13/06/2022
0Очень многим гражданам Украины, потерявшим жилье, сейчас говорят, что им все компенсируют за счет средств агрессора. Наткнулся сегодня на эту статью и понял, что в этом вопросе ещё много неясного и не, к сожалению, Украине придется его решать. М.П.
Подобное решение является морально убедительным, но оно может сделать Украину менее способной поддерживать стабильный экономический рост.
Местная жительница с гуманитарной помощью на улицах Бородянки (Украина) .Восстановление Украины может стоить около 150 миллиардов долларов. Фото: Анастасия Власова/Getty Images
Война России с Украиной не имеет признаков окончания, но уже пора начинать думать о том, как обеспечить послевоенную стабильность, процветание и безопасность Украины. Уже ведутся две дискуссии: одна о финансировании экономической реконструкции, а другая об утверждении внешней безопасности Украины. Проблема в том, что эти обсуждения идут раздельно, хотя вопросы тесно связаны.
Стоимость восстановления неизвестна, потому что неизвестен ход войны. Довоенный ВВП Украины составлял около 150 миллиардов долларов (120 миллиардов фунтов стерлингов). При соотношении капиталоемкости, равном трем, и допущении, что треть основного капитала будет уничтожена, мы снова говорим о 150 миллиардах долларов. Как всегда, альтернативные предположения приводят к альтернативным сценариям, но 150 миллиардов долларов кажутся разумной отправной точкой.
Нельзя сказать, что это неподъемная сумма помощи для доноров. Она составляет одну шестую от размера программы NextGenerationEU, о которой страны ЕС договорились в июле 2020 года. Это одна двенадцатая от размера страховой суммы, предусмотренной Законом об американском плане спасения, который подписан Джо Байденом в марте 2021 года.
Тем не менее кажется неправильным просить США и Европу починить то, что сломала Россия. Заманчиво предположить, что восстановление Украины должно финансироваться за счет изъятия российских активов. Замороженные резервы Банка России в размере 284 миллиардов долларов, безусловно, отвечают всем требованиям.
Действительно, есть моральное основание для возмещения ущерба: Россия начала неспровоцированную войну и почти наверняка совершила военные преступления, в ходе её ведения. Существует также аргумент, основанный на сдерживании. Как сказал Владимир Зеленский в Давосе в этом году: «Если агрессор теряет все, то это однозначно лишает его мотивации начать войну».
Гарантии безопасности так же важны для восстановления экономики, как и для безопасности населения Украины. Официальная помощь не может вечно финансировать экономику; потребуются частные инвестиции. Но иностранные инвестиции не потекут, если безопасность не гарантирована. Да и сами украинцы тоже не будут инвестировать.
Запад может усилить способность Украины защищаться, дав ей более мощное оружие. Но пока у России есть ядерное оружие, а у Украины его нет, стратегический баланс будет нарушен. Гарантии безопасности со стороны США и ЕС могли бы противостоять этому российскому преимуществу, но Запад не хочет — и не без оснований — брать на себя риски.
Единственное прочное решение — это примирение России с политической независимостью и территориальной целостностью Украины. И репарации — последнее, что нужно для этого. Они означали бы дополнительные трудности для русского населения, и без того испытывающего нужду. Учитывая, что в этом году экономика сократится на 10-20%, нельзя сказать, что Россия осталась безнаказанной.
Безусловно, что слишком мягкое обращение с Россией рискует превратиться в её умиротворение. И ни при каких обстоятельствах президент России Владимир Путин не должен извлечь выгоды из своей агрессии. Но есть и обратный риск. Россия должна признать политическую и территориальную целостность Украины. Дальнейшее её наказание в ходе мирных переговоров не облегчит эту задачу. Мы хотим, чтобы будущие российские правительства уважали международные нормы. Ссылка на эти нормы, для того чтобы извлечь каждый фунт плоти не сделает достижение этого более вероятным.
Здесь очевидна аналогия с немецкими репарациями после первой мировой войны и положением Версальского договора о виновности в войне. Правильно это или нет, но русские сейчас, как и тогдашние немцы, не считают себя единолично ответственными за войну. Пункт договора о виновности в войне вызвал недовольство и дал националистически настроенным немецким политикам возможность проводить свою компанию. Финансовые требования победителей дали немецким правительствам прикрытие для игнорирования положений договора о разоружении и запрета на создание таможенного союза с Австрией. А репарации усложняли задачу стабилизации и перестройки международной системы. Джон Мейнард Кейнс предвидел все это и многое другое в своей прозорливой книге «Экономические последствия мира».
Важно не переусердствовать обвиняя репарации в ситуации сложившейся после Первой мировой войны. Одни только репарации не вызвали Великую депрессию,и депрессия Германии сама по себе не привела к Гитлеру и второй мировой войне. Аналогия с сегодняшними обстоятельствами, как и все исторические аналогии, несовершенна. Тем не менее, этот опыт является поучительной историей.
Есть и другие аргументы против репараций. Законность ареста замороженных российских активов неясна. Западные правительства могли бы принять соответствующие законы, хотя тогда они могли бы рассматриваться как искажающие закон в своих интересах. ООН могла бы создать комиссию, наделенную полномочиями конфисковать эти активы, хотя такие страны, как Китай, предполагая, что однажды они могут стать мишенью, выступили бы против этого шага. В любом случае, захват российских иностранных активов заставит другие правительства дважды подумать, прежде чем инвестировать за границу.
Однако центральным моментом является то, что требование репараций затруднит формирование России, примирившейся с независимостью и территориальной целостностью Украины. Имея на пороге враждебную Россию, Украине будет труднее оставаться в безопасности, а тем более поддерживать здоровый и стабильный экономический рост.
Барри Эйхенгрин — профессор экономики Калифорнийского университета в Беркли и бывший старший советник по вопросам политики в МВФ.
