Большое разнообразие старовозрастных экосистем на территории США делает их сохранение сложной задачей.

В саваннах с длиннохвойными соснами на юго-востоке США большая часть биоразнообразия сосредоточена в почвенном покрове и зависит от частых пожаров. Рид Носс

В старом лесу из длиннохвойных сосен, абсурдно длинные иголки сосен поют на ветру. Когда-то считавшиеся лесами, эти ландшафты на юго-восточной прибрежной равнине США имеют открытый, солнечный  полог и больше похожи на луга, чем на леса, с подлеском, который очищается благодаря частым пожарам.

Длиннохвойные сосны, иголки которых могут достигать 45 см в длину, являются одними из самых долговечных деревьев в восточной части Северной Америки, достигая возраста более 500 лет, если им повезет избежать ударов молнии во время частых гроз в этом регионе. Еще более уникальным редким является растительный покров, насчитывающий до 50 видов на квадратный метр.  Среди ни них есть растения возраст которых исчисляется тысячами лет, причем большая часть их биомассы находится под землей. Представьте себе подземный лес.

На американском Западе есть и другие типы старых лесов. Сухие леса из сосны Пондероза имеют схожую открытую структуру и содержат деревья возрастом до 1000 лет. Но, пожалуй, самые известные старые леса — это сложные, влажные леса Тихоокеанского Северо-Запада, простирающиеся от северо-запада Калифорнии до юго-востока Аляски.

Эти леса, в которых растут дугласова пихта, прибрежная секвойя, западная тсуга, западный красный кедр, ситхинская ель и многие другие породы деревьев, сравнивают с соборами, которые дарят неземное впечатление от гигантских древних деревьев, усыпанных мхом и лишайниками, и поваленных деревьев, похожих на автобусы,  разбросанных по лесной подстилке.

Вид на тропу Hall of Mosses Trail в тропическом лесу Хо в Олимпийском национальном парке штата Вашингтон. Томас О’Нил/NurPhoto via Getty Images

Мне посчастливилось жить среди юго-восточных сосновых саванн и хвойных лесов Тихоокеанского Северо-Запада и изучать их. Контраст между ними не может быть более разительным. На континенте есть и много других старых лесов, в том числе леса из ели и пихты на северо-востоке, леса из твердолиственных пород на севере, леса из красной сосны и сосны Джека в районе Великих озер, смешанные мезофитные леса на юге Аппалачей и леса из сосны Бристлкоун в Великой котловине, возраст которых достигает почти 5000 лет. Каждый из этих лесов имеет уникальную экологию, но все они находятся под угрозой в результате деятельности человека и изменения климата.

Недавно я совместно с двумя коллегами и моим соавтором Карлосом Кэрроллом, биологом-специализирующимся на изучении пралесов из Центра исследований в области охраны природы Кламат, написал научную статью. В ней мы объясняем, что существует несколько основных причин, по которым так сложно сохранить разнообразные старые лесные ландшафты страны.

В целом, проблема заключается в том, что все эти территории можно представить как единую группу — ландшафты старых лесов, — где в полосе полога преобладают большие старые деревья, но где небольшие нарушения, такие как провалы в полосе полога, создают мозаику возрастных классов. Лесоводы часто называют это «разновозрастным лесом».

Но на самом деле они представляют собой широкий спектр ландшафтов с различными, часто уникальными потребностями в охране, восстановлении и управлении. Например, в некоторых старых лесах деревья живут тысячи лет, в то время как в других максимальная продолжительность жизни доминирующих видов деревьев намного меньше, иногда всего около 200 лет. В некоторых старых лесах много мертвой древесины, как стоящей, так и лежащей на земле, в то время как в других она в основном удаляется в результате частых пожаров.

Широко различающиеся местные условия

Крупные старые деревья можно быстро удалить, но на их замену требуются сотни лет. Стремясь сбалансировать цели сохранения с другими приоритетами, включая местные экономические потребности, некоторые лесоводы используют метод, называемый «разреживание», при котором лесные участки не вырубаются полностью. Вместо этого вырубаются только некоторые деревья. Это может включать вырубку более мелких, молодых деревьев при защите более старых от вырубки, но иногда это включает и вырубку более старых деревьев. Однако даже если разреживание щадит старые деревья, оно все равно может нанести ущерб биоразнообразию и экосистемам старого леса.

Но не всегда ясно, какого возраста должно быть дерево, чтобы его можно было защитить от вырубки. Некоторые защитники природы утверждают, что правила должны защищать некоторые или все леса, которые считаются зрелыми — скажем, возрастом около 80 лет, — но еще не являются старыми. По мере старения эти насаждения станут старыми, заменив деревья, вырубленные в прошлом.

Однако такое простое правило, как сохранение деревьев старше определенного возраста, не обязательно является лучшим для всех старых лесов. Например, в саваннах с длиннохвойной сосной стандартная практика быстрого тушения лесных пожаров привела к тому, что среди сосен выросли лиственные деревья, обычно ассоциирующиеся с более густыми и влажными лесами. Некоторые исчезающие виды, такие как красношапочный дятел, не могут жить в новых условиях, так как приспособились к жизни в обширных саваннах с открытым пологом и старыми соснами, где почти нет лиственных деревьев.

Восстановление этих лесов может потребовать вырубки вторгшихся лиственных пород, даже если они имеют возраст в несколько десятилетий, а также использования огня для управления образовавшимся ландшафтом, в котором преобладают сосны. В некоторых других типах старых лесов для восстановления экосистемы может быть достаточно осторожного использования огня без вырубки деревьев.

Долгосрочные и краткосрочные меры одновременно

Ключевой проблемой для защиты старых лесов является важность баланса между немедленными рисками и долгосрочными потребностями, с учетом того, как экосистемы меняются по мере старения и гибели деревьев, а также того, что происходит на более крупных территориях, таких как водосборные бассейны.

Старые леса редки — они занимают менее 7 % площади лесов США — и по-прежнему часто вырубаются. Для восстановления лесных экосистем на территории США недостаточно просто защитить старые леса.

Особенно ценными для биоразнообразия являются районы восстанавливающихся лесов, которые растут после пожаров или других нарушений, таких как ураганы, в местах, где живые и мертвые деревья в нарушенных лесах не были вырублены. Эти нарушенные леса являются средой обитания для видов, связанных с более открытыми условиями. Многие дятлы, воплощением которых является черноспинный дятел в западной части Северной Америки, зависят от условий, создаваемых сильными пожарами.

Популяции исчезающего красношапочного дятла в юго-восточной части США зависят от обширных территорий, покрытых старыми рощами длиннохвойной сосны. Рид Носс

Наблюдение за ценностью экосистемы в более широком аспекте

Помимо деревьев, существует множество видов растений и животных, которые зависят от старых ландшафтов. Наиболее известными из них, пожалуй, являются красношапочный дятел в юго-восточной части США и северная пятнистая сова на северо-западе Тихого океана.

Потребности этих растений и животных могут дать экологам и защитникам природы представление о том, какие территории наиболее полезно сохранить не только для деревьев, но и для экосистемы в целом. Это включает в себя поиск способов соединения заповедных зон на территории, чтобы жизнь могла развиваться и распространяться.

Усилия по сохранению старых лесов защищают не только деревья. Эти леса также хранят углерод, не давая ему попасть в атмосферу, где он вызывает изменение климата. Они помогают обеспечить людей и водные экосистемы чистой водой, а также предоставляют пространство для отдыха, размышлений и других культурных мероприятий.

Экологическая наука не может разрешить споры о том, как расставить приоритеты и сохранить старые леса. Но она может помочь информировать общественность о растущих издержках бездействия и об обширных преимуществах сохранения, восстановления и реставрации функционирующих старых экосистем.