29/08/2018
0В своё время я пропустил эту статью и с удовольствием прочитал сейчас. Спасибо автору. Кстати онам вызвала обсуждение на форуме: кому интересно прочитайте. М.П.
Одним из главных источников угроз российским лесам является каша – не настоящая, которую едят, а информационная, состоящая из заблуждений и предрассудков, наполняющих головы многих отечественных чиновников, принимающих важные для леса решения. Каши этой так много, что порою кажется, что ее за сто лет не вычерпать. Но черпать – развеивать эти заблуждения и предрассудки – все-таки нужно, иначе уже при жизни нынешних поколений людей от большинства наиболее ценных лесов нашей страны могут остаться одни воспоминания.
19 июля 2018 года РБК опубликовал статью об ответе томского губернатора С.А.Жвачкину режиссеру Н.С.Михалкову на письмо по поводу сдачи лесов в аренду для заготовки древесины китайским компаниям.
Ссылка:Томский губернатор ответил Михалкову на критику за продажу леса китайцам
Ниже текст статьи:
19 ИЮЛ, 2018
Никита Михалков раскритиковал томские власти за сдачу участков леса в аренду компании из КНР. Губернатор Томской области заявил, что он написал письмо известному режиссеру, в котором указал на некорректность приведенных им оценок
Никита Михалков (Фото: Станислав Красильников / ТАСС)
Губернатор Томской области Сергей Жвачкин в эфире телеканала «Томское время» рассказал, что написал письмо Никите Михалкову, критиковавшему власти региона за передачу участков леса в аренду китайской компании. По мнению Жвачкина, позиция Михалкова некорректна.
С критикой действий томских властей режиссер Никита Михалков выступил в программе «Бесогон». Причиной конфликта стало то, что китайская ООО «Международная инвестиционная компания «Цзинье» взяла в аренду на 49 лет около 137 тыс. га леса. Стоимость аренды составила 1,26 млрд руб. Как утверждает Михалков, эти деньги составляют лишь 0,5% реальной стоимости леса. Реальную стоимость со ссылкой на неназванных экспертов он оценил в 200–300 млрд руб.
«Кого-то бес попутал. Я считал, что мы с Никитой Сергеевичем хорошо знакомы. Для того, чтобы получить достоверную информацию, ему надо было позвонить мне, я бы ему все рассказал. Поэтому я написал ему письмо», — заявил губернатор, отвечая на критику проведенных аукционов.
Глава региона напомнил, что в Томской области возможно заготавливать 38 млн куб. м круглого леса, не нарушая экологический баланс. При этом на аукционах было размещено лишь 8 млн куб. м, рубка ведется только на 5 млн куб. м.
«Это очень плохо. В 2012 году были страшные лесные пожары, так как если не вырубается лес, то за счет нижней подстилки он будет гореть», — пояснил Жвачкин.
Отдельно губернатор напомнил, что для корректной оценки стоимости контракта сумму вырученных средств следует делить не на гектары территории, а на кубометры древесины.\
Автор: Георгий Тадтаев.
Подробнее на РБК:
https://www.rbc.ru/society/19/07/2018/5b4fce669a79478159ad82a9
В статье есть фрагмент, который стоит разобрать с точки зрения “каши в головах” – вот этот:
“Глава региона напомнил, что в Томской области возможно заготавливать 38 млн куб. м круглого леса, не нарушая экологический баланс. При этом на аукционах было размещено лишь 8 млн куб. м, рубка ведется только на 5 млн куб. м. «Это очень плохо. В 2012 году были страшные лесные пожары, так как если не вырубается лес, то за счет нижней подстилки он будет гореть», — пояснил Жвачкин”.
В нем есть как минимум два крупных заблуждения: во-первых, что в Томской области возможно заготавливать 38 миллионов кубометров “круглого леса, не нарушая экологический баланс”, и во-вторых, что “если не вырубается лес, то за счет нижней подстилки он будет гореть”.
Начнем с первого. 38 миллионов кубометров – это так называемая “расчетная лесосека”, то есть разрешенный годовой объем заготовки древесины (согласно Лесному плану Томской области, она составляет 38404,56 тысяч кубометров). К “экологическому балансу” она не имеет ровным счетом никакого отношения – это чисто административная величина, исчисляемая по старинным (конца XVIII – начала XIX веков) алгоритмам, придуманным для лесов, в которых ведется качественное лесное хозяйство, которые надежно защищены от непроизводительных потерь и воровства, и из которых даже самая низкокачественная древесина пользуется спросом. И даже при таких условиях расчетная лесосека должна обеспечивать не “экологический баланс”, а всего лишь неистощительное пользование лесом как источником древесины.
Но ни в России в целом, ни тем более в Томской области, эти условия не обеспечиваются. У нас нет лесного хозяйства, способного обеспечить возобновление хозяйственно ценных лесов за установленный (и используемый при исчислении расчетной лесосеки) оборот рубки – вырубленные площади, даже если на них формально проводится какое-нибудь “лесовосстановление”, без качественного дальнейшего ухода, зарастают хозяйственно малоценными березняками и осинниками. У нас есть колоссальные потери лесов от пожаров: по стране в целом от огня гибнут примерно втрое большие площади лесов, чем вырубаются лесозаготовителями, а в Томской области – по меньшей мере в шесть-семь раз большие; к этому добавляются потери от лесных воров, вредителей и болезней. Наконец, львиная доля лесов, которые учитываются при исчислении расчетной лесосеки, просто недоступна по экономическим причинам: по действующим правилам, в расчет берутся спелые леса с запасами свыше 50 кубометров на гектар – а в реальности даже там, где есть дороги, безубыточная работа лесозаготовителей требует запасов в сотню кубометров на гектар и более. И еще один важный момент: расчетная лесосека исчисляется по материалам лесоустройства, средняя давность которых по стране составляет около 23 лет, и которые уже давно не соответствуют реальному состоянию лесов (по Томской области данных о средней давности материалов лесоустройства нет, но нет и оснований считать, что ситуация в ней лучше средней по стране).
Кроме того, расчетная лесосека считается отдельно по хозяйствам (то есть по лесам с преобладанием разных групп древесных пород), и по разным категориям рубок. Самой востребованной и дефицитной категорией древесины, которая как раз и привлекает большинство инвесторов в российский лесной сектор (особенно если речь идет о китайских инвесторах), является крупномерная древесина хвойных пород, которая заготавливается при рубках спелых и перестойных насаждений. Согласно Лесному плану Томской области, расчетная лесосека по рубкам хвойных спелых и перестойных насаждений составляет 9 435,47 тысяч кубометров в год – то есть всего 9,4 миллиона из тех 38, о которых говорит губернатор. И эти ресурсы – спелой и крупной хвойной древесины – уже, с учетом отсутствия полноценного лесного хозяйства, надежной защиты от непроизводительных потерь, и значительной доли заведомо недоступных лесов в расчетной лесосеке – используются с явным перебором, и это ведет к деградации и потерям томской тайги. В других таежных регионах нашей страны ситуация примерно такая же.
Второе заблуждение – что “если не вырубается лес, то за счет нижней подстилки он будет гореть” – просто не имеет ничего общего с действительностью. Неизвестно, что губернатор имел в виду под “нижней подстилкой”, но к возникновению лесных пожаров лесная подстилка не имеет никакого отношения – она не способна самовоспламеняться, и чтобы она начала гореть, нужен какой-либо источник огня: травяной пал на прилегающей к лесу площади, брошенный без присмотра костер, окурок, тлеющий пыж из ружья, искра из неисправного глушителя автомобиля или трактора, или что-нибудь подобное, или, при некоторых условиях, удар молнии в дерево. Абсолютное большинство этих источников огня, как и абсолютное большинство лесных пожаров, связано с человеком – именно он палит траву, оставляет непотушенные костры, бросает окурки и т.д. Освоение диких таежных территорий для заготовки древесины увеличивает пожарную опасность – поскольку людей в тайге становится больше. Хуже того: больше становится людей пришлых, для которых тайга – не дом и кормилец, а просто место для зарабатывания денег, и у которых нет личных мотивов к тому, чтобы эту тайгу от огня беречь. Львиная доля катастрофических лесных пожаров происходит в нашей стране как раз на границах пионерного освоения диких таежных лесов – вблизи фронтов рубок или связанной с этими рубками лесной инфраструктуры.
Изменение возрастной структуры лесов, связанное с рубкой и возобновлением леса на вырубках, во многих случаях дополнительно увеличивает пожарную опасность. Самыми опасными с точки зрения быстрого распространения огня на большие площади являются хвойные молодняки – в первую очередь лесные культуры (там, где посадка леса оказалась хоть сколько-нибудь успешной), но также и молодняки естественного происхождения с большой долей хвойных деревьев, часто образующиеся участках с легкими песчаными или каменистыми почвами при наличии достаточных источников семян. Если в Томской области не получится наладить эффективное лесное хозяйство, обеспечивающее выращивание ценных хвойных молодняков на вырубленных площадях – то уровень пожарной опасности в лесах останется примерно таким же, как сейчас, но тогда экономически привлекательные ресурсы хвойных лесов иссякнут уже во вполне обозримом будущем. Если же такое хозяйство наладить получится – то уровень пожарной опасности в среднем существенно вырастет, и Томской области придется решать гораздо более сложные задачи в области охраны лесов от пожаров, чем сейчас. А она и сейчас, мягко говоря, с этими задачами не справляется.
Так что никаких дополнительных лесных ресурсов, которые можно было бы предоставлять в пользование новым крупным инвесторам (не важно – китайским, российским или каким бы то ни было еще) без неизбежной дальнейшей деградации таежных лесов, в Томской области нет. При сохранении нынешней модели управления лесами и нынешнего подхода к лесопользованию (так называемого “экстенсивного”, или, по-простому, бесхозяйственного) любое дальнейшее увеличение заготовки хвойной древесины, и даже поддержание этой заготовки на нынешнем уровне, будет вести к прогрессирующему разорению и истощению томских лесов, и соответствующему росту экологических и социальных проблем. А никаких признаков изменения этой модели и этого подхода ни в Томской области, ни в целом в таежной зоне нашей страны пока не видно.
И на пожарной безопасности в томских лесах рост объемов заготовки древесины, и предоставление новых лесных территорий для этой заготовки, в зависимости от ситуации, или не отразится никак, или отразится негативным образом (а где-то и катастрофическим). Вообще, рубки и пожары, действуя совместно, ведут к гораздо более быстрому опустошению лесов, чем рубки отдельно и пожары отдельно; а в зонах пионерного освоения тайги рубки и связанная с ними инфраструктура всегда ведут к увеличению количества возникающих пожаров. Без обеспечения принципиально более высокого уровня пожарной безопасности в томских лесах бессмысленно мечтать не то что о будущем росте лесопользования, но даже и о сохранении нынешнего его уровня в долгосрочной перспективе.
Вот так выглядят сейчас рубки леса на юго-востоке Томской области, в Первомайском и Тегульдетском районах (автор фотографий – Мария Васильева). Формально это называется “экологически приемлемым, социально выгодным и экономически жизнеспособным управлением лесами” – часть этой территории сертифицирована по системе добровольной лесной сертификации FSC, с другой части древесина поставляется в рамках системы так называемой “FSC-контролируемой древесины”. А по факту это просто довольно быстрое истребление остатков хозяйственно ценных хвойных лесов, способное в основном опустошить экономически привлекательные остатки тайги за одно-два десятилетия (даже без дальнейшего роста интенсивности лесопользования):
Для масштаба – футбольное поле, наложенное на одну из сплошных рубок:
