Генофонд Полесья умирает в финансовом тупике

— Днепровско-Тетеревское хозяйство появилось на картах почти сорок лет
назад. Именно тогда, в ноябре 67-го, Совет министров Украины
распорядился создать на юге киевского Полесья заповедник. «С целью
сохранения уникальных уголков природы в границах поймы реки Тетерев и
побережья Киевского моря», — цитирует документ главный лесничий Петр
Андриенко. — С 1969-го здесь работаю и я. Сюда, в эти березы, сосны и
дубравы, вложены все силы. Здесь перенес два инфаркта.

Вначале все складывалось хорошо. Создали заповедник. Спустя несколько
лет утвердили «окружную» охранную зону. Что-то вроде пограничной
контрольно-следовой полосы шириной около километра. Это было правильное
решение: борьба с браконьерами стала эффективней. А потом началось
непонятное. Распоряжением Кабинета Министров в июне 91-го заповедник
«преобразовали» в Днепровско-Тетеревское государственное лесоохотничье
хозяйство. Слово «заповедное» куда-то исчезло, а вместе с новой
формулировкой появились и другие порядки. Посыпались новые указания,
директивы, приказы. Все шло к тому, что наша прежняя работа могла
обернуться прахом. Из охранников, защитников природы мы превращались в
ее насильников. Тогда и начало пошаливать сердце.

— Стали наведываться вожди, устраивать в заповеднике «сафари»?

— Некоторые наведывались. Но не только в этом дело. Изменилось главное — отношение «новых» к уникальному созданию природы.

Из-за их непросвещенного взгляда на природу генофонд киевского Полесья
оказался под угрозой уничтожения. Это европейцы остановят автомобиль
перед жабой, переползающей асфальт. Наш прокатит по ней со свистом,
оставив на дороге лишь мокрый след! Словом, началась нелегкая борьба, в
которой Днепровско-Тетеревский все-таки победил. Специальная комиссия,
несколько недель изучавшая проблему, не только оставила хозяйству
статус заповедника, но и установила для него более высокую категорию
защищенности. Побывав в лесах, даже чиновники поняли, что это на самом
деле «особо ценные массивы». Ведь кроме «собственной уникальности», они
имеют множество других важнейших качеств — помогают накапливать в почве
влагу, регулируют микроклимат огромного региона, предохраняют от водной
эрозии правобережье Киевского моря.

200 килограммов через двое суток

Сегодня заповедник — это почти 20 тыс. га леса, 1950 га лугов, 8900 га
водоемов, 1000 га болот. Следят за этим хлопотным хозяйством 140
работников, сосредоточенных в пяти лесничествах. В их распоряжении —
кое-какая техника и даже пожарная станция с двумя спецмашинами.

— Этим летом пожары были? Оно ведь жарким выдалось, сухим.

— Было три небольших. Но их быстро потушили. Пострадало около гектара
угодий. Хорошо что не дали огню разгуляться, перекинуться на наши
сокровища, которых в заповеднике хватает. Коренные леса Полесья,
дубово-сосновые рощи, вписаны в Зеленую книгу. Жемчужиной здешних мест
ботаники называют лесную лилию. Жаль, что сейчас зима. А то воочию бы
убедились, какое это чудо.

Главный лесничий знает о своих «подопечных» все. Он рассказал нам, что
Днепровско-Тетеревские массивы — это не только дубы и хвойные. Здесь
немало березняка и осинника, зарослей вереска, вербы и черной ольхи. На
болотах густо растут камыш, осока и хвощ. Многие деревья уже
«отметили», по словам Петра Ивановича, столетний юбилей. И чувствуют
себя хорошо — заповедник поддерживает их «здоровье». Ну а на вопрос,
как поживает зверье, лесничий ответил: — По-разному. Многим, как и
людям, приходится туго.

—?!!

— Не хватает кормов. Деньги, что нам дают, уходят на нищенскую зарплату
работникам. Для производства ничего почти не остается. На дворе зима,
голодно, а подкармливать зверей нечем. Раньше мы им каждый день две
тонны зерна высыпали. Теперь — двести килограммов. Через двое суток…

Путешествуя по лесу, мы видели множество пустых кормушек. Судя по
следам, оставленным на снегу, зверь идет еще к ним в надежде
подкормиться. Но долго так продолжаться не будет. Животное не станет
терпеть бескормицу. И если ситуация не изменится, однажды утром мы
увидим не только порожние кормушки, но и пустые леса.

Что толку в катере без горючего?

К счастью, это «только перспектива». В Днепровско-Тетеревском еще
немало живности. Здесь обитают лоси, косули, олени, дикие свиньи,
волки, лисы, барсуки, зайцы, белки. Есть популяции таких редких для нас
животных, как бобры, лесные куницы, норки, ондатры, речные выдры и
енотовидные собаки. Главный лесничий ведет постоянный учет
«квартирующих» на его площадях:

— В лесах заповедника живут 48 лосей, 212 оленей, 206 косуль, 155 диких
кабанов. Эта численность видов близка к оптимальной. Кабанчиков лишь
чуть больше нормы, — говорит Петр Иванович. — А вот зайцев пока
маловато — 128. Знаете, почему? Их изводят лисы и енотовидные собаки.
Придется принимать меры.

Главный лесничий показал нам и «заповедных» птиц. Мы теперь точно
знаем, что в Днепровском есть глухари, тетерева, фазаны и куропатки. В
теплую пору здесь немало диких уток и перепелок. Андриенко утверждает,
что в заповеднике гнездятся и «представители» Красной книги — шесть пар
черных аистов и шестнадцать орланов-белохвостов.

Ошеломили рыбные «закрома» заповедника. Выяснилось, что в
Днепровско-Тетеревских водоемах водятся не только привычные для
украинца плотва, красноперка, язь, жерех, лещ, линь, серебристый
карась, окунь, сом, судак и щука. Недавно к ним добавились толстолобик
и белый амур. А еще по Днепру поднимаются сюда из Черного моря просто
экзотические для Киевщины… скумбрия и белуга! Та самая, килограмм
икры которой стоит нынче в крутых ресторанах до трех тысяч долларов.

— Говорят, в былые времена белуга не считалась на Днепре особой
редкостью. Попадались рыбины даже в несколько центнеров. А теперь вот —
экзотика, — вздыхает лесничий. — И подводный мир нынче страдает. В
основном из-за сложной экологической ситуации. В тех местах, где она
благополучнее, сразу видишь: жизнь возрождается. Такая это великая
сила… Появились кое-где у нас «колонии» раков. Отменных, крупных, с
мощными клешнями. Да тут свалилась другая беда. Начали охотиться за
ними браконьеры. Как только солнышко пригреет, маску напялят — и в
воду. Ведрами таскают «десятиногих»…

Браконьерство — еще один бич, который мешает жить и работать
заповеднику. Изменить здесь что-либо к лучшему пока не удается. Все та
же нехватка средств делает бесполезным даже наличие техники. Что толку
в катере с хорошим мотором, но без горючего?!

Почему аисту лучше в Африке, чем в родном гнезде

В финансовом тупике застряла и прекрасная идея открывать в заповеднике
музей полесской природы. В Днепровско-Тетеревском уже подготовили
необходимое помещение и даже начали выставлять экспонаты. Мы видели
прекрасно сделанные чучела диких кабанов, оленей, волков, глухаря…
Однако до конца дело не доведено. Нет ряда важных разделов (например, о
подводном мире). И потому экспозиция «не работает». Экскурсии в музей
не водят, о заповедном крае не рассказывают. Хотя делать это надо, и
как можно чаще. Ведь из-за своего низкого «экологического» сознания мы
несем страшные потери. На грани гибели уникальный заповедник в
Аскании-Нова. Ежегодно в Украине находят смерть почти 10 тысяч (!)
хищных птиц. Работники рыборазводных хозяйств, граничащих с
заповедником, отстреливают «краснокнижных» орлана-белохвоста и скопу
(за то, что питаются рыбой). А электрики скидывают со столбов гнезда
аистов.

Не случайно во многих рейтингах нам отводят место позади африканцев.
Вот и в ситуации с охраной природы Африка оказалась выше. Одно время в
Мали много белых аистов погибало на проходящих через страну
миграционных путях. И представьте, это взволновало местные власти: они
разработали специальные госпрограммы, организовали серию выступлений
орнитологов. По деревням стали ездить передвижные выставки,
демонстрировались фильмы о природе и белых аистах. И птиц спасли.

Так было в Африке. У нас — все иначе. В этом мы убедились, проведя
несколько часов в одном из лучших украинских заповедников. Сегодня он
еще жив и на первый взгляд благополучен. Но…сказочному лесу тяжело. У
него масса проблем. И если ему не помочь (по-настоящему, уже сегодня),
завтра там останутся лишь следы наших сапог…