Сопутствующий ущерб: экологические издержки войны на Украине

Тлеющий лес в Бышеве, Украина, после боев, 27 марта 2022 г. АНАСТАСИЯ ВЛАСОВА / GETTY IMAGES

Поскольку война в Украине затягивается, ученых все больше беспокоят экологические последствия разрушений. От лесов, подожженных в результате артиллерийских обстрелов, до разрушенных заводов, выбрасывающих загрязняющие вещества, и ненадежных атомных электростанций — долгосрочные последствия могут быть очень серьезными.

Что происходит с окружающей средой, когда большая промышленно развитая страна охвачена войной? Украина выясняет это на собственном опыте. Конечно, пока идут активные военные действия и обстрелы  забота  о человеческих жизнях остается первостепенной задачей, но  влияние агрессии  России на окружающую среду  страны приобретает всё большее  и большее значение.  Судьба Украины после окончания конфликта, скорее всего, будет зависеть от сохранения ее природных ресурсов и  созданной человеком инфраструктуры: прежде всего от  лесов, рек и дикой природы, а также  дорог, электростанций, теплосетей и городов.

По данным Министерства охраны окружающей среды и природных ресурсов, около 30 процентов охраняемых территорий страны, занимающих 3 миллиона акров, подверглись бомбардировкам, загрязнению, сожжению или ударам в результате военных маневров. Одни из самых ожесточенных боев войны происходили в лесах вдоль реки Донец на востоке страны.

Пожары бушуют по всей Украине, которая по площади сравнима с  Техасом. За первые четыре месяца вторжения, спутниковые мониторы зафиксировали более 37 000 пожаров , затронувших примерно четверть миллиона акров лесов и других природных экосистем. Большинство из них были начаты обстрелами, а треть находилась на охраняемых территориях, сообщает Группа охраны природы Украины (UNCG), некоммерческая коалиция ученых и активистов страны.

«Практически все, что там было, было уничтожено», — говорит биолог об острове с богатым биоразнообразием, который подвергся бомбардировке.

Вдали от лесов страны война нанесла другой ущерб окружающей среде. Разрушены редкие степные и островные экосистемы на юге, что угрожает эндемичным пастбищным растениям и насекомым; на севере зона отчуждения вокруг вышедших из строя чернобыльских ядерных реакторов осталась практически без присмотра; а реки в зоне конфликта на Донбассе на востоке загрязняются разрушенными промышленными объектами, канализационными сбросами  и подтопленными  угольными шахтами. Крупнейшая в Европе атомная электростанция в городе Запорожье на юго-востоке Украины находится на передовой. Её будущее находится на волоске, а опасения по поводу выбросов радиации растут. Между тем под прикрытием военного положения может произойти всплеск бесконтрольной вырубки вековых лесов в Карпатах.

Ученых особенно беспокоят степи, которые когда-то занимали  большую часть юга и востока Украины. Нетронутыми осталось всего 3 процента таких территорий. Большая часть остальных была распахана, благодаря чему Украина  стала одним из  крупнейших в мире экспортеров зерна .

Подобное  развитие означало, что ещё до вторжения,  многие виды растений, произрастающих в степях стали крайне  редкими. По мнению ботаников UNCG из-за войны могут полностью исчезнуть  20 степных видов.  Большинство из них, по их словам, являются эндемиками Черноморского полуострова Крыма, «крупнейшего очага эндемизма на территории Украины», где 44 вида растений не встречаются больше нигде на Земле.

Крым был оккупирован российскими войсками ещё во время первого вторжения на восток Украины в 2014 году. Вследствие вторжения экологическое управление его территорией было нарушено. Этим летом лесные пожары вышли из-под контроля на Кинбурнской косе, природном заповеднике в западной части полуострова. Российские военные запрещали украинским пожарным и местным жителям тушить пожары.

Коса — одно из немногих сохранившихся мест обитания эндемичного степного муравья Tapinoma kinburni (Тапинома кинбурнская). «Все места, где ученые видели этот вид сгорели», — утверждает UNCG.

Безусловно российское вторжение было основной причиной разрушения окружающей среды, однако экологи опасаются, что попытки украинских военных вернуть оккупированные территории иногда могут быть не менее разрушительными. Они ссылаются на то, что произошло на Змеином острове в Черном море. В июне Украина вернула себе остров после четырех месяцев российской оккупации и нескольких недель тяжелых бомбардировок. Освобождение многие посчитали потенциальным поворотным моментом в войне. Но повторная оккупация оставила остров сожженным и заваленным токсичными боеприпасами.

На острове, который иногда описывают, как бесплодный скалистый выступ, недавно было зарегистрировано почти 200 видов цветковых растений, ежегодно его посещало посетило более 200 видов птиц. Но «практически все, что там было, уничтожено», — сказал Yale Environment 360 биолог и директор UNCG Василюк Алексей.

Наибольшую озабоченность на Запорожской АЭС вызывает отработанное реакторное топливо, хранящееся в бассейнах-охладителях.

Защитники природы также обеспокоены потенциальной утратой биоразнообразия на западе Украины, где этим летом тысячи беженцев расположились лагерями на охраняемых территориях, в том числе в Карпатском биосферном заповеднике, где находится самый большой в мире девственный буковый лес, и в Национальном природном парке «Синевир», который является основным убежищем бурых медведей.

В советское время, – до 1991 года, Украина становилась все более зависимой от атомной энергетики.
К 2022 году половина потребляемой её электроэнергии производиться четырьмя крупными атомными электростанциями, которые российские войска рассматривают как стратегические цели для оккупации. Похоже, что идея захвата объектов атомной энергетики, состоит в том, чтобы лишить Украину электричества, создав при этом безопасные места для дислокации войск. Российские стратеги читают, что вооруженные силы Украины не будут пытаться бомбить склады боеприпасов, танковые парки или казармы, расположенные среди ядерных реакторов.

На ранней стадии вторжения, Россия заняла Запорожскую АЭС недалеко от линии фронта на берегу Днепра, установив там артиллерию для обстрела близлежащих украинских позиций. Украина утверждает, что оккупанты заминировали это место. В последние недели обе стороны обвиняют друг друга в обстрелах АЭС. Частью крупнейшей в Европе Запорожской АЭС, по-прежнему управляет украинский персонал. Шесть энергоблоков электростанции имеют более безопасную конструкцию, чем пресловутые чернобыльские реакторы. Они оснащены бронированной защитной оболочкой, рассчитанной на то, чтобы выдержать прямое попадание авиалайнера. Марк Венман, эксперт по ядерному топливу из Имперского колледжа Лондона, говорит, что «вероятность серьезного ядерного выброса невелика».

Наибольшую озабоченность вызывает состояние отработавшего реакторного топлива, находящегося вне защитной оболочки в охлаждающих бассейнах. По словам Росса Пелла из Центра исследований науки и безопасности Королевского колледжа Лондона, либо прямое попадание, либо отключение питания для охлаждения может привести к большому выбросу радиоактивной воды.

В течение нескольких месяцев Международное агентство по атомной энергии ООН требовало доступа своих инспекторов для оценки ущерба объектам, мониторинга хранилищ ядерных отходов и оценки радиационных рисков, но безуспешно. Растут опасения, «как бы не произошла ужасная авария», как выразился госсекретарь США Энтони Блинкен.

В первые дни вторжения, продвигаясь к Киеву, российские войска заняли Чернобыльский ядерный полигон, на котором находятся остатки реактора, сгоревшего во время печально известной ядерной аварии в 1986 году, а также окружающую станцию радиоактивную зону отчуждения. Уходя через пять недель, российские солдаты разграбили пожарные машины, компьютеры и оборудование для радиационного контроля, заминировав территорию о оставив бесконтрольные боеприпасы.

В Донбассе разрушенные канализационные сооружения сливают свое содержимое в реки, а поврежденные трубопроводы заполняют болота нефтью.

Если судить по динамике растительного покрова и животного мира, то, по крайней мере внешне, природа в зоне отчуждения после аварии 1986 года успешно восстанавливается. В 2016 году правительство объявило большую часть этой территории постоянным биосферным заповедником. До вторжения были планы создания еще более крупного трансграничного заповедника, простирающегося в соседнюю Беларусь.

Теперь все выглядит иначе. Гринпис заявил, что обнаружил повышенный уровень радиации в некоторых местах, где российские войска вырыли окопы в зоне отчуждения.

«Большая часть зоны отчуждения пострадала от вторжения и может быть загрязнена неразорвавшимися боеприпасами и минами», — заявил Александр Галущенко, директор биосферного заповедника. По его словам, более крупные млекопитающие, которые постоянно перемещаются по заповеднику, — волки, олени, бурые медведи, рыси, лоси и недавно вновь завезенные зубры — подвергаются особому риску.

Леса в зоне остаются радиоактивной пороховой бочкой, которая в случае пожара может отправить радиоактивные изотопы ветром в сторону Киева. Риски того, что это произойдет, сейчас намного выше, говорит участник лесной кампании UNCG Егор Гриник. Поскольку противопожарное оборудование было разграблено, а большая часть зоны отчуждения опасна для въезда пожарных, с момента вторжения сгорело около 65 000 акров, и пожары продолжают тлеть в подземном торфе.

Дым над металлургическим комбинатом «Азовсталь» в Мариуполе во время осады российскими войсками, 9 апреля 2022 г. MAXAR TECHNOLOGIES

Мониторинг зоны отчуждения на предмет пожаров и радиации практически прекратился после вторжения, — говорит Сергей Гащак, заместитель директора Международной радиоэкологической лаборатории в Чернобыле, которая ведет там наблюдения за природой с 1998 года. зона. Теперь я могу работать только в офисе», — добавляет он.

Есть большие опасения по поводу неядерного загрязнения из-за вторжения, особенно в Донбассе, – восточном промышленном центре страны. Он был частично аннексирован пророссийскими сепаратистами в 2014 году и в настоящее время в значительной степени находится в руках России. Многие промышленные предприятия повреждены или заброшены; разрушенные канализационные сооружения сбрасывают свое содержимое в реки; поврежденные трубопроводы заполняют нефтью болота; а ядовитый военный лом разбросан по территории.

По всему Донбассу, говорит Алексей Василюк, «реки загрязнены, но никто из представителей государства не может попасть на оккупированные территории или туда, где идут боевые действия и получить конкретные цифры. Никто не проводил никаких исследований и, вероятно, не будет проводить в течение многих лет». Особую озабоченность вызывают многие угольные шахты, заброшенные после 2014 года. По словам Сергея Иванюты из Национального института стратегических исследований в Киеве, из-за прекращения откачки воды в окружающую среду было выброшено около 650 000 акро-футов загрязненной шахтной воды (1 acre-foot =1233,5 кбм).

В результате российской бомбардировки металлургического завода в Азовское море могли попасть десятки тысяч тонн сероводорода.

Некоторые из затопленных шахт представляют радиологическую опасность. В 1979 году советские ученые произвели управляемый атомный взрыв на шахте Юнком в Донецке. Отходы остаются под землей. Согласно исследованию Даниэллы Маркс и ее коллег из Колледжа Уильяма и Марии в Вирджинии, с тех пор, как в 2018 году насосы были отключены, воды шахты соединились с близлежащими запасами подземных вод, используемых для питья.

Многие опасаются долгосрочного токсичного наследия гигантского сталелитейного завода «Азовсталь» в Мариуполе, который много недель подвергался бомбардировкам, прежде чем в мае был захвачен российскими войсками. Завод и раньше был крупным загрязнителем местных почв, воздуха и рек. Российская бомбардировка могла привести к выбросу в Азовское море десятков тысяч тонн сероводорода с неизвестными экологическими последствиями.

Иной экологический ущерб может быть нанесен руками украинцев под эгидой военного положения. Лесные активисты опасаются за древние буковые леса страны в Карпатах на западе страны, где лесозаготовки продолжаются, а древесина доставляется грузовиками на рынки Европейского Союза.

Гриник из UNCG говорит, что лесники успешно лоббировали законодателей страны с целью смягчения правил лесозаготовок в рамках закона о чрезвычайном положении, принятого в начале вторжения. Это положило конец «сезону тишины», 10-недельному весеннему периоду, когда лесозаготовки были запрещены для защиты размножения диких животных, и ограничивал независимый контроль за лесозаготовками. «Во многих регионах теперь запрещено входить в гослеса, — говорит Гриник.

Прошлые расследования, проведенные базирующейся в Великобритании группой по расследованию экологических проблем Earthsight и другими, показали масштабную коррупцию в торговле древесиной из Украины в ЕС, а государственные чиновники закрывают глаза на незаконные рубки. Данные, собранные Earthsight, показывают, что импорт древесины ЕС из Украины в 2022 году до сих пор был почти таким же, как и в предыдущие годы. Но Гриник полагает, что по мере продолжения конфликта это может привести к перегрузке, поскольку правительство рассматривает лесное хозяйство как быстрый способ сохранить экспортные доходы. «Похоже, какие-то крупные бизнесмены пытаются получить прибыль во время войны, — говорит Гриник. «Легальные или незаконные рубки — огромная угроза остаткам естественных лесов Украины».

Война может иногда создавать пространство для природы, нанося ущерб разрушительной для окружающей среды инфраструктуре. В начале вторжения, когда ряды российских танков двигались к Киеву, украинские войска попытались остановить наступление, открыв советскую плотину на реке Ирпень. Уловка сработала, и в то же время было затоплено 32 000 акров бывшей поймы реки. Теперь некоторые экологи хотят, чтобы затопление стало постоянным, чтобы возродить богатую экосистему водно-болотных угодий, которая была разрушена при строительстве плотины. «Мы считаем, что необходимо сохранить затопленную территорию на реке Ирпень именно такой, какая она есть сейчас», — говорит Алексей.

Точно так же на востоке Украины силы страны открыли ворота Оскольской плотины, чтобы помешать попыткам России пересечь крупнейшую реку региона, Донец. Плотина была важным источником водоснабжения на Донбассе. Но экологи сейчас утверждают, что временное восстановление естественной поймы реки нужно сделать постоянным.

Экологи говорят, что, стремясь к восстановлению, украинское правительство отдает приоритет крупным проектам, а не естественному восстановлению.

В июле Украина обстреляла оккупированный Россией комплекс гидроэлектростанций в Каховке на реке Днепр. По-видимому, это не принесло большого вреда, но пророссийские СМИ утверждают, что успешный удар по плотине нанесет катастрофический ущерб населенным пунктам ниже по течению. Евгений Симонов, российский активист-эколог и основатель правозащитной группы «Реки без границ», в настоящее время работающий в Университете Нового Южного Уэльса в Канберре, говорит, что в какой-то момент любая из сторон может взорвать дамбу, чтобы воспрепятствовать передвижению военных и разорвать связи между берегами.

Это спорно. «Гидравлическая война… должна считаться военным преступлением», — говорит Джош Клемм из калифорнийской некоммерческой организации International Rivers. «Война — это не способ реанимировать водно-болотные угодья», — соглашается Николас Хилдьярд из британской группы экологической справедливости The Corner House.

Будущее этих плотин может стать центральным элементом растущих дебатов о том, как управлять послевоенным восстановлением окружающей среды в Украине. На международной конференции в Лугано, Швейцария, в июле UNCG и другие экологические группы заявили, что текущие предложения правительства президента Владимира Зеленского отдают приоритет масштабным промышленным проектам над естественным восстановлением, таким как восстановление лесных семенных фондов, строительство реабилитационных центров для диких животных и создание инфраструктуры. для национальных парков.

Алексей Василюк из UNCG предупреждает, что правительство Украины ищет деньги у Европейского Союза и других организаций для экологически разрушительных форм экономической реконструкции, включая гидроэлектростанции и шахты, расширение лесозаготовок в Карпатах и сельское хозяйство на степных пастбищах. «Это не планы ревитализации: это планы разрушения окружающей среды», — говорит он.

Фред Пирс — независимый писатель и журналист из Великобритании. Он является автором статей для Yale Environment 360, а также автором множества книг, в том числе «Захватчики земель», «Земля тогда и сейчас: удивительные образы нашего меняющегося мира» и др.