06/11/2021
0Чем опасны соляные бури и вырубка лесов в Карпатах
Число известных украинцев зарубежья пополняют не только американские сенаторы и лендлорды из Аргентины. В Узбекистане одним из наиболее важных для всей Средней Азии проектов по решению экологической катастрофы, связанной с осушением Аральского моря, руководит Зиновий Новицкий, академик, уроженец Гусятинского района Тернопольской области.
“Вести” встретились с Новицким в его “вотчине” — НИИ лесного хозяйства при Госкомлесхозе Узбекистана: несмотря на срок, проведенный в Ташкенте (скоро уже 50 лет), он сохранил чисто тернопольский говор и радушие.
— Когда впервые узнали об Узбекистане?
— В 1966-м был на практике в Карпатах, тогда наш преподаватель принес газету с новостью: в Ташкенте крупное землетрясение. В тот момент это воспринималось как “на другой планете” и в мыслях не было, что судьба так сложится, что буду жить здесь. Оказался тут, уверен, неслучайно. После учебы в сельхозакадемии в Киеве, в Голосеевском районе (сейчас Нацуниверситет биоресурсов и природопользования) встал вопрос: я хотел учиться дальше. А в аспирантуру тут поступить не мог — был колоссальный конкурс. Одно или два места всего… Где уж мне, простому хлопцу, тягаться с киевлянами. Я по-другому поступил: написал письмо в советский Госкомлесхоз: мол, “что вы посоветовали бы”. Там ответили: надо ехать учиться в Тбилиси либо сюда, в Среднеазиатский НИИ леса. Здесь мне сразу дали вызов: “Приезжайте”.
— Каким было первое впечатление?
— Из Киева я вылетел в сентябре, было прохладно, шел дождь. А тут — жара. Даже в три часа ночи асфальт парил, отдавал тепло. Я смотрю — девушки ходят: атласные платья, много косичек… Сейчас уже так никто не одевается, а жаль.
— Каковы культурные отличия?
— Удивительно, но никто никого не делил — ни тогда, ни сейчас — на узбеков, русских, украинцев. Но условия жизни тут жесткие. Я почти сразу по приезде получил командировку в “голодную степь”.
— Почему “голодную”?
— Там не было ни растительности, ни фауны. Просто земля. Это сейчас она уже освоена. Мне тогда поручили делать пылезащитные лесные полосы (у нас, в Украине, таких много в Николаевской и Херсонской областях). Я еще подумал: где же буду жить — ближайшая гостиница в 30 км от места работы. Вопрос решился быстро: поселился вместе с рабочими, узбеками из Ферганской долины. У них был там свой полевой стан: доски, шатер. Обедал вместе с ними.
— Общий язык быстро нашелся?
— Еще бы. Быт, культурные особенности, религия — это все отпечаталось. Я, когда закончил работать, хотел с рабочими рассчитаться за еду. Представляете, они на меня очень обиделись за это!
— Как случилось, что не стало Аральского моря?
— Еще когда я приехал сюда, оно было — голубое, красивое. Но шел сознательный процесс освоения новой земли. Надо было давать больше хлопка, начальство подгоняло: “Давай, давай”… А для освоения степи нужна была вода, которая тут есть только в двух реках — Амударье и Сырдарье. Построили канал, потом — второй. А море по сути своей большая “сковорода”: в год с его поверхности испарялось более 35 куб. км воды. Пока реки несли большие объемы, все было нормально. Но они стали мелеть. В 1980-м меня даже специально вызывали в Москву, в Госкомлес, спрашивали: “Вы там, на месте, понимаете, что нужно делать?” Я тогда съездил в прибрежный городок Муйнак. Вода отступила от него уже на 22 км… И началась настоящая беда, о которой никто не подозревал.
— Соляные бури?
— Вы даже не представляете, как это. Когда ветер поднимает вверх пыль, соль, развеивает это на тысячи километров, в Казахстан, Таджикистан — все вокруг было покрыто белым налетом: города, посевы, автомобили, люди… Я утром выезжал на осушенное дно, а к вечеру уже вся одежда белая. Закапываю глаза до сих пор, вымываю — никак не вымою. У народа тут болезнь легких в порядке вещей. Вы объемы представляете? Общая площадь осушенного дна — 6 млн га. Со стороны Узбекистана больше — 3,2 млн, остальное — Казахстан.
— Если где-нибудь в Тернопольской области выпадет соленый дождь, это “привет” отсюда?
— И периодически выпадает! Дождь и снег. Пусть молятся, чтобы тут все было хорошо… А потом я познакомился с президентом. Мне сообщили: “Будешь докладывать”.
— Поворотный виток в “Аральском проекте”?
— Все министры приехали. Ответственность большая, понимаете? А я стою один, на две тысячи человек, европеец. Рассказал, что и как. Он переспросил еще: мол, “Сколько вы тут работаете?” — “38 лет”. — “Орден ему!” И проект высадки зеленых насаждений получил новое дыхание. За три года мы создали 1,6 млн га зеленых насаждений, саксаула; 6 тыс. га пастбищ, насаждения тамарикса — там будем развивать пчеловодство.
— Но ведь земля — сплошная соль!
— Не только. Есть песчаные, лессовые грунты, глина. Так что можем не только саксаул садить (у нас, кстати, есть новая технология — по ней растение “пьет” воду из грунта, не нуждаясь в поливе), но и фруктовые деревья — сливы, унаби.
— Что это?
— По-простому “лох”, это растение имеет большие плоды и растет в теплом климате. Я даже розы и виноград посадил: прижились! Пробурили 12 скважин, благо газовщики рядом работали — помогли. В секунду каждая из них из-под земли выдает 10 кубов воды. Правда, почти вся она соленая… Сейчас москвичи предложили нам проект по установке опреснителей.
— Какой у вас “флот” техники?
— Четыре самолета Ан-2, два дельтаплана — для труднодоступных мест. 150 тракторов, а еще все мощности областных лесхозов, сеялки, тележки… До тысячи единиц! И народу хватает: в подчинении у меня 5–5,5 тыс. человек. Все они сейчас там, на Арале, и я туда поеду в ноябре.
— Когда в последний раз были на родине?
— Года четыре назад. Я в Карпаты приезжал, был там, где Коломойский наделал дел.
— Что имеете в виду?
— Вырубили все леса…Это что такое?! Я был в местных лесокомбинатах. Жуть! Там такая же ситуация, как сразу после войны, и в 1960-е, когда не было лесов, а местных периодически топило.
— То есть нынешняя ситуация не уникальна?
— Сначала лес рубили для военных нужд, а в 1950-х массово заготавливали для стройки. И к 1960-м Карпаты облысели. Тогда только поняли, что происходит, и начали мегапроект по высадке в горах сосны, ели, лиственницы. Используя старые, еще австро-венгерские узкоколейки, везли наверх почву, выкапывали ямы, засыпали в них землю и садили деревья. Это дико трудозатратно и дорого, но старались для потомков, которые, собственно, теперь варварски истребляют лес. А риск велик: дождь вызывает селевой поток, истончается слой гумуса, обнажаются камни.
— Этот процесс обратим?
— Понадобится несколько столетий, чтобы восстановить почву естественным путем. Тут надо сказать “спасибо” европейцам — знаю, что они требуют от Украины разрешить экспорт древесины. Она же к вам потом возвращается в виде мебели.
— Президент Владимир Зеленский распорядился сделать госпрограмму по озеленению, высадить миллиард деревьев. Это много или мало?
— Немало! Я в США был в музее Рузвельта: он оказался очень умным мужиком. Когда в 1930-х США стали страдать от пылевых бурь, а фермеры теряли посевы, он понял, что можно решить проблему путем высадки лесов, закрепив почву корнями. И с 1933 по 1943 год высадил 3 млрд деревьев! Не только, понимаете, гангстеров сажал. Теперь центр и север Штатов — сплошные леса.
— В Украине это применимо?
— Конечно. И очень недешево. Я недавно был на конференции в Сеуле, нам показали, как они высаживают лес в горах. Там не горы — скалы сплошные! Смотрю, а по ним точки ползают. Это корейцы с рюкзаками на плечах, в них — почва и несколько саженцев. Зацепились где-то — посадили в расщелину. Нельзя допускать, чтобы Карпаты так же облысели… Потом восстановить будет так же сложно. Доходы-то с леса у вас имеют силовики да лесники, “новые мафиози”. Я фамилию не могу назвать, но знаю, что мой однокурсник, будучи на высокой должности, лично ходил, показывал дубы во Львовской области: “Этот срубите и вон тот”.
— Дорого дуб стоит?
— Я не в курсе рыночных цен. Но это тысячи евро!
— В Украине грядет еще одна реформа: подобно “Нафтогазу”, транспортирующему топливо, будет создана компания для транспорта воды в засушливые области.
— Из какой реки будут брать воду? Днестр, Южный Буг, Днепр? Днепр ведь тоже высыхает! Очень многие реки в Европе будут мелеть, есть такая тенденция. И воды будет все меньше.
— Почему?
— Осадков все меньше. С таянием ледников их объем не восстанавливается. А нарастить их нельзя — нет осадков.
— В обозримом будущем к чему это приведет?
— Все взаимосвязано: меньше ледников, меньше осадков — меньше воды в реках, меньше питьевой воды для людей и сельского хозяйства. Разрастание пустынь.
— В Украине есть своя — Олешковские пески. Кстати, самая большая опустыненная территория в Европе.
— Я бывал в Аскании-Новой, знаю ее. И она будет разрастаться.
— Трубопроводы для воды и капельный полив помогут решить проблему?
— Отчасти. Капельный полив — необходимость, пусть и очень дорого. Узбекистан вот переходит полностью на эту технологию. Наш президент сказал: ни одного литра воды из водохранилища под Ташкентом не дам, пока не перейдете на капельный полив! Потому что вся вода идет на испарения. Войны начинались из-за воды. Сейчас есть нехватка углеводородов, того же газа. Но вот когда начнутся проблемы с пресной водой, тогда будет настоящая проблема!
— Насколько ее понимают элиты в разных странах?
— Развитые страны давно готовятся. А вот украинское руководство… чувствую, еще не дошло. Мы проводим научные конференции по этому поводу, к примеру, в прошлом году в Нукусе. Приезжают россияне, белорусы, европейцы. Украинцев нет. На следующий год будем проводить еще одну, общемирового уровня. Отовсюду будут ученые, а наших снова нет. Не интересно, наверное, раз в сторонке стоят…
