О лесном законодательстве и парадоксальных путях его совершенствования

WoodBusiness № 3/2002

Михаил Попков, Научно-информационный центр лесоуправления

А.Бобко утверждает, что хозяйственная деятельность гослесхозов, созданных в Карпатском регионе 6 лет назад, является основной причиной паводков. Это ложь. Даже, если бы в последние 6 лет в Закарпатье не срубили ни одного дерева, погодные условия декабря 1998 и марта 2001 года неминуемо привели бы к наводнению с катастрофическими последствиями. Большинство не предвзятых специалистов согласно, что “… утверждение о том, что “беспощадное истребление лесов … карпатских, приводит к негативным последствиям (т.е. наводнениям М.П.)”, есть искусным журналистским приемом, намеренным преувеличением реального состояния проблемы”. Парадокс, но эту мысль, сформулировал А.Бобко (ТАК КТО ЖЕ ОБКРАДЫВАЕТ ГОРЫ? ЗН № 25 от 30.06.2000 ).

Отрицая то, что основной причиной паводков послужили рубки и, тем более, хозяйственная деятельности гослесхозов, я абсолютно согласен с тем, что ситуация в лесном секторе Карпатского региона критическая. Верно и то, что для понимания истоков кризиса необходимо обратиться к прошлому и разобраться в настоящем.

Лесное хозяйство трех карпатских областей в советское время было тесно интегрировано с крупным деревообрабатывающим производством и управлялось Миндревпромом. После приватизации лесозаготовительных и деревообрабатывающих мощностей их отделение от государственного лесного хозяйства стало правовой необходимостью. В общих чертах, проведенная в 1995 году реформа свелась к следующему. Леса, находившиеся в ведении лесокомбинатов, передали в постоянное пользование гослесхозам, которые были образованы в системе Минлесхоза Украины. Основные функции распоряжения лесными ресурсами, по закону принадлежащие областным Советам, после ожесточенных боев, были добровольно переданы ими областным администрациям. Последние стали ежегодно распределять лесосечный фонд между желающими. Сотни предприятий и организаций устремилось в лес с единственной целью, – заработать быстрее и больше…

На 1996-1997 годы пришелся пик кризиса лесопромышленного комплекса, начавшийся в конце 80-х годов. В наибольшей степени пострадали крупные предприятия, ориентированные на глубокую переработку древесины (плитные, фанерные, лесохимические заводы, целлюлозно-бумажные производства, мебельные фабрики). Это естественно, – именно они в наибольшей степени страдают от дезинтеграции экономики, инфляции, начислений на зарплату, платы за основные фонды, бартера… Типичной реакцией на заблокированные счета крупных производств, явилось создание мелких фирм, работающих на основных фондах должников и производящих что-либо более простое, – доски, черновые мебельные заготовки и т.п. С падением лесопромышленного производства, которое являлось основным потребителем древесного сырья, лесной экспортный потенциал региона искусственно возрос. Значительные различия в ценах, льгота по НДС, отсутствие вывозных пошлин, лицензирования и каких либо иных ограничений, сделали экспорт особо привлекательным для широкого круга предприятий и предпринимателей. В короткий срок лесной сектор региона полностью переориентировался на западный рынок. Параллельно резко увеличился объем нелегальных рубок, а точнее воровства леса. К числу основных факторов, определивших высокую степень развития данного процесса в Карпатах, следует отнести:

• наличие в лесном фонде ценных пород и сортиментов, пользующихся неограниченным спросом и имеющих высокую цену на международных рынках;
• близость к международным потребителям;
• появление в процессе реформы лесов, не имеющих эффективного собственника и фактически не охраняемых (леса аграрных предприятий);
• высокий уровень безработицы и низкий уровень легальных доходов населения;
• не эффективную реализацию полномочий государства по распоряжению, пользованию и контролю за лесными ресурсами.

Подчеркну, в Карпатском регионе фактически реализована, та схема ведения лесного хозяйства, которая предлагается А.Бобко в качестве идеала: лесосечный фонд распределяют местные власти, достается он в основном частным лесопромышленникам, доля гослесхозов в общем объеме главного пользования не значительна. На остальной территории страны управление большей частью лесов централизовано. Лесное хозяйство, включая лесозаготовки, ведется специализированными государственными предприятиями под управлением Госкомлесхоза, практически без вмешательства местных властей в хозяйственную деятельность. Чтобы оценить все “преимущества” предложений А.Бобко достаточно сравнить экономические показатели за 2000 год лесного хозяйства Закарпатской и Черниговской областей.

При меньшем объеме рубок и более низкой ценности древесины, в Черниговской области ассигнования бюджета на ведение лесного хозяйства полностью покрываются попенной платой за древесину, бюджеты всех уровней получают почти в три раза больше налоговых платежей, объем нелегальных рубок относительно не велик. Единственным и весьма сомнительным преимуществом Закарпатья является экспорт лесопродукции, львиная доля которого приходится на высокосортный пиловочник с низкой степенью обработки. Чтобы в полной мере оценить эффективность регионального (Закарпатье) управления лесами и ведения лесного хозяйства полезно учесть следующие факты и доводы.

1.Распоряжаясь лесными ресурсами, местные администрации ни разу вовремя не распределили лесосеки между заготовителями. По закону это должно быть сделано в октябре, предшествующего рубке года, с тем, чтобы осталось время для подготовки делянок к рубке, определения путей трелевки и вывоза древесины. После реформы, карпатские лесозаготовители узнают о том, где им предстоит рубить лес в январе-феврале, а это значит, что оптимальный для рубки зимний период потерян, деревообрабатывающие мощности простаивают без сырья, экономика, экология и социальная сфера региона несут потери.

За последние 6 лет в Закарпатской области сменилось три губернаторских команды. Каждая из них проводила свою лесную политику и имела свои симпатии среди лесопромышленников, которые проявлялись при распределении лесосечного фонда. Отсутствие преемственности и последовательности в управлении лихорадило лесной сектор и, что самое главное, отталкивало инвесторов, без привлечения которых лесную промышленность региона не возродить. Следовало бы прислушаться и к периодически появляющимся в прессе свидетельствам того, что симпатии местного руководства далеко не всегда бескорыстны. Вспомним, уведомление А.Бобко о том что “лесозаготовителям приходится платить наличными еще 3 доллара США за каждый кубический метр древесины.”( И вновь о судьбе горных лесов, или вторжение на “белом коне” ЗН № 28 (352) август 2001). Парадокс, но спустя 4 месяца он же утверждает, что попытка Верховного Совета изменить ситуацию, “создает условия для распространения теневой экономики”.

2. Логика развития производительных сил лесоперерабатывающего комплекса Карпат требует создания и поддержки крупных предприятий, которые способны обеспечить глубокую переработку древесины. В Закарпатье их не много. В основном это акционерные общества со 100% или значительной долей иностранного капитала (Яворник, Фишер, Стен, Бруно, Ено-Меблі, Сіо-К, Проза и ряд других). В 2000 году на долю 20 крупнейших лесопромышленных и лесоторговых частных предприятий области пришлось около 40% совокупного экспорта. Несмотря на справедливые нарекания к работе некоторых из них, именно крупные фирмы создают рабочие места, наполняют местные бюджеты, инвестируют развитие глубокой переработки. Менее 3% экспортных поступлений в Закарпатье пришлось на долю гослесхозов (в Черниговской области около 75%). Остальные экспортные доходы, а это около 20 млн.$, разделили между собой более 400 фирм и 250 частных предпринимателей, причем на долю последних пришлось около 7.5 млн.$. Основные беды лесного сектора области создаются представителями последней, наиболее многочисленной группы экспортеров (мелкие фирмы и физические лица). Большинство из них работает при льготном налогообложении (единый или фиксированные налоги, предпринимательские патенты и спецпатенты), широко использует теневую методологию, а следовательно бюджеты практически не наполняет. Такая система работы позволяет достичь чудесной “эффективности”, в принципе недоступной для легальных производителей. К примеру, закарпатский ” підприємець, який орендує 0,04 га землі, без лісозаготівельної бригади, не платячи нікому зарплати, зумів продати біля 12 тисяч кубиків лісу на півтора мільйона гривень і сплатити при цьому податків 4,5 тисячі. І без ніякого обліку. За звичайних умов податки б становили близько 500 тисяч гривень.” (Олекса ЛІВІНСЬКИЙ, “Старий Замок”). Подобного рода примеров в региональной прессе десятки, а это только вершина айсберга.

Гослесхозы работают легально, платят все налоги, делают вложения в развитие инфраструктуры и социальной сферы. Их экспортные доходы идут исключительно на финансирование неприбыльной лесохозяйственной деятельности и приобретение техники. Уместно вспомнить, что при разделе имущества комбинатов лесхозы практически ничего не получили. Частные заготовители платят налогов на порядок меньше. Их деятельность далеко не всегда прозрачна и легальна, а доходы, за редчайшим исключением, направляются куда угодно, но только не на развитие лесного хозяйства, лесной и социальной инфраструктуры. Между тем, контролируют их на порядок меньше, чем гослесхозы. Конституция требует, чтобы производства всех форм собственности находились в равных условиях. В лесном секторе Карпат, ни о каком равенстве, сегодня говорить не приходиться. Интересы государственных предприятий и государства в целом явно ущемлены, но…, по мнению А.Бобко, недостаточно сильно.

3. Выявленные в Закарпатье объемы нелегальных рубок минимум в 4-6 раз меньше фактических. Низкая эффективность борьбы с этим злом, по мимо прочего, вызвана не верным распределением функций по управлению лесами. Казалось бы, кто распоряжается, тот должен контролировать выполнение распоряжений и нести ответственность за их результат. Однако, по действующей в Карпатах схеме распоряжаются областные администрации, а контроль и ответственность возложены на органы лесного хозяйства, реальные возможности которых воздействовать на ситуацию крайне ограничены: не они выделяли лесосечный фонд, не они заключали контракты… Постоянные обращения в областной центр по поводу нарушений – тоже не выход: долго, не эффективно, а часто бесполезно, – не секрет, что интересы многих лесозаготовителей лоббируются представителями власти.
Следует учитывать и то, что нелегальную заготовку обычно осуществляют местные жители, которые идут на нарушение закона потому, что не имеют другой возможности заработать. В тяжелейших и опасных условиях, они фактически за гроши рубят государственный лес, для того, чтобы прокормить семью и детей, которые государству вроде бы тоже не чужие. Попытки привлечь их к ответственности обычно ни к чему не приводят, – взять с них нечего и срок давать по закону не за что. Заказчики и организаторы воровства лесной охране не по зубам, хотя бы потому, что с бензопилой и топором в лес они не ходят. Добиться прогресса в борьбе с “мелкими хищениями в особо крупных размерах”, можно только с помощью согласованных усилий силовых структур, таможенной и налоговой служб, а так же лесной охраны. Все возможности для этого у государства имеются, было бы желание.

4. При всех разногласиях, лесоводы, геоботаники и экологи единодушно считают, что в горных лесах Карпат надо широко внедрять выборочную систему хозяйства. Однако эта система требует профессионального подхода к отбору деревьев в рубку на протяжении многих десятилетий. Глупо надеяться на то, что временные лесопользователи способны выполнить это требование. Выборочные рубки в исполнении “субъектов предпринимательской деятельности, не имеющих отношения к лесному хозяйству” сведутся к валке лучших деревьев. Последствия подобного “самовольно-приисково-выборочного” хозяйства все желающие могут оценить, побывав в колхозных лесах региона. Цивилизованное выборочное хозяйство и существующая в Карпатах система лесопользования не совместимы, по определению.

Оценивая ситуацию в целом, убеждаешься в том, что опасения А.Бобко о распространении теневой экономики в лесном секторе региона несколько запоздали. В этой связи, решение Верховного Совета нарушить сложившиеся теневые схемы и упорядочить управление лесопользованием выглядит вполне логичным. И уж, конечно, оно конституционно, законно и принято без всякого “инициирования” со стороны лесхозов. Лесной Кодекс прямо указывает на то, что “Постійні лісокористувачі (в данном случае гослесхозы) мають право:… на першочергове спеціальне використання у встановленому порядку лісових ресурсів (то есть заготовку леса при главном пользовании)”.

А.Бобко, будучи экономистом (закончил университет марксизма-ленинизма в 60-х годах) много внимания уделяет финансовым проблемам лесного хозяйства. Его основные идеи радикально рыночны: лесное хозяйство должно быть самоокупаемым (1); гослесхозы должны платить за древесину полученную в ходе рубок связанных с уходом за лесом (2); лесные земли должны облагаться налогом (3); объемы рубок необходимо резко увеличить, прежде всего в Карпатах (4).

Замечу, что представление о том, что лесное хозяйство убыточно для государства, ошибочно. Оно действительно датируется бюджетом, в частности, в 2000 выделено 68.8 млн.грн. Однако 33.6 млн.грн были возвращены бюджету в виде платы за ресурсы, а еще 164.2 млн.грн в виде налоговых платежей. В последние годы делается все возможное, чтобы уменьшить зависимость отрасли от бюджета. О результатах свидетельствуют цифры, – в 80-х годах бюджет покрывал около 60% затрат на лесное хозяйство, в начале 90-х – более 80%, а в 2000 году только 25%. Бюджетные средства в основном используются на ведение лесного хозяйства в Степных областях и Крыму, на поддержку предприятий других областей, не имеющих возможностей для самостоятельного заработка (заповедники, предприятия ведущие хозяйство в лесах, где рубка запрещена), на лесоразведение и защиту лесов, на финансирование организаций, выполняющих функции, обеспечивающие поступательное развитие отрасли (инвентаризация, проектирование, наука, образование и др.). Безусловно, возможности повышения экономической эффективности лесного хозяйства далеко не исчерпаны. Необходимо навести порядок в Карпатских областях, упорядочить финансовые потоки, усовершенствовать хозяйственный и налоговый механизм, создать действенные стимулы для работников. После появления в сельских регионах возможности найти альтернативную работу, видимо придется резко сокращать численность постоянных работников гослесхозов и переходить к выполнению сезонных лесохозяйственных работ на контрактной основе, что экономичней. Все это будет сделано, но не сиюминутно…

Одним из основных источников вне бюджетных средств гослесхозов является древесина от рубок, связанных с уходом за лесом. Законодатель освободил их от платы за этот ресурс, но прямо указал на то, что средства от ее реализации должны использоваться для покрытия затрат на лесное хозяйство, что и делается на практике. Если лишить лесхозы данного источника дохода, то образовавшийся дефицит (согласно А.Бобко – 32 млн.грн) придется покрывать из бюджета.

Более чем странно выглядит предложение о взимании налога на лесные земли. Известно, что любая система налогообложения должна отвечать требованиям равенства, простоты и одноразовости. В качестве базы формирования лесных налогов и платежей могут использоваться земля, запас и прирост древесины, объем лесозаготовок или право на их осуществление. Согласно принципа одноразовости, нельзя несколько раз облагать налогом один и тот же элемент стоимости, поэтому налоговые платежи, сформированные на различной базе являются взаимоисключающими. Другими словами, если вводить налог на лесные земли необходимо отказываться от попенной платы за лесосечный фонд. Прежде чем предлагать подобное решение, следует вспомнить о том, что половина лесного фонда Украины исключена из эксплуатации, а среди эксплуатационных лесов преобладают средневозрастные древостои; о том, что денежная оценка лесов методически сложная, длительная и дорогостоящая процедура; о том, что лесному хозяйству и так остро не хватает средств на обновление машинного парка, строительство дорог, увеличение оплаты труда (средняя зарплата по отрасли 250 грн.), проведения уходов за лесом… Где брать деньги на дополнительный налог? Из бюджета?

Особенности лесного хозяйства всем известны, – растянутость производственного цикла, высокая общественная значимость функций растущего леса, низкая норма прибыли. Учитывая их, в цивилизованных странах, особенно лесодефицитных, создают льготные условия для предприятий и частных лиц, занятых выращиванием леса. Специфические лесные налоги вводятся здесь не дополнительно к обычным, а вместо них, что служит цели выравнивания условий работы в разных сферах. А.Бобко предлагает идти другим путем. С одной стороны он ратует за самофинансирование государственного лесного хозяйства, а с другой предлагает лишить его источников вне бюджетного дохода и обложить дополнительными налогами. Парадокс?

Для повышения доходов лесного хозяйства и пополнения бюджетов А.Бобко рекомендует универсальное средство, – рубить, рубить и еще раз рубить. Формальные расчеты показывают, что он прав. Украина действительно может почти удвоить объем лесозаготовок без ущерба своему сырьевому потенциалу. Вопрос в том, что она при этом получит? В настоящее время, основным резервом увеличения лесопользования является порослевой, низко качественный и маломерный лес, на который нет спроса. Это не удивительно: целлюлозного производства в стране практически нет (Херсонский и Измаильский ЦБК демонтированы, мощности Жидачевского, по сравнению с потребностями страны и наличным сырьем, мизерны), в целях энергетики древесина используется крайне ограничено, основные мощности по выпуску древесных плит утрачены, либо простаивают. Рубка без реализации, это пресловутое “производство ради производства”. В рыночной экономике никто не станет рубить лес, пока не заключен контракт на его продажу. Конечно убаюкивая общество средними цифрами, можно вместо плохого леса рубить хороший. Однако, при этом надо быть готовым к скорому возникновению в Украине российской ситуации, когда “леса много, а рубить нечего”. Другой стороной той же проблемы, характерной для Карпат, является недоступность значительной части лесного фонда из-за отсутствия дорог и средств на их строительство. Легко представить, что произойдет, если в течении ряда лет все виды рубок проводить только в доступных местах, а лесосеку и объемы рубок, связанных с уходом за лесом, рассчитывать по всему лесному фонду области.

Воспользуемся рекомендациями А.Бобко и обратимся к европейскому опыту организации и ведения хозяйства в государственных лесах.

Подходы к управлению лесами в цивилизованных странах имеют много общего. Роль государства в лесном секторе сводится к выполнению функций нормирования (законотворчества), надзора (контроля), собственника и поддержки. Функция нормирования заключается в разработке лесной политики и подготовке законов и нормативов, обеспечивающих ее реализацию. Надзорная, – сводится к обеспечению выполнения норм законодательства. Выполнение функции собственника предполагает ведение лесного хозяйства, распоряжение лесами и доходами от их эксплуатации. Функция поддержки объединяет виды деятельности, обеспечивающие условия для устойчивого управления лесами на длительный период (образование, наука, инвентаризация, информационное обеспечение и т.п.).

Выполняя функции нормирования и надзора, государство выступает как субъект высшего, государственного (публичного) права. При ведении хозяйства в своих лесах оно является субъектом частного права и рассматривается наравне со всеми другими субъектами действующими в лесном секторе. Признавая двойственную роль государства, европейские страны выработали ряд принципов, которые положены в основу формирования государственных институтов, отвечающих за леса. Основные из них:

• Функции государства должны быть разделены между разными организациями. Особо важно отделение функций нормирования и контроля от функций собственника;
• Действия государственных органов власти должны быть открытыми, понятными и справедливыми;
• Различные государственные органы не должны выполнять одни и те же функции.

Безусловно, вопрос о разграничении государственных полномочий должен решаться с учетом национальных особенностей страны, таких как лесистость, структура собственности на леса, роль лесного сектора в экономике, исторические традиции.

При всем многообразии, спектр национальных решений по организации хозяйства в государственных лесах сводится к двум основным типам, – “европейскому” и “российскому”.

В подавляющем большинстве европейских стран, имеются департаменты лесного хозяйства при тех или иных министерствах (либо самостоятельные агентства, комитеты, службы, министерства), независимые и не многочисленные службы надзора с региональными представительствами, а так же хозяйственные структуры, реализующие интересы государства как собственника. Примером таких структур, являются холдинги Lasy Panstwowe (Польша), Lesy Ceske Republiky (Чехия), Lesy Slovenskej Republiky (Словакия), а также акционерные компании со 100% государственным капиталом LVM (Латвия), ОBF ( Австрия) и др.. В рамках законодательства, государственные лесные предприятия имеют право владеть, распоряжаться и пользоваться доверенными им лесами. Они могут самостоятельно определять формы территориальной организации производства, способы заготовки и направления использования лесопродукции, устанавливать цены, принимать и корректировать планы ведения лесного хозяйства. В отличии от А.Бобко, западные законодатели считают, что государственные леса имеют общенациональное значение и поэтому должны управляться централизовано. Местные органы власти получают свою часть налогов, но не вмешиваются в хозяйственную деятельность. Во многих странах, внутреннее территориальное деление государственных лесных предприятий не совпадает с административным. К примеру, региональных дирекций в холдине “Государственные леса Польши” и лесных районов в Эстонском центре хозяйственного управления государственными лесами, значительно меньше, чем воеводств и уездов. Государственные лесные предприятия европейских стран сами определяют форму реализации древесины. Подавляющее большинство предпочитает продавать заготовленный лес в круглом виде. Заготовка осуществляется либо собственными силами, либо частными бригадами, работающими по контракту. В некоторых странах (Эстония, Латвия) часть лесосечного фонда продается на корню с аукционов и по долгосрочным договорам. В Венгрии, где государственные компании владеет лесопромышленными мощностями, определенная доля заготовленной древесины направляется на переработку.

Суть российских реформ свелась к попытке возврата к системе казенного лесного хозяйства, существовавшей до революции. Этапы преобразований полностью совпадают с рекомендациями А.Бобко: государственным предприятиям законодательно запрещено заниматься заготовкой и переработкой древесины, федеральная служба лесного хозяйства расформирована, основные функции управления переданы в регионы, леса передаются в долгосрочную аренду (концессию) крупным лесопромышленникам или продаются на корню. Результаты реформирования впечатляют: по самым скромным оценкам 20-30% российского леса заготавливается нелегально (в России воруют леса в несколько раз больше, чем заготавливают в Украине); лучшие леса уничтожаются ударными темпами; государственные лесные и лесопромышленные предприятия бедствуют; лесное хозяйство в целом убыточно; роль России на мировых лесных рынках упала до не видано низкого уровня; конфликты в сфере лесных отношений обострены до предела.

Продажа на корню и аренда (концессия) государственных лесов характерны для стран имеющих избыток лесных ресурсов, ведущих в целом экстенсивное лесное хозяйство силами частного капитала (Россия, Канада, Латинская Америка, Африка). Почему же А.Бобко, последовательно и правильно отстаивающий идею интенсификации лесопользования в лесодефицитной Украине, навязывает подобные решения нашим законодателям, причем под видом европейского опыта? Неужели он не знает, что еще в 19 веке российские лесоводы оценивали аренду и концессию, как самый “дурной и убыточный” способ управления лесами? Опять парадокс…

Очевидно, что запрет на проведение лесозаготовок силами гослесхозов разделяет единый цикл лесовыращивания на два не равных этапа. Ответственность за длительный и затратный этап создания и выращивания леса А.Бобко предлогает возложить на государственные предприятия и бюджет, а чаще всего единовременный и прибыльный этап сбора и реализации урожая отдать коммерческим структурам. К чему приводит внедрение в жизнь подобного предложения видно по опыту Карпатского региона и России. В дополнение заметим, что отделение лесного хозяйства от лесозаготовок и отнесение последних к лесопромышленной деятельности, это атавизм советского времени. Цикл выращивания леса един и неделим. Он естественно включает в себя этап сбора урожая, точно также как цикл выращивания пшеницы или любой другой продукции растениеводства. В этой связи уместно напомнить афоризм классика лесного дела Г.Морозова о том, что “рубка леса – синоним лесовосстановления”, а также вспомнить о том, что по международной классификации видов хозяйственной деятельности, кстати, принятой Украиной, лесозаготовка относится к лесному хозяйству, а не к лесной промышленности.

Вполне естественно, то, что некоторые лесопромышленники советской школы, ныне ставшие крупными бизнесменами, ощущая недостаток сырья и вынужденные за него платить, с ностальгией вспоминают советское время, когда лес фактически был в их распоряжении и имел символическую цену. Правда, с их нынешней точки зрения, социализм имел и ярко выраженные недостатки, в лице ОБХСС, партийного контроля, а также советского менталитета, позволявшего простому рабочему или журналисту безпардонно интересоваться откуда квартиры, виллы, джипы и тому подобные излишества, при полном развале производства. Сегодня они предлагают взять “лучшее” из обеих систем: государственное лесное хозяйство оставить при социализме, на шее налогоплательщика, запретив ему всякую деятельность приносящую прибыль, обложив налогами и контролирующими органами, а лесную промышленность отпустить на вольные рыночные хлеба, обеспечив при этом правом получения древесины в требуемом количестве и по символическим ценам. Им схема А.Бобко безусловно понравится. Сочувствую, но подобная химера не жизнеспособна и мечтать о ее появлении не продуктивно.

Возможно, с последним выводом я поспешил. Опыт показывает, что на благодатной украинской земле могут прижиться и длительно существовать самые невероятные и самые неэффективные для страны схемы управления. Вспомним, к примеру, как законодатель в 1994 году реализовал функции собственника применительно к основному лесному массиву страны, исторически находившемуся в ведении специализированных органов лесного хозяйства. Прежде всего, он отдал эти леса в “постоянное пользование” 250 государственным предприятиям, которые юридически самостоятельны. Фактически эта самостоятельность мнимая, так как деньги, выделяемые бюджетом на лесное хозяйство, предприятия получают от Госкомлесхоза, который их жестко контролирует. Директора лесхозов работают по контракту с Председателем Комитета и надо признать, это ограничивает их свободу. Органам местной власти даны основные полномочия по распоряжению лесами: они передают их в постоянное или временное пользование, распределяют участки леса, отведенные в главную рубку, сдают лес в аренду… Полномочия местных советов разного уровня действуют в граница