25/04/2011
0"На КПП «Дитятки» каждый из нас прошел дозиметрический контроль. Так делают со всеми. Железный турникет пропустил каждого из зоны отчуждения. На мой вопрос «Какие меры предпринимаются в случае, если радиационное заражение превысит допустимую норму?», сотрудник МЧС ответил просто и понятно: «Это устройство, которое сканирует всю одежду и тело, начинает пищать. Загорается красная лампочка, извещающая о заражении. С человека немедленно снимают буквально всю одежду и тут же сжигают. Потом зараженный должен принять душ, после чего ему выдают какой-нибудь камуфляж из «запасов Родины». И счастливого пути. Пей молоко и живи дальше»." Прочитал эту цитату из репортажа и решил разместить его для ВАС: народ с таким юмором не победим… М.П.
Название этого украинского города, райцентра уже давно превратилось в понятие нарицательное, ассоциирующееся практически у всех только лишь с одним – самой страшной техногенной аварией прошлого столетия. В Киеве в связи с грядущим 25-летием этой трагедии общечеловеческого масштаба проводится множество мероприятий разного формата. В рамках этих мероприятий министерством по чрезвычайным ситуациям Украины был организован пресс-тур для местных и иностранных журналистов в Чернобыльскую АЭС и зону отчуждения. Среди них был и специальный корреспондент SalamNews Роман Агаев, репортаж которого мы предлагаем вниманию читателей.
«Журналистов собралось около 150 человек, тремя автобусами рано утром с сопровождающими из МЧС Украины мы отправились в Чернобыль. Уже в автобусе журналистов, представляющих разные страны мира – от Европы до Индии и Японии – традиционно ознакомили с инструкцией по безопасности. Кто-то из коллег был в Чернобыле уже не раз, как в рамках аналогичных пресс-туров, так и в индивидуальном порядке. По дороге они делились впечатлениями. Кто-то рассказывал, что бывал здесь на 10-летии аварии и для телевизионного стенд-апа срывал с дерева и ел яблоко перед камерой, убеждая телезрителей в безопасности этой самой зоны отчуждения. В качестве еще одного доказательства безопасности двое из коллег привели поразивший всех пример того, что у них после посещения Чернобыля даже родились абсолютно здоровые дети.
Но, несмотря на все эти факты, посещающих зону впервые постоянно сопровождало чувство легкой тревоги внутри вперемешку с журналистским азартом и чисто профессиональным желанием увидеть все своими глазами и пощупать руками. Если первое не могли запретить никакие инструкторы, то второе строго-настрого запрещалось. Нас предупреждали об опасных последствиях в случае проявления ставшей нормой в журналистской среде так называемой «самодеятельности».
Итак, первая остановка – контрольно-пропускной пункт с милым слуху названием – «Дитятки». Большие плакаты со знаком зараженной радиацией территории и запретительными инструкциями быстро вернули всех в реальность. Паспортный контроль строго по спискам МЧС и вход в зону отчуждения. Проверка машин с дозиметрами на наличие радиации, другие процедуры, связанные с поддержанием необходимого уровня безопасности, являются здесь вполне привычными функциональными обязанностями сотрудников МЧС Украины, доблестно несущих свою непростую службу на границе с невидимым врагом – радиацией, о которой то и дело не позволяют ни на секунду забыть всем известные желтые знаки. Шлагбаум, люди в камуфляже и монумент с крестом и иконой Девы Марии и Иисуса Христа, умиротворенным взглядом уже не первый год провожающих взглядом въезжающий и выезжающий и зоны транспорт с людьми… Это была граница как раз той самой 30-километровой зоны отчуждения, в пределах которой жителей всех деревень и городов Чернобыльского и других прилегающих районов эвакуировали после аварии на АЭС.
Через полчаса с небольшим мы прибыли уже в сам город, предварительно из окна автобуса созерцая безлюдные и оттого одичавшие деревни. Город Чернобыль, райцентр Чернобыльского района, город со столетней историей предстал перед журналистами именно в том свете, в котором и вызывает ассоциации само название города – к величайшему сожалению, уготованная ему черная судьба этого некогда процветающего и радующегося жизни городка стала былью и синонимом огромной человеческой беды, вышедшей далеко за пределы этого удивительно живописного уголка братской Украины.
Первая остановка в Чернобыле – у стадиона, на котором выставлены некоторые образцы техники, которая использовалась при ликвидации последствий аварии на АЭС. Было наглядно видно, что даже железо не выдержало того ядерного кошмара, приобретя грязно желтый цвет. Подходить к технике близко, а тем более, прикасаться к ней строго запрещалось. Хотя нашлись среди нас некоторые смельчаки, которые, видимо, ради журналистской сенсации, решили облюбовать это бесхозное уже железо, которое безмолвно скрывает в себе много тайн. Однако тайное тут было настолько явным, что было достаточно и немого кадра…
Рядом со стадионом располагается небольшой парк – аллея героев СССР, Великой Отечественной войны и т.д. Военную тематику жестоко разбавила стелла, посвященная 20-й годовщине Чернобыльской катастрофы – 1986-2006, которая синхронно с остальными памятниками истории указывала на то, что в историю ушел и сам город…
Побродив с фотоаппаратом по близлежащей улице, я все больше утверждался во вроде бы и без того знакомой мысли – о том, что жизнь здесь попросту остановилась 25 лет назад, остановилось время. Заброшенные, убогие на вид домишки, согнувшиеся под тяготами пережитого, будто олицетворяют боль людей, которые четверть века назад покинули эти места с надеждой вернуться очень быстро. Быстро вернуться не получилось, суровая реальность убила даже в этих неодушевленных домах и двориках последнюю надежду на возвращение в них хозяев.
Вдали послышался лай собаки. Сопровождающий нашу группу сотрудник МЧС сообщил, что есть пара-тройка домиков, где живут сотрудники МЧС от смены к смене. К сожалению, пока жизнь людей здесь является скорее исключением, чем правилом. Как нельзя лучше сказанное подтвердил попавший в объектив моего фотоаппарата домик с распахнутой дверью, из которого веяло холодом и запустением, полнейшим отсутствием признаков жизни.
И еще удивили насекомые не совсем обычных размеров. Они были чуть больше привычных. Бегали по асфальтовым дорожкам чуть ли не толпами, а некоторые влюбленные пары, почуяв наступление весны, предавались своим желаниям.
В городе на данный момент, помимо представителей МЧС и некоторых других структур, которые здесь по сути работают, живут еще и пожилые люди, которых потянуло дожить свои годы на родной земле. И опять дома, дома, дома, в которых уже давно нет жизни. Во всю эту нерадостную картину органично вписывается вождь мирового пролетариата Владимир Ленин, который в весьма деловой позе и с задумчивым лицом безмолвно наблюдает за вялотекущими в здешних местах и почти одинаковыми днями, месяцами и годами…
Едем дальше, вглубь зоны. Еще один пост, где выходить из автобуса уже не разрешают. Сотрудники МЧС на этот раз проводят паспортный контроль уже непосредственно в автобусах. Продолжаем путь. Из-за деревьев уже показывается та самая АЭС и тот самый 4-ый энергоблок. Обещают вернуться туда позже, а пока едем навстречу еще одному живому памятнику мертвого города.
Припять. Год основания – 1970. Расположенный в непосредственной близости от АЭС город умер, не успев указать на камне дату своей смерти. Этот город, в котором когда-то кипела жизнь, в котором были слышны радостные крики и смех детей, произвел душераздирающее впечатление – впечатление одного большого кладбища – кладбища для всего живого. Ни единой души вокруг. Тишина и дико раздражающий писк дозиметра, указывающего на открытом воздухе на превышение нормы радиации почти в сотню раз. Ходить здесь рекомендовано только по асфальту, почва, трава на ней и деревья заражены. Даже приходилось перепрыгивать грязно коричневые разводы на асфальте – выбившуюся из-под асфальта траву и почву. Перед нами предстал Дворец культуры «Энергетик» – здание в стиле величественной советской архитектуры. Разрушенные ступеньки, одряхлевший от пережитого бетон, осколки стекол, обломки дерева… Будто после бомбежки, все искорежено. Это воздействие радиации и времени – прогнившие металлические перекрытия, разрушающиеся потолки и стены…
Путешествую по зданию, реально захватывает дух, порой становится просто не по себе, когда каждый раз наталкиваешься на щемящие сердце фрагменты чьей-то жизни, остановленной здесь 25 лет назад. «Энергетик» был достаточно популярным местом в городе, но теперь от людского столпотворения здесь предстали взгляду останки бурного советского прошлого – корпус от телевизора, какие-то бутылки, картины, валяющиеся под ногами книжки о борьбе за светлое коммунистическое будущее, плакаты с призывами и правилами в духе остывшего в местных развалинах времени. Особенно поразили елка с единственным оставшимся на ней новогодним шариком серебристого цвета, устремившая свой бездушный, но весьма символичный для Припяти взор в небо детская кукла, коробка с разбросанными вокруг нее аудиокассетами звезд советской эстрады… Позади дворца когда-то располагался парк аттракционов. Колесо обозрения, детские аттракционы, один только внешний вид которых произвел настолько сильное впечатление, что невозможно передать словами. Молчаливое созерцание всего увиденного и быстро сменяющие друг друга душевные переживания были сильнее самого красноречивого описания нынешней «жизни» мертвой Припяти.
Во дворе удалось обмолвиться парой фраз с ликвидатором аварии на АЭС, который сопровождал нас. Анатолий Иванович Горяев – герой нашего времени, настоящий мужик с большой буквы. Из Львова. «Прошло 25 лет. Я помню все. Все осталось в памяти. Есть вещи, которые забывать нельзя…». Общаться было крайне сложно, так как чувствовал, что будоражу в человеке, мягко говоря, не самые лучшие воспоминания, связанные в том числе и с болью о потерявших жизнь товарищах – молодых сослуживцах.
Рядом с ДК гордо высится отель «Полесье». Внутри других зданий гулять запрещали из-за ежесекундной опасности обрушения. Решили зайти в отель. Быстро менялись этажи, картина везде была одинаково удручающей. Удручающей еще и от того, что помимо радиации, тут были видны явные следы мародеров – преступников, бесчеловечно извлекающих выгоду из трагедии, слез, смертей. Поднялись на крышу. Припять как на ладони. Так и хотелось крикнуть на весь мертвый город. Желание подать голос с крыши быстро прошло. И не только от осознания того, что тебя точно никто не услышит. Причиной стал запечатленный на стене портрет ребенка… Этот собирательный образ похоронил сразу все слова, подкатив комок к горлу от мыслей об украденном катастрофой детстве местных мальчишек и девчонок…
Подходило время отъезда из Припяти. Нас ждала встреча с тем самым энергоблоком, взрыв на котором 25 лет назад похоронил жизнь в многокилометровой зоне вокруг него. Проехали мимо так называемого рыжего леса. Находившийся рядом со станцией лес сразу после взрыва и опустившегося на него радиоактивного облака стал рыжим – в одночасье привычный для себя зеленый цвет поменяли елки, сосны и другие хвойные деревья. Стали багровыми, отчего и прозвали лес рыжим. Его вырубили и похоронили тут же, но на месте выросли уже новые деревья. Но название этого природного могильника не поменялось.
К разрушенному четвертому энергоблоку подойти ближе положенного расстояния не позволялось. Но самое интересное – это оживление на самой станции, вопреки ожидаемому. Тут работают около 3 тысяч человек. Ведется подготовка к строительству нового саркофага, имеются и другие планы. Об этом и многом другом на двуязычной (украинско-английской) пресс-конференции рассказали министр по чрезвычайным ситуациям Украины Виктор Болога и другие официальные лица страны. Не хотелось бы в рамках этого репортажа останавливаться на официозе, цифрах, планах…
После обеда на Чернобыльской АЭС в рабочей столовой, что было себе трудно даже представить до приезда сюда, мы тронулись в путь. Обратно в Киев.
Выезжая из Чернобыля, попрощались с мужественными, героически павшими при исполнении служебного долга ликвидаторами аварии, застывшими навеки во времени. На КПП «Дитятки» каждый из нас прошел дозиметрический контроль. Так делают со всеми. Железный турникет пропустил каждого из зоны отчуждения. На мой вопрос «Какие меры предпринимаются в случае, если радиационное заражение превысит допустимую норму?», сотрудник МЧС ответил просто и понятно: «Это устройство, которое сканирует всю одежду и тело, начинает пищать. Загорается красная лампочка, извещающая о заражении. С человека немедленно снимают буквально всю одежду и тут же сжигают. Потом зараженный должен принять душ, после чего ему выдают какой-нибудь камуфляж из «запасов Родины». И счастливого пути. Пей молоко и живи дальше».
Вот так я простился с зоной отчуждения – под сильными впечатлениями от увиденного и услышанного и добрым пожеланием сотрудника МЧС жить дольше».
