“Нестандартно мыслить нельзя”

Люди, которые долго удерживают власть в период реформ и уходят добровольно, всегда и всем  интересны. Кирсан Илюмжинов один из них. Ниже его интервью за месяц до отставки и статья о нем. Те кто ищет на нашем сайте только "лесные" материалы могут не читать: о лесе ни слова.  М.П.

Глава Калмыкии Кирсан Илюмжинов рассказал Ольге Алленовой о причинах своей отставки, которая состоится 25 октября, и о том, какие выводы он сделал за 17 лет президентства*.

"Я сам решил уйти, мне стало тесно"
 Решение об отставке — ваше или "Единой России"?

Мое, разумеется.

То есть вам никто не рекомендовал не выдвигаться?

Никто не звонил, не просил. Я сам посмотрел — 24-го срок заканчивается, приближаются консультации, наше калмыцкое отделение партии "Единая Россия" уже начало обсуждать кандидатуры. И понял, что пришло время уйти.

Они готовы были вас включить в списки?

Единогласно. Еще в августе, то есть за месяц до того, как меня пригласили в Москву, наши руководители партийные спросили: "Кирсан Николаевич, хотим вас выдвинуть, вы как?" Я говорю: "Нет, однозначно не надо". Как не надо? Там все как бы удивлены были. Они подумали, что я шучу. В администрации тоже были удивлены моим решением, насколько я знаю. Меня спросили: "А ты дождался решения президента?" Нет, говорю, зачем, я же ухожу. Если бы я хотел остаться, я бы ждал решения президента, а так я сам принял это решение.

Вы хотите сказать, что ваше длительное пребывание у власти не причина вашей отставки? Сейчас есть такая политическая установка, что больше двух сроков уже вроде бы неприлично оставаться у власти.

Да, это слова президента, и я с ними согласен. Я 17 с половиной лет у власти, я же не Брежнев, не прирос к креслу. Я еще не старый, в конце концов. У меня есть какие-то планы. Какие-то мечты. Мне хочется заниматься общественной работой. Мне стало тесно. Посмотрим, что получится. Может быть, я создам какое-то международное движение, которое будет заниматься религией.

У вас в кабинете стоят христианские иконы со свечами, лежит Коран, висят портреты далай-ламы — что это значит?

Я верю, что нас создал абсолют, космос, Всевышний. Что Будда, Христос, Магомет — дети одного Бога. Что мы как бы появляемся в этой оболочке и уходим. Поэтому я строю церкви, храмы, мечети. Вы знаете, что в Калмыкии десять лет назад не было ни одной православной, ни одной буддийской церкви? А сегодня там 22 православные церкви, около 40 буддийских храмов. И я считаю, что это важная миссия. Программа-максимум для меня — организовать визит его святейшества далай-ламы в Калмыкию. Его же не пускают в Россию.

Но это из-за нежелания ссориться с Китаем. Вряд ли вам удастся решить этот вопрос.

Да, боятся, вот и не пускают. Но теперь я как общественный деятель могу этого добиваться. Если раньше, как только я начинал об этом говорить,— мне сразу из МИДа звонили, ты чего, мол, шумишь, ты же глава субъекта, не имеешь права нарушать единую линию внешнеполитическую. А стану простым общественником, зарплату из бюджета получать не буду, ни от кого не завишу, могу говорить что хочу. Даже сейчас я не все могу вам сказать, потому что я еще чиновник. А вот после 25 октября — все, свободный человек. О той же проблеме далай-ламы я уже смогу говорить более откровенно. И я постараюсь, чтобы голос общественности был услышан. Одно дело, когда Кирсан Илюмжинов говорит как глава Калмыкии, другое — когда Кирсан Илюмжинов говорит уже как представитель верующих калмыков.

Почему вы так хотите визита далай-ламы? Ясно же, что это конфронтация с федеральной властью.

Мы построили центральный буддийский храм, который называется "Золотая обитель Будды Шакьямуни", он неосвященный стоит вот уже пять лет. А как это так? У нас по Конституции России свобода вероисповедания, почему же не соблюдается Конституция? Все верующие имеют право встретиться со своим пастырем. Далай-лама — наш духовный лидер, а не может пастырский визит совершить. Я себе сейчас цель поставил — добиться визита далай-ламы. А я обычно своего добиваюсь.

"У нас в Калмыкии гражданское общество есть"
 

Вам известен тот, кто будет после вас?

Скажем так, я предполагаю, кто это будет, но называть его раньше времени не стану — чтобы не навредить человеку.

Там сейчас четыре кандидатуры, и, насколько я понимаю, больше всего шансов у Орлова. А с вами советовались по этому поводу?

Это вне компетенции губернатора: предлагает "Единая Россия", рассматривает президент, потом подает кандидатуру в законодательное собрание, и те утверждают или не утверждают. В этом треугольнике нет действующего руководителя субъекта РФ. Не знаю, правильно это или неправильно.

То есть вас не спрашивают?

Не спрашивают. Поэтому я могу только сказать, что если "Единая Россия" выбрала, то, наверное, это достойные кандидаты.

И ваших людей в этом списке нет?

Ну раз я не участвовал, то и людей моих там нет.

Среди кандидатов — один русский и трое калмыков. Скажите, важно, чтобы президентом был калмык?

У нас в паспорте национальности нет — там обозначено только гражданство России. Но как народ отреагирует, сказать сложно,— зависит от того, как это будет подано. Если президент приедет и скажет: вот, ребята, я вам белоруса привез или шведа, я считаю, что он лучше справится, чем калмык,— ну может, люди и поверят, но их придется убедить в том, что швед лучше справится, чем калмык. Все-таки у нас в Калмыкии гражданское общество есть.

"Если ты начинаешь им делать замечания, они сфабрикуют дело"
 

Во время вашего президентства была убита журналист Лариса Юдина. Оппозиция называет это убийство темным пятном в истории республики.

Любое убийство — это темное пятно. Но это первое, наверное, дело за постсоветский период, которое было не просто быстро расследовано, но и убийцы получили по 20 лет тюрьмы. И я считаю эту страницу закрытой.

Ходили слухи, что это не настоящие убийцы, что там дело было состряпано.

Я сразу же попросил, чтобы следственная бригада была не из Калмыкии, чтобы прислали людей из Москвы и чтобы судили не в Калмыкии. Хотя помогла раскрыть это преступление наша калмыцкая милиция, преступников очень быстро нашли и судили в Пятигорске. И все опубликовано было, журналисты были в суде, иностранные журналисты сюда приезжали очень долго. Я думаю, они бы докопались до сути, если бы не поверили следствию.

Вы считаете, это было не политическим убийством?

Я не думаю. Я даже не хочу говорить об этом, потому что шло следствие, все эти материалы можно поднять. Там ФСБ почему-то участвовало. Потому что, когда она пропала, почему-то ее муж позвонил не в милицию по номеру 02, а в ФСБ, председателю нашего КГБ. Оттуда приехали офицеры, изъяли ее компьютер. Прошли сутки, ее нет, и муж тогда начал звонить уже в 02. А те из ФСБ в 02, в милицию, даже не заявили. Министр внутренних дел мне тогда доложил: пропал журналист. Мы думали сначала, что ее за деньги выкрали. И все на ноги были подняты. Но время было упущено.

В прошлый раз, когда мы с вами беседовали, я поняла, что между вами и силовиками есть некоторое недопонимание. Сейчас вы можете, наверное, говорить уже более откровенно — эта проблема решилась или нет?

Она сложная, и она осталась. По мере возможности я как-то в ручном управлении регулировал какие-то вопросы, но это было сложно. И для следующего президента это будет проблемой. И для многих моих коллег это серьезная проблема.

То есть местный руководитель для главы МВД, скажем, или ФСБ не начальник?

Да. Хотя я, президент, являюсь председателем антикоррупционной комиссии. Мне какие-то вещи виднее на месте. Мне видно: вот этот и вот этот участвуют в неких коррупционных схемах. Я говорю: вот коррупционная схема, рассмотрите. А они не рассматривают, они говорят: "У нас времени нет, у нас сотрудников нет". Или придут и лабуду какую-то начинают нести. Народ обсуждает, газеты пишут, телевидение показывает, а они ничего не видят. Они говорят: "Нет, это неправда".

Это вы про взятки?

И про взятки, и про воровство. И ничего не делают. Изобретают видимость дел, а ничего не делают. И мне сейчас легче будет с ними бороться.

То есть вы сможете об этом говорить открыто?

Да. Я уже буду называть фамилии, уже буду писать как житель Республики Калмыкия. Может, я стану председателем общественной палаты, фонда защиты граждан — посмотрим. Людям нужны структуры, которые будут их защищать. К сожалению, милиция не является сегодня такой структурой. Лет шесть назад, когда моего сына и его друзей избили четверо сотрудников милиции, в том числе начальник уголовного розыска, причем один из пацанов умер в больнице, народ на митинг собрался со словами: "Если президент не может защитить своего сына от милиции, то что нам, простым гражданам, делать?" И рассказали, как с ними обращаются милиционеры. У нас были тогда сложные времена. Все предпосылки были для гражданского противостояния. Но в конце концов министра тогда сняли. Только вместо того, чтобы разжаловать, его направили министром внутренних дел в другую республику. Через год-два он там влип в историю, сейчас следствие идет, он сидит. И эта проблема существует во всех регионах.

То есть МВД, прокуратура, следственный комитет, ФСБ — они не воспринимают вас, местного руководителя, потому что считают, что у них свое начальство и вы для них никто?

Да. В самую точку. И если ты начинаешь им делать замечания и указывать, они для начала сфабрикуют дело, к примеру, против помощника твоего, заместителя, родственника… Ну вот так. Там не важно, что в суде оправдают человека,— до суда времени-то сколько пройдет. Потом, состряпав дело, они едут в Москву. До министра они не добираются, но куратору, который контролирует их, говорят: а вот там я прижал губернатора, его помощников, а он меня за это хочет выгнать. Сигнал оставил, уехал… Потом губернатор приезжает в Москву, идет к министру и говорит: "Вот такой-сякой вор, подонок и коррупционер… И у меня на него есть то-то и то-то". А министр поручает разобраться своему заместителю. А тот — куратору. Куратор пишет в ответ: мол, все это ерунда, а губернатор этот приехал жаловаться, потому что его людей наш генерал прищучил… И вот дело пошло раскручиваться в обратном направлении. И доходит до министра. А тот: а-а-а, оказывается, этот наш генерал — молодец! И папку в стол. А у губернатора же времени нет, он же не может каждый день в министерство ходить. Он уехал в свою республику, край, область. И этот генерал снова там борзеет. И так все тянется годами.

Получается, что они таким образом пытаются держать в узде губернатора?

Они пытаются самолично властвовать и решают свои проблемы, как им хочется. Губернатору они не подчиняются, а их реальные начальники очень далеко. Есть, конечно, честные, нормальные, принципиальные. Вот сейчас у нас многих почистили, осталась сладкая парочка, а остальные-то нормальные пришли из других краев, областей. Мы с вами год назад говорили, да? Да. Вот тогда кого-то поменяли, кого-то нового прислали. То есть возымели действие публикации. Я как раз тогда с одним из руководителей силовых структур России говорил, и в итоге поменяли и одного, и второго чиновника.

Из МВД?

Нет. Но в МВД сейчас ждем замену, с декабря месяца. А другие — поменяли, и нормально, работают люди.

"Почему мы должны у кого-то спрашивать, какому богу нам молиться?"
 Вы считаете, что на поприще общественной деятельности принесете больше пользы, чем на политическом?

Я никогда не был только политиком. Никогда не хотел стать замминистра, министром, губернатором. Я же чисто случайно стал и президентом Калмыкии, и президентом ФИДЕ. К работе относился как к хобби. Нравилось — работал. Я с 1993 года ни разу не был в отпуске, ни разу больничного не было и ни разу выходного дня. Субботы, воскресенья, Новый год, 1 января — уже в девять утра я на работе. Свой рабочий день обычно заканчиваю где-то в час-два ночи. В восемь утра — на работе. Но это не сумасшествие, это не трудоголизм, это просто хобби, человек ведь может целыми сутками заниматься любимым делом. А сейчас я почувствовал, что мне хочется изменить немного свое хобби. Поработал, не опозорился — самое главное, не стыдно показать, что оставил после себя. Тысячи километров автомобильных дорог, сотни километров газопроводов, построенные храмы, церкви, театры, музеи, которых не было. Больницы, школы. Если бы после меня там груды развалин остались, и гражданское общество было в постоянном конфликте, и местная власть переругалась с региональной, и кругом стычки, взрывы, теракты, пожары, воинские части взрывают, поезда под откос пускают, электростанции взрывают и т. д., это говорило бы о том, что я плохо сделал свою работу. Но я ухожу на позитиве. Это меня радует. За 17 лет я не допустил ни одного теракта на территории Калмыкии, это что-то значит, поверьте, в таком регионе, как наш. Рядом — Дагестан, Чечня, там были войны, конфликты. Все же забывают, что мы одна из кавказских республик.

Вы сказали, что случайно стали президентом ФИДЕ. Как это произошло?

24 ноября 1995 года я в Париж приехал, Флоренсио Кампоманес, президент ФИДЕ, пригласил, так как мы подали заявку на проведение всемирной Олимпиады в Элисте в 1998 году. Я приехал, там раскол, Карпов, Каспаров, эти делегаты съезда, не знают, что делать. А мы сидели там в лобби-баре, чай пили. Я просто сидел, ждал, когда наш вопрос будет рассматриваться. Ну разговаривал с президентами шахматных федераций. И вот один из них, кажется Казахстана, говорит: а может быть, вы станете вице-президентом ФИДЕ? Потом мы с Кампоманесом начали разговор, он сообщил, что в отставку хочет подать, ему 70 лет было. Он в отставку подал и предложил мою кандидатуру. И ее приняли. Ну я перед этим позвонил Ельцину, Ельцин дал добро.

А нельзя было без добра от Ельцина?

Я чиновником был, президентом Калмыкии. И шахматная федерация России против меня была почему-то, Каспаров тогда ее контролировал. Они ж разваливали ФИДЕ, свою структуру создали. И тут соединили меня с Борисом Николаевичем, а он говорит так полушутя: для России это нужно, водружайте флаг над Парижем. Но только на общественных началах.

А почему поменяли название Нью-Васюки на Сити-Чесс?

Потому что в Москве не хотели регистрировать Нью-Васюки. В агентстве по регистрации населенных пунктов нам сказали, что название смешное. И не зарегистрировали.

Серьезно?

Да. А Сити-Чесс, город шахмат, одобрили. Вот такое у нас народное самоуправление. Целый год у нас было решение народного хурала, чтобы город назывался Нью-Васюки, а здесь весь год нам говорили: вы у себя там как хотите называйте, а здесь регистрировать не будем. Ну вот оно, чиновничье мышление. Все должно быть, как у всех. Шаг вправо, шаг влево — расстрел. Нестандартно мыслить нельзя.

И с вами такое часто бывало?

Бывало.

А сейчас вы вырветесь на свободу и будете принимать нестандартные решения?

Да. Ну вот с далай-ламой — тоже сплошные установки. Установка, что ему нельзя в Россию. Установка, что я как чиновник не могу об этом говорить. А то, что народ хочет его приезда, то, что бабушки старые мечтают его увидеть и умереть,— на это наплевать. А почему мы должны у кого-то спрашивать, какому богу нам молиться?

Лис золотоцветного лотоса
Журнал «Власть» № 36 (890) от 13.09.2010

На прошлой неделе было объявлено о завершении 17-летнего проекта "Глава Калмыкии Кирсан Илюмжинов". Этот проект очень много дал России — и еще больше, к счастью, не дал.

ШАМИЛЬ ИДИАТУЛЛИН

Революционер
В прошлый понедельник Кирсан Илюмжинов, руководивший Калмыкией с 1993 года, заявил, что не намерен претендовать на переназначение. Знакомство с прежними выступлениями Илюмжинова подсказывало, что такое заявление ничего не гарантирует. Он уже говорил, что в октябре, по завершении четвертого срока, сосредоточится на руководстве ФИДЕ (если будет переизбран), останется курировать калмыцкие стройки и уйдет в монастырь. Кроме того, в апреле Илюмжинов повторил в интервью Владимиру Познеру рассказ девятилетней давности о полете на летающей тарелке с инопланетянами — и на сей раз добился максимальной цитируемости. А в июле отметился в официальном блоге вторым и последним постом "Модернизация России как гуманитарная стратегия", в котором призвал "создать штаб гуманитарной революции", уточнив: "Я лично готов стать одним из ее активных участников. А если мне будет доверено — то и войти в число революционных вождей". Готовность так никто и не оценил.

В среду "Единая Россия" представила перечень кандидатов в калмыцкие президенты, в который Илюмжинов в самом деле не вошел. Правда, пока список не позволяет даже примерно предположить, как именно с октября начнет изменяться один из самых малочисленных (менее 300 тыс. жителей), депрессивных (устойчивый отток населения, безработица, отсутствие собственных источников электроэнергии и питьевой воды) и экзотичных регионов.

Экзотичность Калмыкии во многом определялась ее руководителем. Который оказался первым если не олигархом, так денежным мешком во главе региона, первым разгонял Советы и ликвидировал силовые ведомства, долгое время был единственным россиянином во главе международного спортивного союза, первым отказался называть себя президентом и первым предельно жестко подавил выступления оппозиции. Словом, создал множество прецедентов. Часть прецедентов так и останется уникальной, зато другая уже превратилась в государственное достояние.

Миллионер
Кирсан Илюмжинов явился миру, чтобы стать президентом Калмыкии.

Очарование молодого, богатого, современного руководителя безотказно подействовало на калмыцких избирателей

В январе 1992 года сверхпопулярная на тот момент телекомпания ВИД обзавелась печатным органом. Еженедельник "Взгляд" благополучно выходил до мая, когда был подкошен внутрикорпоративным конфликтом. Телекомпания потеряла интерес к газете, но главный редактор Евгений Додолев мгновенно нашел инвестора — мало кому известного, но весьма состоятельного и амбициозного 30-летнего депутата. Уже через месяц еженедельник, реанимированный под названием "Новый взгляд", представил читателям своего соучредителя. Статья "Защита Илюмжинова" была выдержана в тональности "такие люди действительно не могут не побеждать, они просто не могут не побеждать, они просто не приспособлены для вторых ролей" и фиксировала: "На родине, в Калмыкии, Илюмжинов настолько популярен, что его всерьез прочат в президенты республики".

Некоторая тонкость состояла в том, что должности президента Калмыкии не существовало в природе, а власть в республике уже год без особого успеха делили между собой премьер Батыр Михайлов и председатель Верховного совета Владимир Басанов. Кирсан же Илюмжинов был не слишком известен даже в Москве, где сперва торговал автомобилями, а потом учредил многопрофильную корпорацию (на паях с министром текстильной промышленности). В Элисте его не забыли разве что любители шахмат (взрослое первенство Илюмжинов выиграл еще в школе) да избиратели Манычского округа, двумя годами ранее отправившие в депутаты обаятельного выпускника МГИМО. Впрочем, не исключено, что тогда его еще могли путать с двоюродным дедушкой и полным тезкой, борцом за советскую власть, в честь которого названа одна из улиц Элисты.

Но, как известно, в газетах врать не будут. Уже в октябре 1992 года Михайлов с Басановым ушли в отставку. В ноябре Съезд народов Калмыкии объявил, что обещанные год назад выборы президента состоятся непременно и скоро. Выборы прошли в апреле. По всем признакам Илюмжинов должен был проиграть.

Во-первых, особый подход. Калмыки относились к так называемым репрессированным народам, высланным в Сибирь и Казахстан по обвинению в массовом сотрудничестве с оккупантами. Естественно, после развала Союза такие народы были готовы особенно громко вспоминать старые обиды. Испытанные временем партийные руководители противостоять этому не могли и не очень хотели. Может, Москва уже тогда не исключала крайних ситуаций с последующим подавлением, а может, просто так совпало — в такие республики отправились генералы с афганским военным опытом: Джохар Дудаев, Руслан Аушев и Валерий Очиров.

ФОТО: РИА НОВОСТИ

У Бориса Ельцина Кирсан Илюмжинов взял суверенитета, сколько смог

Во-вторых, народ любит порядок, а не горлопанов с нуворишами. А Кирсан Илюмжинов сразу применил методы, никак не сочетающиеся с поддержанием порядка и вообще традиционными ценностями. Он вооружился лозунгом "Богатый президент — неподкупная власть" и прибыл в Элисту на девятиметровом Lincoln, купленном специально к выборам. Немедленно отсыпал молоко- и хлебозаводам дотации для снижения цен на хлеб и молоко вдвое и пообещал после избрания выделять на эти цели 30% ресурсов республики. Пообещал немедленно разогнать парламент и ввести прямое президентское правление — недорогое, эффективное и с Егором Гайдаром во главе правительства. Пообещал превратить Калмыкию в единую корпорацию с мощным банковско-финансовым центром, который привлечет льготные заграничные кредиты, чтобы добыть нефть и построить кучу предприятий сельхозпереработки. Пообещал, что женщины республики перестанут работать, а мужчинам придется впахивать почти без выходных и перерывов на митинги и партсобрания, которые будут запрещены,— зато зарплаты достигнут мирового уровня, каждый чабан получит сотовый телефон, а каждый житель республики — $100. Наконец, он заявил: "Я-то без Калмыкии проживу, а вот Калмыкия без меня не проживет".

Такой кандидат не представлял никакой опасности ни для Очирова, гарантировавшего избирателям спокойствие и порядок, ни для поддержавшей генерала элиты. Она даже не стала сильно настаивать на отстранении Илюмжинова от выборов ввиду его молодости или неместности, а предпочла спокойно ждать генеральской победы.

Генерал Очиров в отличие от Дудаева и Аушева не победил. Он набрал 29% голосов. Бывший первый секретарь обкома КПСС Владимир Бамбаев получил 1,6%. Остальное взял Илюмжинов.

Президент
 

Почему так получилось, политологи спорят до сих пор. Некоторые намекают на поддержку спецслужб, благодаря которой Илюмжинов якобы и стал тем, кем стал. Но большинство грустно соглашается с известным фактом: "$100 — это всегда $100".

ФОТО: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ

В 1995 году шахматный мир увидел необычную комбинацию — дебют Илюмжинова в качестве президента ФИДЕ

Со $100 получилось интересно. Илюмжинов практически сразу принялся объяснять, что журналисты переврали его слова: он не обещал разовую премию за избрание, а прогнозировал желательную зарплату калмыка. При этом поначалу избранный президент, смущенно улыбнувшись, отмечал, что за базар, как говорится, надо платить. Но потом взял за правило доказывать с цифрами в руках, что с учетом построенных дорог, заводов и овчарен доходы каждого жителя республики и без наличных выплат сильно превысили обещанную сумму. В этом году Илюмжинов сказал, что потратил на президентство $300-400 млн из личных средств. Притом что декларированный годовой доход калмыцкого главы за 2009 год составил 785 642 руб.— при отсутствии жилья, транспорта и имущества.

В любом случае федеральные власти оценили прием "от генералов к кошелькам" как эффективный, хотя и почти одноразовый. Уже в путинскую эпоху увлечение генерал-губернаторами вдруг оборвалось счастливым дарением Романа Абрамовича Чукотке. Продолжения в виде навязывания других депрессивных регионов другим социально ответственным олигархам так и не последовало. А 17 лет назад пример Илюмжинова был обречен на уникальность. Калмыцкий президент был такой один, почему и нравился практически всем — и народу, и Кремлю. Да и как было не нравиться?

В первые же месяцы Кирсан Илюмжинов по-честному разогнал Верховный совет (объявив о выделении бывшим депутатам льготных кредитов для начала собственного бизнеса), приостановил воровскую приватизацию, возобновил необходимую экономике приватизацию, ликвидировал МГБ, создал КГБ, учредил первый в СНГ офшор, попросил у ООН помощи для борьбы с экологическим бедствием (в виде пустыни Черные Земли — единственной в Европе и интенсивно расширяющейся), назначил советником по культуре крупного музыканта Сергея Крылова и выдвинул свой проект Конституции России: "Я за ее территориальную целостность и против безумия суверенитетов".

И сделал ошибку, едва не ставшую роковой: в первый и последний раз решился на коллективные действия. Конечно, Илюмжинов всегда был частью или даже руководителем каких-то структур и корпораций, но даже в качестве депутата и руководителя Российской палаты предпринимателей не говорил от имени всех товарищей. А тут, видимо, дурную шутку сыграли воздух свободы и лекции по челночной дипломатии.

Осенью 1993 года президент Калмыкии неожиданно собрал в Москве руководителей нескольких десятков регионов, которые решили напомнить готовым сойтись в последнем бою федеральным властям, что Россия вообще-то состоит из субъектов федерации, игнорировать их нельзя и лучше бы создать совет. А когда бой начался, собрание предложило Кремлю прекратить насилие, после чего Илюмжинов и еще несколько губернаторов отправились на переговоры с осажденным Верховным советом.

Дипломат
ФОТО: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ

В эпоху суверенной демократии Кирсан Илюмжинов пытался шагать в ногу с Владимиром Путиным

Всерьез это Илюмжинову так никто и не припомнил. Более того, Совет федерации все-таки был учрежден примерно в илюмжиновском варианте. Но исходящее из Кремля неудовольствие Элиста ощутила — и сыграла на упреждение. В марте 1994 года Кирсан Илюмжинов предложил местному парламенту отменить конституцию, а республику преобразовать в область. Он объяснил, что высокий статус только осложняет жизнь Калмыкии, потому что федеральные ведомства не хотят помогать республикам, боясь суверенной заразы.

Едва оформившаяся калмыцкая оппозиция не нашла сил даже на сколько-нибудь заметный митинг. Национальные республики откликнулись на элистинскую идею с гневной опаской. А Кремль, похоже, просто растерялся. Инициатива Илюмжинова была настолько внезапной и далекоидущей, что могла скособочить, а то и перевернуть всю федеральную конфигурацию, к чему Москва еще не была готова. Лишь после публикации проекта Степного уложения, которое было озаглавлено в честь кодекса Джунгарского ханства, все вздохнули с облегчением. Уложение не превращало Калмыкию ни в феод, ни в область. Оно оказалось стандартной региональной конституцией, чуть разбавленной высокопарными конструкциями вроде ст. 10 ("Республика Калмыкия разделяет ответственность за существующие глобальные общечеловеческие проблемы и обязуется прилагать усилия к их разрешению в духе любви, сострадания, милосердия и прогресса, содействуя устройству мира на Земле").

Политологи отметили, что Илюмжинов с блеском применил тактическую находку Бориса Ельцина: напугать всех жестким заявлением, а выполнить его так мягко, что аудитория впадет в эйфорию — без особых на то причин.

После этого Кирсан Илюмжинов мог спокойно заниматься чем угодно в интересах калмыцкого народа: переизбираться, продлевать срок своих полномочий до вполне азиатских семи лет, обсуждать введение многоженства, искоренять пьянство, гостевать у Саддама Хусейна, строить роскошный шахматный район Сити-Чесс, подтягивать новых клиентов в офшор, избираться главой ФИДЕ, прикалывать его эмблему на грудь Шамилю Басаеву, баллотироваться в главы РФС — и представлять новые проекты прямых поставок шерсти и баранины в Европу, телефонизации всех отар и строительства в Элисте казино силами лас-вегасских воротил при поддержке Чака Норриса. Значительная часть заявлений казалась вдохновленной то ли Гоголем, то ли Ионеско, но на фоне непреходящего Щедрина это даже радовало. А заодно позволяло не замечать редкие сообщения типа "неустановленные злоумышленники сожгли в калмыцкой столице дом политического оппонента Илюмжинова".

Все изменилось в июне 1998 года, когда в Элисте была убита давний противник президента, сопредседатель регионального отделения "Яблока" и редактор газеты "Советская Калмыкия сегодня" Лариса Юдина.

Глава
ФОТО: Александр Миридонов, Коммерсантъ

В эпоху суверенной демократии Кирсан Илюмжинов пытался шагать в ногу с Владимиром Путиным, но не усидел при Дмитрии Медведеве

Первая в постсоветской России расправа над журналистом "при исполнении" получила невиданный резонанс. Убийцами оказались двое заключенных, переведенных на поселение и напавших на журналистку по просьбе неустановленных заказчиков. Один из преступников раньше работал помощником президента Илюмжинова (срок он получил за то, что пьяным насмерть сбил пешеходов).

Кирсан Илюмжинов пытался не обращать внимания на связанные с делом вопросы и намеки. Но именно на пике интереса к делу об убийстве Юдиной калмыцкий глава начал делать громкие и довольно серьезные политические заявления. Например, о том, что в 2000 году намерен побороться за кресло президента России. Или о том, что из-за действий Минфина и Центробанка, ограничивших отчисления республике в связи с неконтролируемыми затратами (в разгар строительства Сити-Чесс), он не исключает выхода Калмыкии из состава России.

В итоге процесс по делу Юдиной не затронул республиканскую элиту, но слова президента запомнились и оппозиции, и Кремлю. Следующие пять лет новости из Калмыкии редко имели благостный характер.

Калмыкия могла стать политическим трамплином для Виктора и Елены Батуриных, тогда еще сохранявших абсолютно братско-сестринские отношения. Могла, но не стала. После того как корпорация "Интеко" взялась за спасение застывшего от безденежья Сити-Чесс, шурин московского мэра был назначен калмыцким премьером, а супруга Юрия Лужкова выдвинулась в Госдуму от местного округа. Вышел конфуз: против Виктора Батурина взбунтовался тихий парламент, отправивший предпринимателя в отставку через полтора месяца после назначения. А Елена Батурина проиграла выборы телеведущей Александре Буратаевой, работавшей кроме всего прочего лицом кремлевского и антилужковского блока "Единство". Местный избирком попытался отменить итоги выборов, но успеха не добился.

После этого обновленные федеральные власти решили пристальнее присмотреться к республике. Генпрокуратура принялась проверять организацию выборов мэра Элисты. Счетная палата изучала расходы бюджета. А в ходе президентской кампании 2002 года в Калмыкии впервые открыто столкнулись две кремлевские башни. Участники событий без обиняков признавались, что так называемая группировка питерских чекистов во главе с Виктором Ивановым и Борисом Грызловым решительно настроена сместить Илюмжинова — и ей столь же решительно противостоит "старая гвардия" во главе с Александром Волошиным. Волошин с Илюмжиновым выиграли сражение — но не войну.

Сперва случился невиданный скандал с отставкой главы МВД республики Тимофея Сасыкова: бывший однокашник Илюмжинова отказался освободить кресло по приказу федерального министра Грызлова, был демонстративно арестован и предан затяжному суду. А потом оппозиция вышла на улицы в связи с подтасованными, по ее убеждению, результатами думских выборов. Пикеты, митинги и демонстрации с требованием пересмотреть итоги голосования и отправить Илюмжинова в отставку растянулись почти на весь год. Устаканить ситуацию не смогли три очень кстати сменявших друг друга полпреда президента в ЮФО.

Дубинки оказались эффективнее уговоров. Акции свернулись в сентябре 2004 года, после того как собравший 2,5 тыс. участников митинг у республиканского Дома правительства был свирепо разогнан ОМОНом. Прокурор республики Сергей Хлопушин объяснил жесткость реакции с остроумием, присущим калмыцкому руководству: митинговавшие представляли "мировой терроризм, который хочет установить на территории России халифат и выгнать всех немусульман с этой земли". Способы обращения с оппозицией, характерные для последнего времени, позволяют предположить, что калмыцкий опыт не пропал впустую.

ФОТО: Александр Миридонов, Коммерсантъ

Чтобы потрудиться на благо Калмыкии после ухода из президентов, у буддиста Кирсана Илюмжинова осталось еще примерно 38 жизней

После этого республика снова ушла на периферию новостного поля: последние годы из Калмыкии доходили в основном сведения об очередных мощных начинаниях Илюмжинова (строительство судоходных каналов, сверхглубоких скважин, сверхмощных заводов, космодрома в Черных Землях, переселение в Элисту всех калмыков Китая и всех вьетнамцев России) и его напряженной, но обреченной на успех борьбе с бывшими соратниками.

Платой федеральному центру за спокойную жизнь стал, впрочем, не образцовый разгон смутьянов, а очередное проявление здоровой инициативы. В июле 2005 года Илюмжинов торжественно переименовался из президента в главу. Месяц спустя в Калмыкию впервые приехал Владимир Путин. Еще через два месяца Илюмжинов досрочно поставил перед Путиным вопрос о доверии — и получил положительный ответ, хотя и после десятидневного ожидания. Говорят, просто не нашлось других кандидатов.

Впрочем, нельзя забывать и еще об одном факторе стабильности в республике. С 2008 года Кирсан Илюмжинов довольно активно борется с наркоманией. Разработанный Госнаркоконтролем проект Стратегии государственной антинаркотической политики занимает почетное место на сайте калмыцкого главы, этой стратегии посвящена первая запись в его блоге (вторая и последняя, напомним,— гуманитарной революции), а короткие отчеты о встрече главы республики с руководителем Госнаркоконтроля занимают почетное место в официальных калмыцких новостях. Если кто забыл, Госнаркоконтроль с 2008 года возглавляет Виктор Иванов.

Буддист
Многие особенности Калмыкии и ее бессменного пока лидера принято объяснять буддистским происхождением Илюмжинова. Сам он указывал, что крещен в Киево-Печерской лавре, но считает себя представителем всех мировых конфессий, отчего и строит самые разнообразные храмы. Несмотря на это (а также на страстную любовь к различным ясновидцам), ламаистский буддизм всегда был калмыцкому президенту особенно близок. Достаточно вспомнить эпопею с далай-ламой, который усилиями Илюмжинова прорвался в Россию после десятилетних попыток, или буддистское объяснение чудесного прихода "Калмнефтегаза" в Мьянму (чудо, впрочем, так и осталось невоплощенным).

Еще Илюмжинов любит напоминать, что живет не то 69-ю, не то 70-ю жизнь из 108, происходит из семейства кошачьих, поскольку родился в год Тигра, и любит, когда его зовут просто по имени. Имен, что характерно, два: мама с папой долго спорили, в честь кого из родственников назвать сына. Папа настаивал на знаменитом дяде, мама — на собственном отце. Победил папа, но мама, а вслед за ней все друзья долго называли мальчика Бадма ("лотос").

А Кирсан, по словам Илюмжинова,— тибетское имя, означающее (в разных интервью) или "золотой", или "процветание". Знакомые с тибетским языком люди считают эту версию малоправдоподобной. Знакомые с русской антропонимикой отмечают, что у православных имя Кирсан происходит от греческого Хрисанф — в переводе как раз "золотоцветный".

А знакомые с калмыцким указывают, что Кирсан — добуддистское родовое имя. В русском языке сохранилось его тюркское звучание — корсак. Степной лис.

http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1499710