03/09/2010
0Чем занято это министерство? Каково его влияние на политику государства в промышленной сфере? И есть ли оно, это влияние? Есть ли вообще эта политика?
Сколько десятков (сотен?) чиновников трудятся здесь? Где плоды их деятельности? Такие вопросы, естественно, возникают у каждого работника промышленности, занятого конкретным практическим делом.
Да, наше предприятие — довольно крупный машиностроительный завод — на протяжении ряда лет пользуется вниманием со стороны Минпромполитики. Но оно выражается преимущественно в форме писем, анкет, запросов, требований и указаний представить ту или иную информацию.
Надо сказать, составляются эти запросы, таблицы и «формы» часто с размахом и выдумкой. Еще не так давно это были требования представить предложения по внедрению «прорывных технологий», новых материалов и оборудования в связи с разработкой… нет, не программы развития этих самых технологий на 2010—2015 гг., а только еще концепции этой программы. Концепция — и та еще отсутствует. А министерство есть.
«Прорывные технологии»! Какие знакомые слова. Так и вспоминается «Украинский прорыв» и прочие химеры «оранжевых» времен. А уж какая срочность! На разработку всех материалов заводу было дано 6 дней. Казалось бы, очевидно, что разработка предложений к рассмотрению, тем более для включения в серьезную — государственную! — научно-техническую программу требует немножко больше времени. Ведь здесь необходимы предварительная глубокая проработка, анализ, консультации и согласования между конструкторской и технологической службами, другими структурными подразделениями предприятия.
Понятно, что Ю. Тимошенко лихорадочно искала пути спасения, но какова же роль Минпромполитики в такой деятельности? А ведь подобная программа действительно нужна стране. Где же эта программа? Где хотя бы ее концепция? Где эти технологии?
Но вот ветер начал меняться, и уже 10 декабря прошлого года предприятиям и организациям рассылается предписание дать предложения по украинско-российскому сотрудничеству. Ну тут, казалось бы, дают время подумать: предложения следует представить до 25 января. Только не успели предприятия вздохнуть — из министерства разъяснение: ошибочка вышла, не к 25 января, а к 25 декабря!
Вы, дорогой читатель, видели где-нибудь, как реализуются все эти предложения? Все знают о Харьковских соглашениях и многом другом, но при чем тут Минпромполитики?
Завод постоянно предлагает, настаивает, аргументирует, обосновывает соображениями экономики и безопасности необходимость издания стандартов и других нормативных документов не только на украинском, но и на русском языке, обращается в Минпромполитики по служебным каналам, а также в СМИ («2000», 10.07.2009, F4, материал «Стандартный тупик») — министерство хранит молчание. Ну не в вашей это власти, возможно, так хотя бы выразите позицию, поддержите промпредприятия юга и востока страны, в которых заключена ее (Украины) индустриальная мощь! Ничего подобного.
Напротив, департамент литейного производства нам с радостью сообщает, что (наконец-то!) отменены межгосударственные стандарты на стальные и чугунные отливки, а вместо них введены свои, украинские, на «Державній мові» (так и пишут — с заглавной буквы). Кто-нибудь в министерстве подумал, что поставки нашей продукции в Россию, Беларусь и другие страны СНГ легче, проще и дешевле осуществлять при наличии единой нормативной базы, а не по разным документам, которые еще надо согласовывать между собой? А о том, что эти стандарты действуют с 1 августа, на их на заводе никто и в глаза не видел (а уплатить за них пришлось, и не такие уже маленькие деньги)?
Если уж Минпромполитики так озабочено вопросами украинско-российского сотрудничества, то давно пора прислушаться к нашим предложениям, оформлять заявки на изобретения и промышленные образцы не только на украинском, но обязательно и на русском языке. Это резко ускорит оформление патентных материалов, облегчит патентование отечественных технических достижений в России и других странах — не только, кстати, СНГ.
Не способствует ли на самом деле Минпромполитики определенной политике, только уж никак не промышленной?
Но мы говорили о письмах, анкетах, запросах. Вот только несколько примеров.
21 января 2008 г. — ежеквартально представлять информацию о дружбе, т. е., простите, о торговле с Китаем.
11 ноября 2008 г. — дать информацию «об экономических последствиях участия Украины в СНГ, о положительных и отрицательных (объективно, не правда ли? — Авт.) последствиях работы предприятия в рамках СНГ».
Ну это не по собственной инициативе, это по поручению вице-премьер-министра Немыри, простим министерству такой запрос. Возможно, вице-премьер-министр и в самом деле не мог понять, выгодно ли нам поставлять свою продукцию в страны СНГ.
29 января 2010 г. — к 3 февраля представить предложения, а также перечислить трудные вопросы в отношениях с Турцией (никаких отношений нет и не было).
25 марта 2010 г. — к 26 марта (!) представить сведения об объемах поставок, контрактах, номенклатуре поставок, сложных вопросах в отношениях с Беларусью, а также предложения по активизации отношений с ней.
В тот же день — к 29 марта дать информацию о расширении связей со странами Балканского региона.
29 марта — к 30 марта (!) представить… в общем, все то же самое… с Россией (до того не выяснили!).
31 марта — ко 2 апреля представить… с Казахстаном. И т. д. и т. п.
Может быть, все это и нужно — планировать различные форумы, совещания, «круглые столы» и прочее, но как это относится к промышленной политике? К машиностроению? К металлургии? Возможно, это ближе к экономике? К статистике?
Но разве у нас нет Министерства экономики? Госкомстата? Министерства иностранных дел, наконец?
Где организация инвестиционных проектов в тяжелой промышленности, в машиностроении, где межотраслевой обмен опытом, где реальное содействие внедрению новых, пусть и не «прорывных», технологий? Где комплексный подход к решению общих проблем в смежных отраслях — взаимосвязанных, взаимозависимых, например, в машиностроении и угольной промышленности, в металлургии и машиностроении и др.?
Или все это есть и развивается, только об этом мы не знаем?
Сколько вопросов, а ответа нет.
А если учесть, что эти письма, анкеты, указания направляются из Минпромполитики еще и областным госадминистрациям, а те в свою очередь требуют сведений (для отправки в Минпромполитики?), то как не вспомнить второй закон Н. Паркинсона: «Чиновники создают работу друг для друга»? (Первый закон Паркинсона гласит: «Количество чиновников не зависит от количества работы и имеет тенденцию к постоянному росту».)
К сожалению, чиновники создают работу не только друг для друга. Те, кто работает на предприятиях и заняты полезной деятельностью — конструкторы, технологи, экономисты, маркетологи, финансисты и другие специалисты, — вынуждены, постоянно отвлекаясь от своих прямых обязанностей, удовлетворять (в переносном и прямом смысле) ненасытный аппетит и обеспечивать благоденствие армии чиновников, заполняя бесконечные формы, таблицы, определяя стоимость и ожидаемый эффект от мероприятий, которые никогда не будут реализованы. Предлагая и обосновывая проекты, которые никто не собирается воплощать в жизнь…
Армия чиновников — это плохо. Но то, что чиновники вовлекают в свою бесплодную суету армию производственников, специалистов, от которых реально зависит развитие страны, — еще хуже.
Вот и ответ на вопрос в заголовке.
И, наверное, не случайно в числе адресатов обращения «2000» к руководителям правительства, министерств и ведомств по поводу статьи академика Е. Ф. Шнюкова (номер от 09.07.2010, «Газа — море! Чем бы зачерпнуть?») не упоминается Министерство промышленной политики. Надо полагать, что и редакцию еженедельника привлекать к решению проблемы Минпромполитики бесполезно.
Так и хочется, обращаясь к премьер-министру, сказать: «Дорогой Николай Янович! Вот вам резервы, вот вам ресурсы: финансовые, материальные, а возможно, и кадровые — ведь есть же, без сомнения, в этом министерстве толковые и грамотные люди. Дайте им полезную работу, а это министерство, ей-богу, лишнее в структуре управления. Не иначе, его создали, чтобы пристроить активистов майдана. Пора бы дать им отдохнуть.
Да, наверное, есть и другие, подобные этому, министерства. Осмотритесь — и вы их, думаю, увидите.
Вы говорите: «Приходится идти на непопулярные меры»…
Но такие меры, как ликвидация ненужных министерств и ведомств, покажутся непопулярными только сонму чиновников, работающих в них. Говорят о сокращении аппарата управления — дела-то нет.
Работники промышленности, люди конкретного дела, производственники, те, кто создает реальные ценности, ждут от новой власти быстрых и, если надо, жестких мер».
