04/06/2021
0Отличная статья. Олег Деркач – абсолютно прав – концепция абсолютной заповедности (невмешательства в Природу, которая “знает лучше” , в эпоху глобализации, потепления и нашествия интродуцентов себя почти исчерпала. Это относится не только к степям, но к другим ландшафтам, в том числе лесным и сильнее всего проявляется в странах с тысячелетней историей интенсивного освоения человеком. Украина относится к таковым. Безусловно и то, что роль почвы в связывании углерода недооценена и не только в степи. М.П.
Природоохранник Олег Деркач: «Пассивная охрана уже ничего не даст»
«День» немало внимания уделяет теме сохранения отечественных ландшафтов, ведь именно они во многом создают «украинский космос». На этот раз о ценности и уникальности нашей степи, а также беспрецедентных вызовах, перед которыми она предстала, мы поговорили с директором регионального ландшафтного парка «Тилигульский», заместителем председателя Национального экологического центра Украины, заслуженным экологом Украины Олегом Деркачом. А начали с неповторимых пейзажей Ташинского степного массива, фотографии которого Олег Михайлович выложил в соцсети. Далее — прямая речь природоохранника: «СТЕПЬ ВЫГЛЯДИТ В ЭТОМ ГОДУ ОЧЕНЬ ХОРОШО» — Ташинский степной массив — самый большой у нас на Николаевщине. Еще два — Михайловская степь и Калиновский участок — вошли в природный заповедник «Еланецкая степь». А Ташинский массив вошел в состав регионального ландшафтного парка «Тилигульский», директором которого я являюсь. Еще с 1990 года мы занимаемся и следим за этими массивами, потому что за этот период уже были тысячи попыток отдать их под личные селянские хозяйства, приватизировать, распахать и так далее. Площадь этих трех массивов достигает двух тысяч гектаров каждый, то есть они небольшие. Но даже на Левобережье Украины заповедные массивы также не имеют сплошного распространения, как «Каменные Могилы» и «Хомутовская степь» — это отделение Украинского степного природного заповедника, они небольшие по площади.
Наибольший массив целинной степи в Украине сохранился в биосферном заповеднике «Аскания-Нова» имени Ф.Э. Фальц-Фейна, где его площадь сегодня составляет примерно 11 тыс. гектаров.
Но наши материковые степи, на территории Николаевской и Одесской области, гораздо разнообразнее, чем в «Аскания-Нова», потому что там — приморская часть, засоленные равнинные земли, несколько беднее. А массивы наших степей критически важны для сохранения биоразнообразия. Так, «Еланецкая степь» находится на грани распространения гранитных и известняковых отслонений, поэтому здесь большое разнообразие биотопов, потому что растительность на каждом из участков, который сформировался на глине и черноземах, своеобразная, а кроме того, добавляются все каменелюбивые растения. Многие из них распространены исключительно на Правобережье, то есть здесь очень много эндемиков. Например, в окрестностях «Еланецкой степи» была впервые для науки описан ракитник гранитный, также здесь растут такие эндемики Причерноморья, как пустынница головчатая, шлемник весенний, тюльпан бугский, одуванчик бугский и тому подобное. И они чрезвычайно обогащают наши степи, создают их уникальность. А то, что на фото, — такое чудо у нас сохранилось на побережье Тилигульского лимана. В этом году много дождей, травы по пояс, цели моря ковыли невероятные — степь выглядит в этом году очень хорошо!
«НИ ШКОЛЬНИКИ, НИ СТУДЕНТЫ НЕ ЧУВСТВУЮ, ЧТО ТАКОЕ СТЕПЬ. ПОТОМУ ЧТО ОНА УНИЧТОЖЕНА»
— Я работал и в школе, и долгое время в пединституте, а теперь уже, собственно, посвятил себя заповедному делу. Так, когда детей спрашиваешь, что такое лес, они знают. Преимущественно он ассоциируется с деревьями, правда, один ребенок мне сказала, что с волками (смеется). И для большинства это деревья. А вот степь никто не понимает. Ни школьники, ни студенты не чувствуют, что такое степь. Потому что она уничтожена. На юге степи называют просто поле: пошли в степь — это значит, пошли в поле. Поэтому здесь очень важно определение. Поэтому степь — это равнинные просторы, покрытые травянистой засухоустойчивой (научный термин — ксерофильной) растительностью.
Эти территории в разных странах по-разному и называются. У нас в Евразии — степь, а в Северной Америке — прерии, в Южной — пампы, горные велды в Южной Африке, даундленды в Австралии. Наши евразийские степи сыграли историческую роль, потому что это территории, по которым можно было передвигаться. Степи — это пространство, по которым происходило переселение народов. Степь — это и пастбище, и сенокос. Затем степи превращали в пахотные земли, потому что, собственно, под степями образовались самые плодородные в мире почвы — черноземы. Они сейчас превращены в сельскохозяйственные угодья.
Я всегда подчеркиваю, что наше богатство даже не в том, что мы имеем эти черноземы (ведь они уже настолько деградировали, что скоро останемся без них), а в том, что в нашей климатической природной зоне способен образовываться этот чернозем. А все благодаря нескольким очень важным факторам. Это преобладание травянистой растительности, наличие периодов покоя, когда органические остатки не успевают разложиться до конца, обогащенность почв известняками и небольшое количество осадков, поэтому они не вымывают эту органику из почвы. И она накапливается.
Если вы оставите в покое поле с низким содержанием гумуса, то оно через 20-30 лет обогатится, и уже можно будет его обрабатывать. Так у нас на Юге и делают — оставляют часть для консервации, затем снова обрабатывают. Во времена древней Ольвии у нас вообще была такая система: 50% полей обрабатывалось, а 50% оставляли. Затем, когда деградировала первая половина, люди переходили на другую. Так постоянно сохранялась плодородие, так как почвы восстанавливались. Поэтому степь — это такая экосистема, где не просто богатые почвы, они способны воспроизводиться, для нас это очень важно.
«70% — ЭТО РЕКОРДНАЯ ДЛЯ МИРА РАСПАШКА»
— Степь критически важна для сохранения биоразнообразия. Почти половина украинского биоразнообразия сохраняется в наших степях — и это на фоне того, что у нас есть Карпаты, очень богатые, Крымский биом (биом — исторически сложившийся комплекс живых организмов и среды их обитания определенной ландшафтно-географической зоны) чрезвычайно богат, лесная зона, которая также является центром значительного биологического разнообразия. Но в степях только в Украине более 2 тысяч видов высших сосудистых растений, я уже не говорю о насекомых и других животных, лишайниках, грибах …
Роль степей в сохранении этого биоразнообразия усугубляется еще тем, что это биом, который больше всего уничтожен. Если, к примеру, в США распахано около 16% территории, в Европе — 20-30% территории, в Украине — 56%, а на нашем юге, собственно, где и есть степь, распашка составляет до 70% — это рекордный для мира показатель. Но следует различать распашку суши и хозяйственное освоение, степи освоены на 90%. Ведь кроме пахотных земель есть еще пастбища, сенокосы, другие сельскохозяйственные угодья. Поэтому наша степная зона освоена чрезмерно. Если раньше треть территории Украины занимали степи, то сейчас это несколько процентов. Поэтому, во-первых, площадь незначительна, во-вторых, она сокращается с каждым годом.
Конечно, попытки создать заповедные степи продвигаются очень сложно, потому что, к примеру, мы почти 30 лет отдали на то, чтобы создать первый на Правобережье степной заповедник, создать этот региональный ландшафтный парк, сохранить этот Ташинский массив, и у нас эти три крупнейших степных массива сохраняются. Но есть массивчики по 100, 300 гектаров — их нещадно эксплуатируют, особенно в последнее десятилетие, когда их раздали под личные селянские хозяйства. К примеру, до сих пор идет борьба на юге Одесской области за попытку на месте полигона сохранить Тарутинскую степь, ежегодно ее подпахивают (напомним, «День» недавно рассказывал об этой ситуации, см. материал «Оживление Тарутинской степи» в № 87-88 от 21 мая 2021 года. — Авт.). То есть сохранить очень трудно. Но то, что уже попало в заповедные массивы, надеюсь, сохранено навсегда.
«СТЕПЬ — ЭТО ЛЕС ВВЕРХ НОГАМИ»
— Сейчас мы подчеркиваем, что кроме многих других функций, это самая мощная экосистема, которая способна предотвращать изменения климата.
Степь называют еще лесом вверх ногами. Если в лесу основная биомасса сосредоточена на поверхности, то в степи все в почве, под землей. Высота степных растений незначительна, но корни проникают на значительную глубину. Вся фауна под землей, в том числе и млекопитающие, которые роют норы. Потому что у нас очень суровые условия — недостаточно влаги, климат резко континентальный, все адаптировано к жизни под землей. Но это создает такие условия, что углерод, который аккумулируется растениями из атмосферы, рано или поздно оказывается в почве, эта органика разлагается, связывается обогащенными карбонатными остатками, образуя мощный слой чернозема. И этот слой — метровый, иногда полутораметровый — аккумулирует колоссальное количество углекислоты. Лес рано или поздно горит и высвобождает накопленную углекислоту, чего не происходит с экосистемой степи. Она более устойчива в этом плане, потому что даже если степной пожар произошел, то с почвой ничего не случится, особенно с этим мощным слоем.
К сожалению, лес, высвобождая излишки углекислоты в атмосферу, таким образом уменьшает свою роль в связывании углекислого газа. А вы знаете, что мировое сообщество связывает климатические изменения с ростом концентрации углекислоты в атмосфере, которая создает парниковый эффект, разогревая приземные слои атмосферы. Думаю, наличие климатических изменений уже никто не будет отрицать, например, мы почти потеряли зиму — у нас Тилигульский лиман три года вообще не замерзает. На юге водоемы не замерзают, снежного покрова нет, весна в этом году, как в тропиках, — постоянно льет дождь, зерновые уже в рост человека, я захожу сейчас на поле и тону в стене пшеницы (улыбается). Поэтому степь чрезвычайно важна для предотвращения изменения климата.
«ДОЛЖНА БЫЛА БЫ БЫТЬ ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОЛИТКОМ ПО ВОССТАНОВЛЕНИЮ СТЕПЕЙ»
— И, конечно, у нас есть огромная проблема с восстановлением степи. В свое время, когда еще принимался Земельный кодекс, общественная организация Национальный экологический центр Украины обращалась к Президенту Украины с просьбой позаботиться об экологической безопасности приватизации земель. Чтобы не приватизировали склоновые земли, сильно смытые, деградированные, пойменные. Это должен был бы быть государственный фонд, за средства которого можно было бы восстанавливать эти территории. У нас очень много химически загрязненных земель, деградированных, засоленных — на них нужно восстанавливать природную растительность. У нас, особенно на юге Украины, очень нарушено соотношение между хозяйственными и природными угодьями. К примеру, в Германии, одной из самых урбанизированных стран Европы, треть территории государства занимают леса. Они смягчают вредное воздействие урбанизированных территорий, значительно улучшают микроклимат. А у нас 70% — это только пашня. А еще есть другие сельскохозяйственные угодья, а еще городские агломерации, населенные пункты, заводы, свалки мусора … Настолько измененное соотношение ухудшает качество нашей жизни. Конечно, уже должна была бы быть государственная политка по восстановлению степей, ведь именно они, как я уже отметил, создали и знаменитые украинские черноземы, является центром значительного биоразнообразия, способны противостоять изменениям климата.
Этот биом нами, людьми, недооценен и не осознан. Конечно, делаются какие-то попытки, чтобы ситуацию изменить, — в частности 30 мая учредили День степи в Украине, разработали закон Украины о степи, но Верховная Рада никак его не примет. Мы должны пересмотреть свое отношение к степи, этому нашему природному наследию.
ЛЕВОБЕРЕЖНЫЕ СТЕПИ СЕЙЧАС УНИЧТОЖЕНЫ ВОЕННОЙ ТЕХНИКОЙ
— Поскольку ранее, в 1920-30-х годах научным центром был Харьков, более мощным, чем Киев, то так сложилось исторически (и, как оказалось, трагически), что все степные заповедники были созданы на Левобережье — Украинский степной природный заповедник, Луганский природный заповедник, в частности, Провальская и Стрельцовская степь. Последние находятся близ границы с нашим северным соседом. И они сейчас танками и военной техникой уничтожены, мы потеряли контроль над ними.
Мы уже в 90-х годах чувствовали этот недостаток ( «Аскания-Нова» — это тоже Левобережье) и тогда же начали интенсивную работу над созданием наших природных заповедников здесь, на Правобережье. Создана «Еланецкая степь», есть у нас Ташинский массив регионального ландшафтного парка «Тилигульский», есть более мелкие степные массивчикы, где организованы заказники, другие объекты природно-заповедного фонда. Надеемся, что наши друзья-одесситы также рано или поздно заповедают Тарутинскую степь и она не будет распахиваться.
«ЕДИНСТВЕННЫЙ ПУТЬ СОХРАНИТЬ ЭТИ ЗАПОВЕДНЫЕ ЯДРА — ОБРАТНАЯ ЭКСПАНСИЯ»
— Есть проблемы с сохранением целинных степных массивов, проблема распашки, интенсивного выпаса скота. К примеру, объекты возобновляемой энергетики (солнечные станции, ветропарки) — с одной стороны, это хорошо, но нередко они размещены в естественных угодьях и тоже уничтожают остатки степи. Эту деградацию нужно остановить. И наоборот, разработать государственную программу по восстановлению степей и попытаться сделать так, как когда-то в Северной Америке, где начали восстанавливать прерии. Там фермерам поставили условия, что они из определенного количества земли обязательно должны восстановить кусочек лугов или прерии, чтобы там могли воспроизводиться насекомые-опылители, чтобы были места для птиц … Вот мы, с одной стороны, говорим, что дрофа — это наш степной страус. Раньше у нас гнездились тысячи этих птиц, во время миграции были огромные скопления, а сейчас увидеть дрофу — это редкость, стрепета удается еще реже. Остаточные популяции степного журавля сохранились только в Крыму, а сейчас Крым превращают в военный полигон, поэтому мы и это теряем …
Недавнее трагедия в «Аскании-Новой» («День» писал о ней подробно в материале «Защитить журавля», см №№ 68-69 от 16 апреля с.г. — Авт.) Показывает, как все связано. Там есть клочок степи и впадин, где собирается невероятное количество птиц. Они знают, что в Аскании безопасно, и прилетают туда. Но они же кормятся на полях! А на полях травили грызунов. То есть: климат меняется, зимы не было, а теплая зима — это вспышка грызунов. Чтобы не потерять урожай, фермеры их начали травить, а культура у нас очень низкая. Вместо того чтобы сыпать яд в норки, они рассыпали его просто по полю. Яд ели птицы и тысячами гибли — и огари, и журавли, и хищные птицы … Огромная трагедия. В государстве надо все координировать и продумывать, потому что одни заповедали и сохраняют, а другие травят и уничтожают. Имеем большую беду.
Мы создали эти заповедные ядра, а теперь единственный путь, как их сохранить, — это такая обратная экспансия: нужно выкупать деградированные участки, заброшенные, никому не нужные, присоединять их в заповедным массивам и восстанавливать там степную растительность. Пассивная охрана уже ничего не даст. Нужно создавать лугомелиоративные станции, ощелачивать поймы, восстанавливать степную растительность на склонах, расширять степные массивы. Нужно наступать! Чего пока не делается, к сожалению. Надеюсь, ситуация изменится.
