Чрезвычайная климатическая ситуация

Как выглядит борьба с климатическим кризисом на практике

© Plant Based News

Climate emergency, или “чрезвычайная климатическая ситуация”, признано словосочетанием 2019 года по версии Оксфордского словаря. Это явление стало для мира таким же весомым, как “селфи” в 2013-м или “токсичность” в 2018-м. Одна из причин — усилия миллионов активистов, которые выходят на улицы и требуют от своих правительств активных действий для борьбы с климатическим кризисом. Как амбициозные призывы должны превратиться в реальные политические действия, рассказываем ниже.

Простых решений у сложных проблем не существует. Поэтому нет такого закона или проекта, который достаточно ввести, чтобы стереть последствия многолетних злоупотреблений природными ресурсами. Для этого необходимы системные и коренные изменения на всех уровнях — от международного до индивидуального.

В 2015 году 194 страны и Европейский Союз создали Парижское климатическое соглашение, в котором обязались сокращать выбросы парниковых газов для противодействия изменению климата. Одним из требований Соглашения стала разработка так называемого Национально определенного вклада (НОВ). Это документ, в котором государство, опираясь на имеющиеся предпосылки и возможности, определяет, на сколько оно готово сократить выбросы парниковых газов.

Основные требования к НОВ: быть амбициозным, демонстрировать прогресс и содействовать достижению общей цели — не превысить поднятие глобальной температуры на полтора градуса Цельсия до конца столетия. Этот Вклад подается в Секретариат Рамочной конвенции ООН по вопросам изменения климата — руководящий международный орган, где эксперты анализируют его и определяют, отвечает ли он всем этим требованиям.

В Украине сейчас разрабатывается уже второй Национально определенный вклад. Первая его версия оказалась неамбициозной и даже предусматривала рост выбросов по сравнению с тогдашней ситуацией. Поэтому в 2018 году правительство объявило о его пересмотре, и уже в этом году мы должны подать новый Вклад.

Как проходит процесс разработки НОВ?Тиждень знижок!Знижки на сайті Answear за промокодом ELLEСмотретьРозкішні комплектиЖіночні комплекти білизни. Обирайте для себе найкраще!від 150 грнСмотретьЗараз найкраща цінаВелосипеди на вибір від 1600 грн!СмотретьЛуки недорогоСпортивні та класичні луки за вигідними цінами! Від 500 грнСмотреть

С помощью математических моделирований разрабатываются несколько сценариев развития экономики страны. Как правило, это сценарии трех типов:

— базовый, в котором все сектора развиваются без изменений;

— сценарий, учитывающий имплементацию новых политик, законов и стратегий;

— революционный, который учитывает потенциальные тенденции развития рынков (например дальнейшее удешевление возобновляемой энергетики), опираясь на уже принятые законы и другие документы национального значения.

Иногда рассматриваются также дополнительные сценарии, например такой, где страна отказывается от строительства новых угольных и атомных мощностей. Поскольку наибольшим источником выбросов парниковых газов в мире является сжигание ископаемого топлива в энергетике, то первым шагом для достижения нейтральности должен стать полный переход на возобновляемую энергетику. Ведь строительство и эксплуатация солнечных или ветровых станций, в отличие от сжигания угля или полного ядерно-топливного цикла, дают меньше всего этих выбросов.

В Украине в 2017 году Институт экономики и прогнозирования НАНУ при поддержке Фонда им. Гайнриха Бёлля провел моделирование и подсчитал, что мы можем достичь 91% возобновляемой энергетики к 2050 году. Недавнее исследование финской компании Wärtsilä показало, что возможен и экономически целесообразен даже полный переход Украины на возобновляемую энергию.

В то же время самый амбициозный сценарий, который пока что рассматривается Министерством энергетики и защиты окружающей среды, предусматривает переход только на 70% возобновляемой энергетики всего лишь в производстве электроэнергии к середине столетия, а в общем производстве энергии — еще меньше. Такая цель заложена в Концепции “зеленого” энергетического перехода до 2050 года. Что же касается НОВ, разрабатываемого на десять лет, то он в лучшем случае будет содержать те цели, которые закреплены в Концепции. Ведь оба документа базируются на тех же моделированиях. В начале разработки в течение года общественность требовала моделирования сценария полного перехода Украины на возобновляемые источники энергии к 2050 году, но министерство не учло эти требования.

Как обстоят дела с климатической политикой в мире

Неамбициозный НОВ — это проблема не только Украины. Крупнейшие страны-загрязнители традиционно меньше всего хотят вкладываться в преодоление последствий своих же действий. Как так происходит, что международные обязательства вроде бы есть, а соблюдают их далеко не все?

Во-первых, НОВ каждая страна определяет для себя самостоятельно, и Парижским соглашением не предусмотрен какой-либо механизм контроля или наказания ни за низкие цели, ни за их невыполнение. Международные органы только оценивают поданные вклады и определяют, достаточны ли они для преодоления кризиса или нет. Остальное — на совести государств. Лидеры в климатическом движении (тот же Европейский Союз) в будущем рассматривают варианты наложения санкций или экономических ограничений на страны, проявляющие недостаточную активность. Пока же никаких рычагов влияния на “аутсайдеров” нет.

Именно поэтому в данном процессе важно участие ученых и общественности. Первые показывают, каким может стать мир, если мы будем бездействовать, и как мы можем изменить ситуацию. Самый главный научный орган в этой сфере — Межправительственная группа экспертов по вопросам изменения климата (МГЭИК) — объединяет тысячи ученых со всего мира, собирающих и анализирующих уже существующие исследования и оценки. Исходя из этих данных, они публикуют тематические отчеты. Эти документы показывают, например, как изменится мир при повышении глобальной температуры на 1,5–2ºС и больше, как повлияет изменение климата на океаны, ледовый покров или сельское хозяйство.

Именно опираясь на отчеты МГЭИК, страны мира установили целью Парижского соглашения “не допустить поднятия средней глобальной температуры выше 2ºС и сделать все, чтобы удержать его на уровне не выше 1,5ºС”. Такая необычная формулировка — результат продолжительных политических споров, в ходе которых страны так и не пришли к согласию. Ученые же единодушны, — нам нельзя переходить границу в 1,5ºС.

Именно на многочисленных данных от ученых базируются аргументы и призывы миллионов людей, которые выходят на акции, проводят забастовки, объединяются в движения, сообщества или даже организации. Они показывают своим правительствам, что им не все равно, и что они готовы к изменениям, которых требует углеродная нейтральность.

Во-вторых, нет никакого универсального стандарта, согласно которому страны декларировали бы свои вклады. Кто-то объявляет, что сократит выбросы парниковых газов на определенный процент, кто-то — на какое-то их количество. Кто-то разрабатывает вклады на пять лет, кто-то — на десять. Нет даже единодушия в том, какой год считать базовым, относительно которого будут рассчитываться сокращения. Это усложняет подсчеты общего прогресса, а также оставляет для не очень добросовестных стран пространство для маневра.

Путаница сыграла на руку Украине при разработке первой версии НОВ. Тогда наше правительство в качестве базового года взяло 1990-й и запланировало значительное “сокращение”, хотя на практике выбросы, наоборот, возрастали. Как у нас получился этот фокус? После распада СССР в Украине начали закрываться предприятия-загрязнители, что и послужило причиной снижения выбросов. Но меры для модернизации предприятий, экологизации транспорта или перехода на более чистые и безопасные источники энергии при этом не принимались. В последнее время резкое сокращение выбросов в Украине наблюдалось в 2009 году вследствие мирового экономического кризиса и в 2014–2015 годах, когда с началом войны Россия захватила украинские территории, и часть предприятий была закрыта.

В-третьих, страны находятся в неравных условиях. Например, США и Китай ответственны за почти треть мировых выбросов, а одна лишь Индия выбрасывает столько же, сколько весь Европейский Союз. Поэтому некоторым странам надо прилагать значительно большие усилия и инвестировать больше средств в противодействие изменению климата, чем другим. Это существенно замедляет прогресс.

Ярчайший пример — Соединенные Штаты. Отдельные сообщества и предприятия провозглашают планы стать углеродно-нейтральными. И даже весь штат Калифорния, рискующий потерять Сан-Диего (прощай, Комик-Кон) и Лос-Анджелес (никакого вам больше Голливуда) из-за повышения уровня моря, обещает стать нейтральным к 2045-му — на пять лет раньше, чем этого требуют ученые, общественность и Парижское соглашение. Но государство в целом остается климатическим аутсайдером, тормозя важные международные решения, отказываясь принимать общие правила и иногда вообще игнорируя существование климатического кризиса.

Предыдущий подобный договор — Киотский протокол — был жестче, чем Парижское соглашение, и определял четкие проценты, на которые страны должны были сократить выбросы парниковых газов. Тогда США не только угрожали выйти из соглашения, а все же вышли из него, поскольку на первом этапе сокращать выбросы должны были только развитые страны, к которым относились США, но не относился Китай. Тогда Штаты увидели в этом угрозу своей экономике и отказались следовать общим правилам, словно изменение климата — проблема, которая их не касается.

Также исторически сложилось, что страны, больше всего приложившие руку к климатическому кризису, будут ощущать его последствия едва ли не последними. Поэтому одни могут себе позволить отсрочить действия, зная, что пострадают меньше. Тогда как малые островные страны, в частности Маршалловы Острова, провозглашают амбициозные планы, консолидируют вокруг себя другие страны, но все же рискуют полностью уйти под воду, потому что их вклад в глобальное изменение климата сравнительно невелик.

Все пропало?

В целом, по оценке уже поданных НОВ, сейчас мир движется в сторону поднятия глобальной температуры на 3ºС, — и это лишь при условии достижения определенных целей. Последствия этого могут быть катастрофическими, ведь более масштабные пожары, засухи, бесснежные зимы, пылевые бури, наводнения и другие неожиданные катастрофы, с которыми человечество сталкивается уже сегодня, — это только начало. Так неужели все потеряно?

К счастью, надежда есть. За прошлый год проблема климатического кризиса получила большую огласку. На нее обращают внимание представители совершенно разных сфер: на Всемирном экономическом форуме проблемы окружающей среды признали главной угрозой мировой экономике, десятки стран, а также Европейский парламент провозгласили чрезвычайное климатическое положение, и даже Папа Римский призывает мировые правительства действовать. Международные банки отказываются финансировать проекты, вредные для климата. Сотни городов по всему миру, среди которых Житомир, Львов, Полтава, Каменец-Подольский и Чортков, декларируют планы перейти на 100% возобновляемой энергетики не позднее 2050 года. Даже Киевская городская государственная администрация признает существование изменения климата, официально объявляя его причиной аномальных пылевых бурь в городе. Голоса активистов и ученых звучат все громче, и сейчас как никогда важно их усиливать.

Но не следует также забывать о времени, которого почти не осталось. Необходимы активные действия каждого. Правительство должно прежде всего принять амбициозный Национально определенный вклад — такой, который будет содействовать достижению глобальных целей. Для противодействия климатическому кризису необходимо достичь углеродной нейтральности уже в 2050 году. Это означает, что за ближайшие десять лет выбросы парниковых газов должны сократиться почти наполовину, — именно такой должна быть цель обновленного украинского НОВ.

Общественность, в свою очередь, может присоединиться к противодействию изменению климата, принимать участие в акциях, забастовках, подписывая или запуская петиции, общаясь со своими представителями во власти о необходимости активных действий в защиту окружающей среды.