“К съезду идем с большими потерями”

Поскольку наши  лесные академики и  профессора говорят и пишут мало ( и правильно, – не их это уровень: для поддержания авторитета в нашем лесном сообществе достаточно угадывать желания начальства, делать серьезное лицо и периодичеси "надувать щеки"), – читайте российских. М.П.

Основа государства – так называл лес министр финансов граф Канкрин, учредивший почти два века назад «Общество для поощрения лесного хозяйства». Прочна ли эта основа и какие задачи стоят перед Российским обществом лесоводов на пороге очередного съезда? Об этом – его президент академик Анатолий Писаренко.

– До съезда осталось совсем немного времени, и вы, Анатолий Иванович, чувствую, полностью погружены в его подготовку.

– Ну да. Телефоны звонят непрерывно, регионы обращаются с вопросами. В конце сентября в Казань на Пятый съезд соберутся люди со всей России, нам будет о чем поговорить. В повестке дня есть отчетный доклад, доклад ревизионной комиссии, обсуждение докладов, организационные вопросы, принятие постановлений съезда.

– Догадываюсь, что скучно не будет, ведь лесники – люди особенные, на редкость преданные своему делу. Тут даже выход на пенсию ничего не меняет.

– Меня можете в этом не убеждать. Огорчает только, что к съезду мы идем с большими потерями. Прежде региональные отделения Общества базировались в лесхозах. Но лесхозы ликвидированы, следовательно, исчезли и наши отделения. К счастью, нынешний руководитель Рослесхоза Виктор Николаевич Масляков ставит задачу возродить общества на местах. При такой поддержке ждем восстановления того, что было утрачено. Сейчас каждый регион старается это сделать. До 1 сентября должны быть проведены региональные съезды, на которых изберут одного-двух делегатов. Ожидаем человек сто пятьдесят.

– Вы придаете большое значение деятельности региональных отделений?

– Придаю, что связано с задачами, которые стоят перед Российским обществом лесоводов на этом этапе. Граф Канкрин для чего создавал Общество? «Для поощрения лесного хозяйства». В основе нашей работы – забота об улучшении условий ведения лесного хозяйства, а поскольку сегодня принципы ведения этого хозяйства нарушены, забот хватает. Прежняя система управления демонтирована, все функции переданы регионам, которые далеко не всегда с этим справляются. Отсюда рост размеров незаконных рубок, сокращение занятости в лесном секторе, ухудшение качества жизни в лесных поселках и деревнях, резкое падение объемов лесопромышленной продукции. Сейчас в законодательство вносятся поправки, но коренным образом они дела не меняют. Правда, страшные лесные пожары, когда гибли люди, все же открыли глаза президенту, премьеру, и произошло важное событие – федеральное агентство вывели из подчинения Минсельхоза, подчинили напрямую правительству, придали дополнительные полномочия. По сути, для нас это знак, что отношение к лесному хозяйству изменится.

– То есть надежда есть. Что в связи с этим вы ожидаете от съезда?

– Что станет яснее, как нам дальше жить. Как человек, которому предстоит отчитываться о работе, скажу: ждем от правительства, что оно примет достаточные меры для улучшения ведения лесного хозяйства. В чем суть? Сегодня закон никак не выделяет специфики региона, хотя страна у нас огромная и условия даже в одном субъекте федерации могут значительно отличаться. Там, где леса сдают в аренду, стоит задача улучшения ведения лесного хозяйства. В малолесных районах (где, кстати, лесхозы свои функции сохранили, потому что кроме них заниматься лесом некому) иные задачи: беречь то, что есть, так как роль леса там – в основном средозащитная. Как правило, губернаторы это понимают, деньги из бюджета, не имея доходов от лесного бизнеса, выделяют. В Курской, Липецкой областях такое внимание присутствует, и не только там. Чего не скажешь о большинстве многолесных регионов, где доход есть, а денег на лес не находится.

– У вас есть объяснение?

– Трудно сказать, почему так. Вопрос в понимании, наверное.
Кроме того, цена на древесину на корню мизерная. Если в других странах попенная плата составляет до 60-70 процентов товарной стоимости древесины, то у нас – не более двух процентов.

– Всероссийское общество лесоводов всегда занималось просветительской работой, воспитанием трепетного отношения к лесу, прежде всего у молодежи. Известно и ваше личное внимание к школьным лесничествам. Задачи не меняются?

– Они не могут меняться. Для меня большая радость видеть горящие глаза детей, это надежда, что смена есть. Со школьными лесничествами всегда много возились. Я горжусь всероссийскими конкурсами «Подрост», их проведено восемь, последний состоялся в мае, он прошел в Суздале. Международный «Подрост» пройдет в сентябре в Москве. В сентябре же пройдет и всероссийский съезд школьных лесничеств – в то же время, что и наш съезд в Казани. Мне это представляется символичным.

– Слышала вашу пламенную речь на недавней конференции молодых ученых Рослесхоза. Похоже, участники произвели на вас хорошее впечатление. Вопросы подготовки кадров тоже будут стоять на съезде?

– Как без этого… Новость слышали? Отныне лесхозы-техникумы уходят в систему Минобраза. Я встречался недавно с директорами, все сожалеют. Решение такое принято, но я сомневаюсь, что оно пойдет на пользу делу.

Еще беда – достойные молодые люди часто не находят себе применения в отрасли, хотя могли бы работать очень успешно. Зарплата низкая, и надо быть подвижником, чтобы остаться.

– Как вы думаете, почему государство, имея такой ресурс, не находит возможности нормально платить?

– Вы меня провоцируете. Да очень просто! Государство не получает ренты, которую должно получать от лесов. Кто получает ренту? Арендатор, промышленник. Если древесина на корню, собственник – государство. Срубил – рента остается у промышленника. Что получает держава? Мизерную попенную плату, которая не покрывает затрат на восстановление леса.

Вот граф Канкрин, будучи министром финансов, увидел в лесах деньги. За счет той платы (стоимость древесины), которую он ввел, открыл институт, командировал лесоводов за границу на 2-3 года. Классики наши, Морозов, Теплоухов, Орлов – все прошли вторую подготовку за рубежом на государственные деньги. Государство учило, платило стипендии, отправляло на стажировку, в результате мы получили широко образованных ученых. Интересная подробность: Канкрин составлял для них смету вплоть до мелочей, на покупку книг в том числе. Видите, находились в державе деньги. А мы сейчас на производственную практику не можем людей отправить. Вы вынудили меня об этом говорить – о ренте, доходах, которые государство теряет.

– Но я не могу представить, что съезд, где соберутся очень неравнодушные люди, не коснется этих вопросов! Ясно, что участники будут стараться привлечь внимание руководства страны. По крайней мере, они на это внимание надеются.

– Я свои надежды связываю, прежде всего, с решениями, которые приняло правительство. Это главное, на что мы рассчитываем. Все ждут, что в конце концов президент и правительство поймут, что пора организовывать самостоятельное министерство. Самая лесная страна в мире – и нет своего министерства! Важно даже не название, а самостоятельность, в том числе – прямое финансирование. Думаю, что правительство и президент должны дать ведомству самостоятельность, которая будет выражена через национальную лесную политику. Она обязательно должна быть, поскольку через нее следует решать главные вопросы. А уже под национальную политику надо строить новое законодательство.

– Как эта национальная лесная политика может выглядеть?

– Должен быть самостоятельный документ. Предложений много, даже обсуждения уже были. Мы выпустили книжку, Институт устойчивого развития издал брошюру «Актуальные проблемы национальной лесной политики», но документа как такового нет, а он должен быть. В нем следует отразить основные принципы управления лесами. Что есть сейчас? С одной стороны, концепция развития лесного хозяйства, утвержденная Четвертым съездом Российского общества лесоводов. С другой стороны, есть стратегия развития лесной промышленности до 2020 года. Но в «Лесной промышленности» не упоминается лесное хозяйство, а в «Лесном хозяйстве» – лесная промышленность. Все отдельно. Лесное хозяйство осталось в государственном секторе, а лесная промышленность акционирована и приватизирована. То есть нарушены все связи. Я бы сказал, что возникла трагическая нестыковка. Объединяющего документа нет. Это можно было бы сделать в национальной лесной стратегии. Если вспомнить, что лес – основа государства, станет понятно, почему этим надо заниматься.

Беседовала Елена СУББОТИНА

Первое Лесное общество было организовано в 1832 году в Санкт-Петербурге под личным патронатом императора Николая I. Тогда самодержец, согласно докладу министра финансов Егора Францевича Канкрина, утвердил создание «Общества для поощрения лесного хозяйства».

В современном виде Российское общество лесоводов существует с 1990 года, с момента проведения учредительного съезда, на котором представители работников областных, краевых и республиканских органов лесного хозяйства, лесной науки и образования воссоздали национальную общественную организацию лесоводов. Президентом был избран Станислав Эдуардович Вомперский, член-корреспондент АН СССР (РАН), директор Института лесоведения.

Восстановленное Российское общество лесоводов всегда считало себя преемником объединений работников лесного хозяйства и ученых-лесоводов, которые существовали в России в XIX веке под различными названиями, но всегда при поддержке государства.

Нынешним президентом Общества является академик РАСХН Анатолий Иванович Писаренко.