25/11/2018
0Зацепился за тему и вместо одной короткой публикации размещаю три… М.П.
На территории, находящейся под контролем Латвийских государственных лесов (LVM), находится более 6 000 болот. Большая их часть – особо охраняемые природные территории, где в их домах происходят разные виды растений, птиц и животных.
Болото является важной и важной частью экосистемы для народного хозяйства Латвии. Часть болотных территорий используется для добычи торфа, который является сырьем для производства торфяных субстратов. Торфяные и добывающие компании работают в основном в регионах Латвии, тем самым обеспечивая людей трудоустройством в самых отдаленных частях страны. В настоящее время LVM арендовала 54 торфяных болот общей площадью 17 107 гектаров.
В качестве ресурса имеются два вида торфа, который относят и к возобновляемым, и к не возобновляемым ресурсам. Торф представляет собой органическую породу, образованную в условиях высокой влажности и кислородной недостаточности при разрушении болотных растений. Можно сказать, что торф – это природный ресурс, который восстанавливается медленно, но болото после завершения урожая в его первоначальном состоянии не восстанавливается в течение жизни одного человека.
Большинство болот Латвии сформировано около 4,5 тысяч лет назад. Причины образования и формирования болота различны – главным образом, за счет разлива водных объектов и землетрясений. В зависимости от условий образования торфа болотная почва делится на три группы: низкое или травяное болото, переходное болото и верховое болото.
В случае зарастания озера на его основании и начинает накапливаться смесь водных растений и животных с глиной или песком, называемая сапропелем. Берега зарастают все больше, озеро мелеет, зеркало воды уменьшается. Постепенно озеро превращается в грязевое или низинное болото, представляющее первый этап в развитии процесса заболачивания. В нем преобладают различные виды тростника, трилистников, осок, рогозника, хврщей и т.п. Когда растения умирают, образуется богатый минералами торф, который преимущественно используется для производства энергии.
По мере того, как слой торфа становится толще, возрастает роль атмосферных осадков в их водном питании. Из-за более толстого торфяного слоя подача питательных веществ нарушается, поэтому условия питания становятся хуже, чем на низовых болотах. Это приводит к снижению разнообразия травянистых болотных растений и появлению мхов. Одновременное наличие в составе болотной растительности мхов и травянистых растений – это характерный признак переходного болота.
Когда слой торфа увеличивается и становится таким толстым, что растущие на поверхности растения уже не могут достать минерального основания и насыщенных питательными веществами грунтовых вод, болото достигает последней стадии развития, формируя верховое моховое болото. Водное питание такое болото получает только из атмосферных осадков, а в составе его растительности доминирует сфагнум, который и является основным компонентом образующегося торфа. Этот вид торфа содержит мало минералов и имеет высокую кислотность. Его часто называют легким торфом и именно он наиболее востребован в производстве торфяных субстратов.
LVM инвестирует значительные средства, энергию и знания в работу с болотными экосистемами, разрабатывает все более совершенные методы охраны и устойчивого использования болотных ресурсов.
Пересказ М.Попкова
Что вы знаете о латвийских болотах? Интервью с доктором биологии Артуром Шкуте 
Артур Шкуте
ще недавно человечество считало болота совершенно ненужной землей и старалось их активно осушать, не подозревая, какой невосполнимый ущерб это наносит экосистеме планеты
Совершенно незаслуженно люди называли «болотом» застой в общественной жизни, а в более ранние времена болота считались местом, где правит нечистая сила. 2 февраля отмечается 20-летие Всемирного дня водно-болотных угодий, и у нас есть повод для реабилитации болот.
В этом «Нашему городу» поможет профессор Даугавпилсского университета, доктор биологии Артур Шкуте – главный знаток водных ресурсов, как его с уважением величают коллеги:
– Водно-болотные угодья – это не только болота. Под эту категорию попадают мелкие заросшие озера, которые на самом деле болотами и не являются; поймы рек, заливные луга и, конечно, сами болота.
Всемирный день водно-болотных угодий празднуется с 1997 года. Этот день был выбран неслучайно: 2 февраля 1971 года в иранском городе Рамсар была подписана Конвенция о водно-болотных угодьях. Насколько мне известно, на сегодняшний день примерно160 стран, в том числе и Латвия, уже подписали эту Конвенцию, главная цель которой – защита водно-болотных угодий, в первую очередь, как важных мест обитания водоплавающих птиц.
– Где находится самое большое водно-болотное угодье в Латвии?
– Одно из самых больших водно-болотных угодий Латвии – Лубанская низменность, включающая в себя озеро Лубанас и прилегающие к нему болота и заливные луга. Само озеро Лубанас – очень заросшее и мелкое (его средняя глубина – около полутора метров, а максимальная – не более 5 м), причем искусственно выкопанное. Это совершенно идеальное место для гнездования водоплавающих птиц. Также Лубанская низменность очень важна для перелетных птиц.
Здесь весной можно увидеть потрясающие картины, когда лебеди-кликуны возвращаются на Север. Мне доводилось видеть несколько тысяч лебедей. Представьте себе! Даже когда видишь 5-6 лебедей, крупных, красивых птиц – и то у тебя остаются незабываемые впечатления, а когда тысячи… Удивительно красивое зрелище. А тысячи северных гусей… Потрясающе!
Правда, местные крестьяне гусей не особо любят, потому что птицы опускаются на поля, где проросли озимые. Ведь если несколько тысяч птиц пройдут и пощиплют зелень, после этого мало что останется.
– А какое болото в Латвии самое известное и большое?
– Это громаднейшее болото-заповедник Тейчу – самое большое в Прибалтике. Оно расположено к юго-востоку от Мадоны. Площадь Тейчу составляет более 19 000 гектаров. Помимо мочажин (заболоченных мест) в заповеднике 18 озер площадью свыше 2 га.
Когда-то я снимал документальный фильм про это болото. Оно очень интересное – посередине находится остров Сиксала, на котором с давних пор, где-то XVII века, живут староверы. На Сиксале есть кладбище, поэтому известно, с какого времени здесь появились люди. Я староверов застал и смог с ними побеседовать. «Как раньше до острова добирались?» – спросил. А они: «Зимой – на санях, а летом – по тропкам».
До конца 80-х или начала 90-х прошлого века дороги на этот остров не было. А сделали ее, как я понимаю, не из-за того, что там люди живут, а из соображений пожаробезопасности. Дорогу проложили так, чтобы болото можно было проехать насквозь. Но, как говорили местные, часть дороги болото «забрало» обратно.
В советское время болото использовали в качестве полигона. Сюда прицеливались ракеты среднего радиуса действия, стреляли откуда-то из Подмосковья. Как тут местные жили? Они мне рассказывали: «Спим ночью, а тут – ба-бах!. Конечно, стреляли без боеголовки. А утром начинают летать вертолеты. Понимаем: были учения, теперь ищут болванку. Потом смотрим: летит вертолет, а к нему что-то прицеплено». Говорили, что такое нечасто случалось.
Раньше Тэйчу было для меня как для биолога просто интересным местом, где обитает много редких видов животных, насекомых и растений.
– Как вообще образуются болота?
– Есть два способа образования болота: территория заболачивается либо из-за скопления воды, либо потому что зарастают озера. Тэйчу когда-то было озером. Но в нашей истории мы его не помним, потому что озеро образовалось после ледникового периода 12-15 тысяч лет назад. Прошло около 8 000 лет, и оно заросло. К сожалению, это судьба всех озер. С точки зрения геологии озера – временные образования. Правда, это утверждение не относится к озерам тектонического происхождения – таким, как Байкал, Танганьика.
Например, наше Стропское озеро… Местные жители знают, что в нем глубже 5-6 метров места не найти. Это сейчас. Но по геологическим данным, твердое дно в Стропском озере находится на глубине 12 м, а 5-6 метров – это уже сапропель, то есть собравшийся ил. И такая картина наблюдается во всех озерах.
– В чем же заключается уникальность болот?
– Болота поддерживают своеобразный гидрологический режим. И это очень важно. Болото – это место, которое весной, как губка, вбирает в себя талые воды и часто служит буфером, препятствующим наводнениям, а летом эту воду потихоньку отдает. Скажем так: если бы отсутствовали болота, то происходило бы резкое поднятие воды, что вызывало бы катастрофические потопы.
В Европе во многих местах мы это видим. Все наводнения, которые происходили в Германии, Чехии и других странах, связаны с сильным зарегулированием рек и отсутствием пойменно-болотных комплексов.
В Латвии, неподалеку от Даугавпилса, есть прекрасное место – природный парк «Двиетес палиене». В этом месте в Даугаву впадают две реки – Двиете и Илуксте – которые сходятся вместе. До сих пор так и не решили: Илуксте впадает в Двиете или Двиете – в Илуксте. Поэтому последние 200 метров реки называются Березовкой (смеется). Когда бывает большое половодье, поселок Двиете превращается почти в остров, куда ведет «дорога жизни» – насыпная дамба. Когда идет большая вода, то пойменные луга и болота забирают ее большую часть, тем самым спасая Екабпилс.
В «Двиетес палиене» специально (чтобы сохранить эту территорию такой, какая она есть) разводят диких коров и лошадей. Если бы их не было, то эти места просто заросли лесом. Если бы в Латвии не занимались сельским хозяйством, то территория нашей страны выглядела бы так: леса, болота, озера.
– Что необычного растет на наших болотах?
– Например, такое потрясающе необычное растение, как росянка. Оно небольшое (в тропических странах есть более крупные подобные растения), но, тем не менее, хищное. Оно ест насекомых. Для нас росянка – экзотическое растение, которое вносит свой посильный вклад в борьбу с комарами (смеется).
Еще болота у нас ассоциируются со сбором ягод, той же клюквы. В некоторых латвийских болотах идет промышленная добыча торфа. В обиходной жизни мы воспринимаем болота как грязную лужу. Не имею в виду болота, которые появляются в результате деятельности человека. Естественные болота, образовавшиеся на месте заросших озер, изумительно красивы и потрясающе пахнут.
Чтобы полюбить болото, по нему надо немного походить. Потому что когда смотришь на болото со стороны – видишь однообразный пейзаж плоскую территорию, чахлые небольшие деревца. А когда вступаешь на болото в солнечный день – видишь, что оно изумительно разноцветное: красное, фиолетовое, желтое. Видишь ярких насекомых на мелких цветочках, ощущаешь сильные запахи цветущих растений…
– Это правда, что болото – хранилище чистой воды?
– Безусловно. Болота играют большую роль в очищении воды. Они, как фильтр, впитывают воду, и все частицы, загрязняющие воду, остаются в этой губке. К сожалению, как все фильтры со временем забиваются, так и болота – заторфяниваются и плохо впитывают воду. Болота являются очень важным местом, где собирается и складывается органика. Сначала это сапропель, потом – торф. Затем нужно немножко, пару миллионов лет, подождать – и у нас будет нефть, а при определенных условиях – уголь.
– Болота активно борются и с парниковым эффектом?
– Тысячелетиями природа в болотах собирает и хранит углекислый газ. Люди, добывая торф, уголь, нефть, вместо того, чтобы делать что-то полезное, варварски сжигают их, тем самым запуская обратный процесс – увеличивая содержание углекислого газа в воздухе.
– С чем для Вас в первую очередь ассоциируется болото?
Для меня болото – это, в первую очередь, разнообразие.
http://www.gorod.lv/novosti/278192-v-zaschitu-latviiskogo-bolota#ixzz5Xt7jmBDt
В поисках латвийского «золота»
Константин Ранкс, морской геолог, журналист
Которое даже искать не надо
В конце апреля общественность Латвии узнала, что впереди нашу страну ждет небывалое процветание — в связи с радужными перспективами добычи никеля и других металлов. Канадская фирма даже готова взять на себя труд разведать эти месторождения, скрытые многосотметровой толщей песков, глин и прочих осадочных пород в магматических породах Балтийского щита.
В том, что там может быть никель — нет никаких сомнений. Даже платина и золото. Только вот возникает вопрос — сначала эти месторождения надо найти, затратив уйму денег на разведочное бурение, а затем и добыть — пробив к месторождениям глубокие шахты. И это в то время, как в мире широко торгует никелем не только Россия, но и Финляндия, которая кроме никеля, меди, хрома и золота начинает добывать и уран. И бить глубокие шахты им не к чему — у них Балтийский щит прямо на поверхности.
С другой стороны, у нас удивительно безразлично относятся к нашим реальным природным богатствам.И не надо искать помощи в их освоении за океаном. Я имею ввиду залежи торфа, коими богата Латвия. Вот где настоящий клад, который мы, к сожалению используем очень слабо. Но надо признать — тут дело не только в нашей доморощенной неторопливости — всемудрый Евросоюз тоже помог нам остаться без этого полезного ресурса.
По разным данным, Латвия располагает более 1,5 миллиарда тонн торфа. Если подсчитать количество торфа на душу населения, то выяснится, что мы в числе мировых лидеров.
Разумеется, в абсолютном значении торфа больше и в России, и в Канаде, и в Финляндии — но и населения там больше. Что немаловажно: торф — это ресурс возобновляемый. По мнению специалистов из Международного торфяного общества, на планете в год образуется около 3 млрд кубометров торфа, а это более чем в 100 раз превышает объемы его годовой добычи.
Торф образуется из отмирающих растений. Из останков мха-сфагнума образуется верховой торф, из осоки и зеленого мха — торф низовой. Верховой торф является отличным топливом, а вот низовой — замечательным удобрением. По счастью, в Латвии той и другой разновидности торфа примерно поровну.
Для жителей Латвии торф — привычный природный материал. Его использовали издавна и как топливо, и как теплоизоляцию, и как удобрение, а в период Первой республики стали продавать на экспорт как агротехническую добавку. Пиком развития латвийской торфопромышленности были 80-е годы ХХ века, когда добывалось более 3 млн. тонн в год агротехнического торфа и более миллиона тонн в год топливного торфа. Те, кому за 50, очень хорошо помнят коричневые брикеты, которыми топили печи и котельные.
Обратите внимание на эти цифры — добывалось примерно 4-5 млн. тонн торфа в год, а разведанные запасы торфа в Латвии — более 1500 млн. тонн, то есть уже разведанного торфа хватило бы на 300 лет. А ведь за это время обязательно бы появился новый торф.
Так в чем же дело? Ведь в свое время Андрис Шкеле высказывался за строительство тепловой электростанции на торфе, а известнейший латвийский специалист по торфу Ансис Шноре полагал, что Латвия может за счет энергетического торфа получить эквивалент Плявиньской гидроэлектростанции…
Причем торф не обязательно сжигать в топках электростанций. Финны являются мировыми лидерами по торфоэнергетике, в отдельных провинциях торф — лидирующее сырье для выработки электроэнергии и тепла. Но финны пошли дальше, и разработали технологии производства жидкого топлива. Новейшие разработки в области катализа вдохнули новые силы в известную технологию производства синтетического бензина по реакции Фишера—Тропша. Крупнейшая в мире компания по добыче торфа VAPO OY еще в 2008 году планировала построить для начала завод с выходом в 100 тысяч тонн дизельного топлива в год. Однако сейчас финны усердно разрабатывают другое сырье — отходы лесопереробатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности, внедряя новые идеи и технологии, создав несколько рецептур жидкого топлива, в том числе такое специфическое как авиационный керосин.
Почему в Латвии не происходит ничего подобного? Причина проста: в 2009 году «еврозеленые» подняли вопрос о выбросах углекислого газа из торфяников. Когда торфяник осушают, начинают активно размножаться микроорганизмы, разлагающие органику, и в результате происходит залповое выделение углекислого газа. Не успели специалисты по торфу объяснить, что сейчас после добычи торфа идет рекультивация земель, на месте болот высаживаются леса, которые заберут углекислый газ из атмосферы, как «зеленые» нанесли еще один удар — приравняли торф к ископаемому топливу. Такому как уголь.
С одной стороны, Еврокомиссия призывает нас добиваться большей независимости от России в области энергетики, с другой — не дает воспользоваться нашими немногими ресурсами.
При этом она как бы не замечает гигантского выброса углекислоты в процессе вырубки амазонских и сибирских лесов, облаков угольной сажи от китайских тепловых электростанций. Европа не впадает в шок от того, что Германия с каждым годом закупает все больше угля в США для своих тепловых станций, для того, что бы могла развиваться «зеленая» солнечная и ветровая энергетика.
Но плетью обуха не перешибешь, решения, принятые в Брюсселе не отменишь. Приходится как-то выкручиваться. Тут стоит вспомнить, что торф — еще и ценное химическое сырье. В частности, из него можно выделить активные биологические вещества и так называемый торфяной воск. Это вещество используется для производства особо точных моделей при литье самого высокого качества и сложности, при производстве пластмасс, специальных смазочных материалов, выскококачественных политур, в том числе для автомобилей, полиролей для дерева, пропиток для дорогой бумаги и кожи. Его используют в медицинской промышленности и при изготовлении средств бытовой химии — например, шампуней, туши для ресниц, а также высококачественного гуталина для обуви.
Если обработать верховой торф серной кислотой, то образуется так называемый гидролизат. Эта жидкость является изумительной питательной средой для кормовых дрожжей, которые, в свою очередь являются прекрасной экологичной кормовой добавкой для скота и птицы.Примечательно, что все эти вещества можно производить на сравнительно небольших предприятиях. Финский опыт показывает, что добыча и обработка торфа может быть занятием для небольших семейных предприятий, а его переработка — для фирм средней руки.
Если бы не было европейских ограничений по использованию торфа в качестве топлива, то Латвии было бы вполне по силам построить завод по производству синтез-бензина.
Была бы совсем не лишней целенаправленная программа по кредитованию малых и семейных предприятий, фирм-переработчиков торфа для того, что бы повысить эффективность использования этого ценного природного сырья. В конечном счете, в Латвии не так много природных ресурсов, которые буквально лежат на поверхности…
В мире с каждым годом растет цена на натуральные продукты. Торф и его производные — это как раз и есть те самые натуральные продукты, которые мы можем продавать. Нужно контактировать как с теми, у кого есть опыт работы с торфом (Финляндия, Белоруссия, Россия, Канада), так и с теми, кто не имеет залежей торфа, но заинтересован в натуральных продуктах — это и Япония и Корея, Китай и Испания.Не нужно заноситься, но и прибедняться тоже не следует — у нас есть что предложить мировому рынку. Только вот поддержать надо тех, кто готов взяться за дело. rus.delfi.lv
https://imhoclub.lv/ru/material/v_poiskah_latvijskogo_zolota
Царица болот, или Почему латвийская клюква не боится конкуренции
15.08.2016
Латвийские фермеры, выращивающие клюкву, не боятся российской конкуренции – у каждого болота свои секреты. Капризная болотная ягода может плодоносить двести лет, но не прощает ошибок.
РИГА, 8 авг – Sputnik, Владимир Дорофеев. Пару недель назад Владимир Путин похвалил латвийскую клюкву и распорядился искать способы ее импортозамещения. Sputnik выехал за ягодой на латвийские болота.
Болотная капризуля
Начнем, пожалуй, с главного: для желе, варенья, морсов и даже лекарств используется не лесная ягода, а выращенная на грядках. В “американке” (так называют садовую клюкву) больше пектина, аминокислот и витамина С, нежели в лесной или выросшей вдоль дорог, где ягода может впитать тяжелые металлы из выхлопных газов. Обеспечить качество ягоды на сборном пункте сложнее, чем на ферме.
© SPUTNIK / СЕРГЕЙ ГУНЕЕВ
Путин похвалил латвийскую клюкву
Клюква на грядке — звучит далеко не так абсурдно, как кажется поначалу, поскольку грядка все равно на болоте. Вот только ягоды гораздо больше, чем в диком лесу. Сейчас клюква еще только впитывает жизненные силы болот и застенчиво розовеет цветом утренней зари. Время ее сбора — это поздняя осень, и основные хлопоты с капризной болотной принцессой еще впереди.
Собирают латвийскую клюкву 14 хозяйств, Sputnik поехал на самое крупное – Very Berry. Оно выращивает по нескольку десятков тонн клюквы каждый год. Занимается ягодами удивительная русско-латышская семья, в которой русский муж – инженер-пилот на пенсии – отвечает за техобеспечение, а супруга-латышка — математик, экономист и неисправимый оптимист – ведет бухгалтерию. Вместе Гундега и Сергей Саушкины одних только налогов платят по 140 000 евро. Для Гауйиенской волости, в которой живут всего 6 тысяч человек, — это огромные деньги.
SPUTNIK, SERGEY MELKONOV
Та самая клюква из йогурта Путина
– Сегодня Латвия стабильно занимает 3-4 место в мире по производству клюквы, – рассказывает Гундега Саушкина, показывая свое хозяйство. – И все равно, даже собственные потребности в клюкве не обеспечивает. Потребляет Латвия от 250 до 500 тонн в год, а выращивает только 300. Мировые чемпионы по выращиванию клюквы — это США и Канада. Латвия считается третьей страной в этом списке, хотя, по-моему, Белоруссия ягоды дает больше. Возможно, все дело в восприимчивости клюквы к радиации. К белорусским лесам, пострадавшим от Чернобыля, до сих пор относятся с подозрением.
На развалинах империи
Производство у Сергея с Гундегой небольшое – холодильные цеха, сортировочная линия и линия по разливу размещены в бывшем колхозном коровнике. А начинать приходилось в чистом поле, осваивая потихоньку болотные торфяные делянки и приспосабливая под свои цели развалины предыдущей эпохи.
— Выращивание клюквы — процесс долгий, и далеко не самый благодарный, – рассказывает Сергей во время экскурсии по болоту. – Ягоде такое внимание требуется, никакое зерно рядом не стояло. Зато если все предусмотрел, то и отдача прекрасная – клюква при посадке пять лет только силы набирает, зато потом лет двести ее с кустов снимать можно.
SPUTNIK, SERGEY MELKONOV
Клюква поспеет к середине сентября
— Двести лет не пересаживая?!! – не выдерживает наш фотограф.
— Ну да, ягода многолетняя, – усмехается Сергей. – Только о допущенных ошибках ты узнаешь лет через пять, когда что-то исправлять уже поздно. А каждая ошибка влетает в такую копеечку, что ой-ёй-ёй. Вот мы проходы между грядками трактором чистим. Так торф проминается, канава образуется. А вон на том поле, чтоб канав не было, попробовали кислым песком засыпать. Испортили поле, трава наросла. Столько нюансов, — даже у бывалых бывают проколы.
Клюква при правильном уходе — продукт очень выгодный. В свое время Хрущев приказывал выращивать ее везде, где можно, наравне с кукурузой. Однако прижилась она на единичных делянках, под надзором настоящих садоводов-фанатиков. Это только с первого взгляда кажется, что лесная ягода проста.
SPUTNIK, SERGEY MELKONOV
Поля знаменитой клюквы
– Самая сильная головная боль — это заморозки, – рассказывает Сергей, бодро шлепая по лужам под дождем. – В прошлом году было 19 заморозков, и из 14 латвийских хозяйств ягоду сохранили только три. Клюкве небольшие заморозки только на пользу, но буквально на градус меньше, и все – ягода переморозилась, размякла, забродила и сгнила. А у нас же перепады бывают осенью ого-го! Днем +20 ночью минус 5.
Клюква себя чувствует неплохо при —1. Если выше, то ее надо поливать. Вода при такой температуре воздуха при поливе отдает тепло клюкве, а когда замерзает на ягоде, та оказывается в ледяном панцире, защищающем от холодного ветра.
Ночь на болоте
Сергей показывает фотографии осенней клюквы на полях, вмерзшей в лед. Ягода кажется хрустальной и загадочно мерцает в утреннем солнце.
SPUTNIK, SERGEY MELKONOV
Владелец предприятия Very Berry Сергей Саушкин на клюквенном поле
– Это большая головная боль — ягоду с сентября до ноября до урожая довести, – жалуется Сергей, показывая свою избушку рядом с полем. – Хорошо еще, я автоматику поставил, как на болотах наших холодает, у меня сигнал в доме звучит, и я бегу клюкву поливать. Бывает, в ночь по три-четыре раза бегаю, и так несколько ночей подряд. Поливает, конечно, автоматика, но без контроля нельзя. Если торф форсунку поливалки забивает, то все, метров 10 кустов вымерзнет. А форсунок здесь около тысячи. То есть, и бегать приходится, и чинить оперативно.
А главное, никому это доверить нельзя. Для наемного работника ночью встать и кнопку полива нажать — и то проблема бывает. Холодно же, спать хочется! Это для меня, хозяина, многотысячный ущерб, а ему что? Тут с этой ночной беготней не то что наемные, хозяева не все себя могут мотивировать из теплой постели вылезти. Три четверти латвийцев с прошлой осенью не справились.
Братство энтузиастов
Мы возвращаемся в офис, где кипит работа. Сейчас пора черники, которую Very Berry тоже выращивает. Кстати, лесная черника, в отличие от клюквы, полезнее садовой, если только ее собрали не у дороги.
SPUTNIK, SERGEY MELKONOV
Черника Very Berry
Как только клюкву собирают с болот, то сразу же замораживают и пускают на производство морсов, или отгружают на завод для производства желе. Замороженная ярко-алая ягода выглядит как пули для пейнтбола.
— Нам в свое время очень помог советами белорусский ученый и теперь наш большой друг Николай Николаевич Рубaн, – рассказывает Гундега, гостеприимно угощая нас кофе и сладкой садовой черникой. – А теперь мы помогаем советами латвийцам и россиянам. К нам приезжают за советами и из Сибири, и с Сахалина, и наши соседи псковичи. Только особенности болота у каждого свои, у одного ягоду все время подтапливает, у другого почва недостаточно кислая…
– Но при всем разнообразии проблем, которые создает каждый участок, основной враг и у русских, и у латышей один: русский “авось”, – добавляет Сергей. – Потому не прижилась клюква при Хрущеве, потому тяжело приживается сейчас. Любой, казалось бы, мелкий недосмотр оборачивается многотысячными потерями.
Это при работе с зерном любую ошибку можно исправить на следующий год. С клюквой допущенная ошибка аукается еще сотню лет. Мы двадцать лет с этой ягодой работаем, и то иногда ошибки допускаем. А новичкам предстоит долгий и непростой путь, пройти который получиться не у всех. Поэтому мы и не боимся конкуренции, наоборот, помогаем коллегам советами. Но у каждого свое болото, и своя история успеха.
SPUTNIK, SERGEY MELKONOVКлюквенный сок Very Berry
https://lv.sputniknews.ru/Latvia/20160808/2568868.html
