13/01/2011
0Почему Украину в Канкуне назвали «экологическим динозавром»
11 декабря в Мексике были приняты Канкунские соглашения — документ, которые одни называют прорывом, другие — пустой, никого ни к чему не обязывающей бумажкой. Но именно этой бумажкой мы должны отогнать угрозу глобальной катастрофы.
Мероприятие, которое официально именуется конференцией сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата и встречей сторон Киотского протокола, завершилось принятием пакета решений, направленных на борьбу с глобальным потеплением на планете и снижение уровня выбросов парниковых газов в атмосферу. По сравнению с прошлогодним провалом в Копенгагене, где не удалось достичь вообще никакого реального соглашения, это действительно прорыв.
Но главный итог Канкуна все же удручающ, и его не скрыть за пышными бюрократическими завитушками: первый период действия Киотского протокола завершается 31 декабря 2012 г., а общего согласия по его второму периоду (либо новому юридически обязательному полноценному соглашению) пока нет.
Главный вопрос — каким будет посткиотский режим — остался нерешенным. Никто не пожелал взять на себя юридические обязательства и по уменьшению выбросов в атмосферу — хотя эксперты предрекают, что к 2050 г. атмосфера нагреется примерно на 5 градусов, что превратит огромные территории Земли в выжженные, непригодные для земледелия пустыни.
Но Вадим СИДЯЧЕНКО, глава украинской делегации в Канкуне и замглавы Национального агентства экологических инвестиций (НАЭИ), объяснил, почему цифры выбросов — это не важно и почему Украина, запланировав увеличить свою долю загрязнения атмосферы в два раза, надеется при этом еще и на финансовую «зеленую» помощь.
Мы — особые
— Какие специфические стратегические задачи ставились перед украинской делегацией в Канкуне?
Вадим СИДЯЧЕНКО
— Прежде всего стоит отметить, что Канкун — это не изолированное мероприятие. Мы в этом году активно работали на сессиях и консультациях — в августе в Бонне и в сентябре в Тяньцзине (КНР).
Одной из важнейших задач было отстоять в новых документах статус стран с переходной экономикой. Такой статус за Украиной ранее был зафиксирован, но после 2007 г. (когда сторонами конвенции был принят «Балийский план действий») он как-то «выпал». Стали говорить только о развитых и развивающихся государствах.
Однако статус стран с переходной экономикой (его преимущественно имеют государства Восточной Европы) важен: мы ведь берем на себя обязательства по сокращению выбросов (как развитые страны), но не можем поддерживать и финансировать такие «развивающиеся» державы, как Бразилия, Мексика или Китай.
Поэтому еще в Бонне мы настаивали, чтобы этот статус был за нами сохранен, а в Тяньцзине Украина, Беларусь и РФ подготовили проект заявления по этому вопросу.
Мы считаем (и обосновываем это цифрами и фактами), что в 1990-х годах страны с переходной экономикой уже внесли свой значительный вклад в предотвращение изменения климата тем, что наша экономика пережила кризиc. Может, сегодня общая температура была бы уже на пять градусов выше, если бы не мы! За это Украина заплатила большую экономическую цену — и сегодня страна не может быть финансовым донором. Более того, мы, как и развивающиеся государства, сами нуждаемся в помощи.
— Почему бы тогда Украине не получить статус развивающейся страны?
— Это был бы шаг назад. Развивающиеся страны не брали на себя юридических обязательств по сокращению выбросов, а мы взяли!
Именно нежелание мощных, но формально развивающихся экономик (например, Китай и Индия ответственны за 30% всех глобальных выбросов в атмосферу) брать на себя юридические обязательства и было одним из препятствий в ходе многосторонних переговоров в течение всего 2010 года.
Да, развивающиеся страны в добровольном порядке принимают участие в программах по развитию низкоуглеродной экономики, но без всяких обязательств. Кроме того, получая финансовую помощь международных фондов, они не соглашаются проходить процедуру MRV (измерение, отчетность, проверка). Контроль также согласны обеспечивать лишь по собственному усмотрению и добровольно.
— И все же: главной задачей для украинской делегации была борьба «в целом» за второй период действия Киотского протокола или отстаивание сугубо экономических интересов лишь своей страны?
— Все цели были важны. Главный вопрос, конечно, будет ли вообще второй период Киотского протокола? Ведь ряд стран (например, Япония) обещали ни при каких обстоятельствах не поддерживать Киотское соглашение. Россия, Канада также были против второго периода. США вообще не участвуют в Киотском протоколе (частично такая позиция объясняется тем, что на страны, взявшие на себя обязательства в рамках Киотского протокола, приходится лишь около 27% мировых выбросов парниковых газов — и решение задачи глобального климата в рамках этих цифр кажется многим нереальным. — Авт.).
Украина выражала заинтересованность во втором периоде — мы показали себя страной, которая гибко использует механизмы Киотского протокола. По проектам совместного осуществления — ПСО (Киотский протокол разрешает странам Приложения B — которые определили для себя количественные обязательства по ограничению либо сокращению выбросов на период с 1 января 2008 г. по 31 декабря 2012 г. — совместно осуществлять проекты по сокращению выбросов парниковых газов, приобретать друг у друга такие проектные сокращения и засчитывать их в выполнение своих обязательств. В рамках этого механизма коммерческие предприятия фактически сами находят инвесторов, и участие государства здесь минимально. — Авт.) более 40% единиц проектного сокращения выбросов, появившихся на мировом рынке, принадлежат Украине — мы чемпионы. Второе место за Польшей — у нее лишь 15%.
Торговля выбросами, «зеленые инвестиции» (еще один механизм Киотского протокола, позволяющий странам торговать «излишками» квот на выброс углекислого газа. Украина имеет право выбрасывать 920 млн. т — уровень выбросов 1990 г., реально же выбрасывает лишь около 420 млн. т. Этот «излишек прав» можно продать, но вырученные деньги должны быть в обязательном порядке направлены на проекты, которые приводят к дальнейшему сокращению выбросов парниковых газов. Этот процесс и называется схемой «зеленых инвестиций». — Авт. ) — здесь мы были пионерами, показали, что можно работать на этом рынке. Украина разработала эффективную схему «зеленых инвестиций». Поэтому первая крупная сделка по продаже квот была осуществлена именно нашей страной.
Конечно, мы бы очень желали, чтобы данные механизмы сохранились — ведь это в наших экономических интересах. Как и сохранение статуса страны с переходной экономикой.
Мы и с первой, и со второй задачей в Канкуне успешно справились.
Почему уменьшить — то же что увеличить
Украинский стенд в Канкуне
— Хотя Украина считает себя пионером в деле реализации Киотских соглашений, ее обязательства можно трактовать как желание увеличить до 2020 г. выбросы в атмосферу почти в два раза (по сравнению с сегодняшним уровнем). Не слишком «по-зеленому» звучит, не правда ли?
— В Копенгагене в прошлом году было заявлено, что до 2020 г. Украина предполагает достичь уровня 80% выбросов 1990 г. То есть сократить их! Впервые эта цифра была объявлена еще президентом Украины в 2007 г. на Генеральной ассамблее ООН.
— То есть по сравнению с уровнем 2010 г. оставить за собой возможность радикально увеличить выбросы, ведь сегодня мы производим примерно вдвое меньше «горячего воздуха», чем в 1990 г.
— Это цифра, которую не мы с вами придумали. Но хочу особо подчеркнуть — в Канкуне конкретные показатели для отдельных стран не обсуждались! (Действительно, из-за того что Китай жестко отказался определить для себя ограничения роста выбросов, развитые страны в ответ убрали численное значение своей цели. Ранее предполагалось, что все страны сойдутся на снижении общемировых выбросов на 50% к 2050 г., а развитые государства собирались к этому сроку снизить свои выбросы на 80%. — Авт.).
Проще всего — назвать какую-то цифру. Но это безответственно: мы же сегодня не знаем, каким будет климатический режим, какие технологии мы сможем привлечь, какие ресурсы будем способны использовать.
Раз в Канкуне о цифрах никто не говорил, предлагаю и нам этот вопрос не обсуждать.
— И все же о цифрах в Канкуне говорили многие: неправительственные экологические организации объявили Украину «динозавром», а Сообщество островных государств заявило, что наша страна сознательно занижает потенциал ограничения выбросов парниковых газов.
— Повторюсь: даже озвученная цифра в 80% к 2020 г. уровня 1990 г. — это прожектерство. Мы бежали впереди паровоза. Еще перед Канкуном мы утверждали: говорить о цифрах сегодня — дилетантство.
Может, мы и на 40% сократим, и на 50%! Рано пока об этом судить.
Главное, что мы отстояли для себя потенциальные возможности интенсивного развития, и теперь эти возможности нужно реализовать. А уже потом можно говорить и об изменении наших обязательств по сокращению выбросов к 2020 г.
— В Канкунском соглашении подтверждена цель удержания глобального потепления на уровне 2 градусов. Многие эксперты утверждают, что и эта цифра «ни о чем» — было бы куда правильнее ориентироваться не на температуру, а на значение концентрации углекислого газа в атмосфере.
— Нет, эта цифра очень конкретна. Рядового жителя планеты ведь не интересует, кто на сколько уменьшил выбросы, — его интересует, чтобы нагрев атмосферы находился под контролем. В данном случае — не превысил 2 градусов.
— Если через какое-то время атмосфера Земли разогреется на 3 градуса, разве какие-то правительства или корпорации будут наказаны? Разве хоть один завод закроется? Канкун ведь не дал юридических механизмов контроля над климатом.
— Механизмы включаются сегодня. Канкунские соглашения — это политическое решение, не технологическое.
Для того чтобы не достичь разогрева атмосферы свыше 2 градусов, стороны достигли соглашения о создании специального фонда. 30 млрд. долларов развитые страны будут собирать до 2012 г. и 100 млрд. долларов к 2020 г. — чтобы передавать низкоуглеродные технологии развивающимся государствам.
Кроме того, созданы исполнительные механизмы: организованы технологический исполнительный комитет, центр и сеть климатических технологий. Мы рекомендовали в эти органы эксперта от Украины, чтобы держать руку на пульсе данных процессов.
— Вы считаете, в отсутствие четких юридических механизмов определения доноров эти фонды будут наполнены?
— Да, это четко пообещали Япония, США, Еврокомиссия… Финансовые договоренности в Канкуне стали официальным обязательством в рамках ООН.
Под зонтиком
— С кем Украина группировалась в Канкуне? Поддерживала ли нашу позицию группа Umbrella, в которую мы входим? На кого мы ориентировались в этом сложном дипломатическом мексиканском супе?
— У нас одна ориентация — на Украину. Но мы действительно группировались с разными странами. Базовые моменты, конечно, ежедневно обсуждались в Umbrella-группе с первого же дня, с 28 ноября. Когда Европейская комиссия, например, ставила под сомнение статус стран с переходной экономикой, вся Umbrella нас поддержала в данном вопросе — и США, и Новая Зеландия, и др.
Как я уже говорил, статус стран с переходной экономикой мы дружно продвигали с делегациями России и Беларуси и продолжаем заочные консультации с ними и сейчас.
Более того, мы активно работали и с неправительственными организациями и делегациями — не раз встречались с их представителями в кулуарах.
— В прошлом году провальная встреча в Копенгагене проходила на значительно более высоком уровне — на ней присутствовали 120 глав государств. То, что уровень Канкуна был понижен (туда приехали лишь около 20 глав государств преимущественно развивающихся и бедных стран), помогло процессу?
— Я бы не сказал, что это было понижением уровня. Эти регулярные встречи называются министерскими конференциями, а не саммитами глав государств. Скорее в Копенгагене было сильное повышение уровня, которое не дало положительного эффекта, — там стороны не пришли к значимому соглашению.
А министерский уровень показал себя достаточно эффективным. От Украины в сегменте высокого уровня принимал участие и выступил с докладом Анатолий Толстоухов, министр Кабинета Министров, соавтор проекта закона о парниковых газах в бытность народным депутатом.
— Перед конференцией некоторые экологи и политики призывали делегацию США воздержаться от поездки в Канкун — за Соединенными Штатами закрепился имидж тормоза большинства экологических начинаний. Вы можете назвать страны, которые, по вашему мнению, тормозили процесс в Мексике?
— С учетом того что за 2 недели до Канкуна в соответствующих кругах витал дух пессимизма, все включили мозги и поняли, что не надо упираться. Делегация США очень конструктивно работала, у них было много встреч, Америка показала большую заинтересованность.
До Канкуна был полный пессимизм по поводу ООНовского формата. Но министр иностранных дел Мексики Патрисия Эспиноза фактически спасла этот формат и этот форум.
Последний день для меня длился не 24, а 36 часов. Все пошли на компромиссы, все в чем-то уступили, но документ приняли.
— А в чем заключаются уступки Украины?
— Для нас — ни в чем! Хотя занимали по ряду вопросов гибкую позицию.
— Украина претендует на получение финансовой и технологической помощи. Но страны-доноры в Канкуне жестко требовали прозрачности от получателей: готова ли к этому наша страна?
— Развивающие страны по этому вопросу торговались. А мы согласны — у нас все уже прозрачно.
Утепли дверь и продай «горячий воздух»
— Хотя согласно Канкунским соглашениям торговля квотами, механизмы чистого развития и совместного осуществления будут продолжать существовать и дальше, нерешенным остается вопрос о создании глобального рынка квот. Как вы считаете, эти механизмы будут развиваться хотя бы на локальном уровне?
— В Европе же эти механизмы развиваются. Да и локальных уровней и рынков уже несколько: действуют две мощные торговые системы в Соединенных Штатах, работает европейская торговая система, Мировой банк внедряет подобные схемы в развивающихся странах: Чили, Южной Корее и т. д.
Подобный рынок не может сразу стать глобальным. Необходимо иметь определенную систему предприятий, участвующих в процессе. Пока же локализация по отраслям и регионам неизбежна, ведь торговая система должна иметь баланс: в ней должны присутствовать и выигравшие, и проигравшие. Чтобы добиться баланса, система должна быть закрытой.
Но процесс объединения рынков в будущем неизбежен.
— Если рост идет снизу, почему в Украине нет своего регионального рынка квот?
— В первом чтении уже принят закон, предполагающий создание у нас такого рынка.
Конечно, мы хотели бы претендовать и на получение международной финансовой помощи в создании такого рынка в Украине.
— Вы полагаете, это может быть интересно отечественному производителю? Пока что крупный капитал предпочитал бороться у нас не за энергоэффективность, требующую серьезных инвестиций, а за льготные тарифы на энергоносители.
— Вся международная торговля сегодня привязывается к выбросам. Это не только автомобили и самолеты: в сертификате ставят число выбросов на тонну продукта. Это — новые торговые барьеры.
Да, сегодня в Украине можно производить товар при высоких уровнях выбросов — но завтра с этим товаром на внешний рынок не выйдешь. Это как с машинами: можно производить «Таврию» и продавать ее на внутреннем рынке. Но без стандартов евро-4, евро-5 на внешних рынках делать этому товару нечего.
Нужно видеть эти новые инструменты торговой войны. Если вы не хотите завтра стукнуться лбом в строящуюся сегодня стенку, нужно немедленно внедрять новейшие технологии. А внедрять эти решения можно, получая деньги на рынке выбросов! Это очень интересный механизм, и кто сумеет им воспользоваться, серьезно выиграет.
— Каковы перспективы Украины на рынке продажи квот?
— У нас осенью шли интенсивные переговоры с углеродными фондами ряда стран.
Как раз в Канкуне я подписал меморандум с Португалией. Продолжаются контакты с японской стороной, в сотрудничестве с нами заинтересованы частные компании, Мировой банк.
Прогнозов по объемам продаж делать не стану: это не принято, ведь подобная информация может обвалить рынок. Что касается результатов Канкуна, то есть основания считать, что достигнутое соглашение оживит рынок — ведь оно обещает перспективу.
Как вы уже знаете, в рамках механизма «зеленых инвестиций» мы в 2009 г. заключили соглашение о привлечении средств, получили уже в общей сложности более 400 млн. евро (о которых сегодня так много говорят).
— Какие проекты за эти деньги уже реализованы?
— Пока ни один проект не реализован. Но работа идет. На 15 января запланировано открытие первого «утепленного» объекта.
Каждый месяц приезжают японцы: они изучили наш бюджетный процесс, были много раз в казначействе и в Минфине. Мы полностью открыты для контроля инвестора (в рамках договоров, конечно). Более того, по итогам года мы отдаем отчет, подтвержденный независимой международной аудиторской компанией. Технические аудиторы в свою очередь могут проверять реализацию проектов на объектах.
Деньги же пока находятся в спецфонде бюджета, на спецсчете казначейства. Как и любые бюджетные средства, они четко контролируются казначейством и Минфином, их нельзя использовать не по назначению.
Что касается отчетности, то Украина имеет сегодня самый открытый реестр.
В рамках механизмов «зеленых инвестиций» подано около 600 проектов по реконструкции социальных объектов ЖКХ.
238 проектов уже прошли все инстанции, их утвердил Кабмин. Это школы, больницы, детские садики — за деньги от «продажи квот» там будут утеплены стены, заменены окна. Ведь это реально сокращает выбросы!
Этот вектор очень перспективный: в Чехии, например, также около 70% денег из «зеленых инвестиций» идут на тепловую санацию зданий. Для нас он еще более важен: сегодня это один из немногих способов бюджетному, социальному объекту получить деньги на реконструкцию. Думаю, когда люди это поймут, нас завалят проектами — ведь пока, как ни странно, большая часть упомянутых 400 млн. евро не востребована!
— Насколько высок бюрократический барьер на пути подобных проектов? Помогает ли НАЭИ хотя бы консультативно в их составлении?
— Если проект нормально написан, то через нас за 2—3 недели он проходит. По «зеленым инвестициям» застой в реализации был не из-за Нацэкоинвестагентства, а потому что не было проектов!
Что касается подготовки документов, то это рынок: вы можете сами написать ТЭО, а можете нанять специалистов. Это не наша сфера. Наше дело — получить определенный перечень документов. Все требования есть на нашем сайте www.neia.gov.ua.
— Если говорить о сайте и открытости, то не объясните ли, почему на вашем веб-портале нет отчета по деятельности НАЭИ за прошлый год?
— Значит, за 2010 г. будет!
— Позвольте задать вам личный вопрос. Что для вас важнее в работе: решение финансовых вопросов, налаживание денежных потоков или все же туманные перспективы контроля над климатом?
— Для меня климатические цели, безусловно, преобладают. Это не пустые слова: продавая квоты, мы ведь не занимается тем, что направляем деньги на выравнивание баланса бюджета. Мы направляем деньги на последующее сокращение выбросов — это важно понимать. Деньги от продажи квот идут только на дальнейшее сокращение выбросов — это принципиально.
— Если экология для вас это не пустое слово, то, может, расскажете, на каком авто вы ездите?
— У меня Toyota Avensis третьего поколения. Это стандарт евро-5, достаточно экономичная машина.
И выбирал я эту модель сознательно. Я четыре с половиной года работал торгпредом в Японии. И когда приезжал в отпуск из Токио в Киев, очень чувствовал разницу. Хочу, чтобы в Киеве воздух был хотя бы такой, как в Токио. Поэтому когда вижу чадящий грузовик, бешенство берет — ведь эти люди гробят наше здоровье и здоровье наших детей!
В Канкуне, кстати, Nissan рекламировал свой электромобиль Leaf с нулевым показателем выбросов углекислого газа. У меня есть большое желание провести с корпорацией переговоры, чтобы приобрести такое авто для нашего агентства, — с рекламной целью широкого внедрения электромобилей для использования в мегаполисах. Пока сдерживает одно — неизвестно, будут ли такие машины вообще поставляться на европейский рынок.
Справка «2000»
Национальное агентство экологических инвестиций (НАЭИ): Киев-03035, ул. Урицкого, 35, тел. (380 44) 594-9111, факс. (380 44) 594-9115. E-mail: info.neia@gmail.com
