18/11/2010
0После нескольких возражений экологам по поводу охоты на хищников, размещаю статью иной направленности, напечатанную сегодня в литовской газете Обзор. Она должна всем понравиться. Я тоже люблю этот жанр, возникший на стыке истории и зоологии. М.П.
Лет двадцать назад в Литве ещё можно было увидеть лося, безбоязненно выходящего из леса. А как-то ночью мне довелось увидеть, как здоровенный сохатый вышел навстречу моей машине, расставил широко ноги, опустил рогатую голову – ну и страха я натерпелся! – и так стоял, пока дорогу не перешло его семейство – лосиха с лосёнком.
Лет пятнадцать назад частенько встречал в лесу оленей, а лет десять назад – косуль и куниц. А в последние годы зайчишку или лисицу за сезон увидеть – и то в радость.
Лес воняет падалью. И все эти плаксивые стенания так называемых фермеров, что дикие животные губят урожай, и победные реляции охотоведов, что в лесах небывалое количество зверья, дескать, надо отстреливать их как можно больше, – ерунда и бред. И если не остановить громадную 35-тысячную армию убийц-охотников, то произойдёт то, что случилось с другими, невероятно интересными животными.
Известный литовский писатель, автор 43 книг о природе и истории Литвы, Гядиминас ИСОКАС поведал корреспонденту газеты «Обзор» о трагедии некоторых видов, живших когда-то на территории республики.
– Начнём, пожалуй, с мамонтов. По мнению известного учёного А.Мачёниса, по Литве их могло бродить несколько тысяч, а археолог Р.Ритантене утверждает, что в Литве они были тогда, когда на территории нашей республики люди ещё не жили, поскольку не обнаружены обработанные человеческой рукой кости или бивни мамонта. А они найдены во многих местах: в 1859 году в районе Каунаса – зуб, а в 1953 году – бивень. В песчаном карьере у Науйойи Вильни, в Барздунай Шилутского района, в Курмайчяй Крятингского района находили кости, а в 1957 году в вильнюсском микрорайоне Антакальнис, на улице Смелё, в старом русле реки Нярис, под песком наткнулись сразу на 40 костей, а это чуть ли не весь скелет гигантского животного.
Его «сверстником» является трёхтонный косматый носорог. Да-да, они жили в Литве: в 1928 году в Вильнюсе, в том же районе Антакальниса, из земли выкопали кость длиной 48,2 сантиметра этого экзотического зверя.
Водились у нас и овцебыки, весившие 200-300 килограммов, и полярная (северная) лиса, и северные олени. На них охотились первые жители Литвы лет 10-12 тысяч назад.
С потеплением климата животные двинулись на север, и соболи (sabalas – по-литовски) – вместе со всеми, хотя некоторые учёные утверждают обратное, дескать, согласно документам XIII века, йотвингяй (литовское племя ятвягов) дань русичам платили шкурками чёрной куницы, а о соболе там ни слова. Но откуда тогда многочисленные названия литовских деревень – Сабалишкес, Сабалай, Сабаленай, лес Сабалишкяй в Алитусском районе и лес Сабаляй в Зарасайском районе?
Вот откуда взялись домашние коровы? Учёные считают, что они произошли от туров. Тур по-литовски – tauras, отсюда города Таураге, Таурагнас, деревни Таурус, Таурапилис, Таураукяй, гора Таурас в центре Вильнюса. Десятки названий сохранились. Длинноногие, быстрые, ростом со здоровенного нынешнего быка, они мирно паслись в литовских лесах, питались травой, ветками и листьями деревьев.
Известна всем легенда, повествующая о том, что Великий литовский князь Гядиминас охотился на туров возле слияния рек Нярис и Вильняле, и археологи спустя столетия действительно нашли возле Замковой горы фрагмент рога тура, так что легенда получила своё подтверждение. Мелиораторы в болоте Лекнос Панявежского района обнаружили череп тура с рогами. Словом, они водились в Литве в изобилии. Это подтверждает и долговая книга города Магдебурга, в которой записано, что в 1399-1409 годах в Пруссии (сейчас часть Клайпедского и Шилутского районов, город Неринга) в лесах паслись туры.
Литовский князь Витаутас Великий подарил в 1409 году магистрату Ордена крестоносцев четырёх молодых туров. В 1517 году Великий князь литовский Жигимантас Старый в честь дипломата С.Герберштейна убил тура. Дипломат же пишет в своих донесениях, что для присмотра за турами выделены целые деревни, их содержат практически как домашних животных, охота на животных запрещена. Однако в первом литовском Статуте (1529 год) не предусмотрен штраф за охоту на туров, а это означает, что к тому времени у нас они исчезли, а в Польше в 1627 году пала от болезни и последняя на земле самка тура.
Сейчас учёные считают, что причиной их гибели явились не только охота и вырубка лесов, но и переданные домашними животными болезни.
Тарпаны – дикие лесные лошади – появились в Литве, предположительно, 12 тысяч лет назад, то есть до мамонтов и зубров, и жили здесь табунами многие-многие столетия. Когда же они исчезли? Король польский и Великий князь литовский Ян Собеский (1674-1696) отлавливал их с помощью сетей и собак.
М.Меховский отмечает, что в 1521 году в Польше водятся дикие лошади. Й.Красинский, описывая Литву XVI века, вспоминает и лесных лошадей, которых литовцы ловили. В 1414 году в Тракайском зверинце Жилиберт де Лануа осмотрел тарпанов. По мнению хроникёра XVI века Е.Стела, лесные лошади были маленькие, с длинной шерстью сивого цвета, с тонкой костью, со слабой спиной, не могли нести седло, не поддавшись приручению.
Другой автор того же века – Ругер – пишет, что встречались и одомашненные тарпаны, но они не годились для тяжёлой работы. Великий князь литовский, король польский Жигимантас Старый пытался вывести новую породу лошадей, используя тарпанов, но полукровки даже второго поколения очень отличались от домашних. То, что в XVI веке тарпаны в Литве водились, подтверждают и Первый Статут (1529 год), и Третий Статут (1588 год), в которых предусмотрен штраф в три рубля за убитого тарпана. Мясо лесной лошади, если верить старым записям, мягкое, по вкусу и питательности напоминает баранину или свинину, поэтому участь тарпанов, сейчас можно утверждать, и была предрешена.
Канцлер Ю.Замойский в 1824 году держал у себя тарпанов, а в 1850-1860 годах в Беловежской пуще дворяне их зачем-то выловили и отдали земледельцам.
Страшная трагедия разыгралась в 1914 году в Дуйсбургском лесу в Пруссии: загонщики окружили последних на Земле тарпанов, а охотники их перестреляли. История умалчивает, сколько всего досталось «трофеев». В 1914-1918 годах в усадьбе Дубровки Полтавской губернии жил старый и очень злой сивый жеребец, которого дворянин купил у немецкого колониста маленьким стригунком. Может быть, тот и был последним?
Медведь – герой литовских сказок, легенд и множества песен. Мяшкучяй, Мяшкининкай, Локенай, Мяшкапевяй и десятки других названий населённых пунктов разбросаны по всей Литве. Медведь красуется на гербах городов Ретавы, Гродно, Каунаса и Шяуляй.
Некоторые средневековые зоологи были уверены, что медведи питаются человечиной, а другие вполне серьёзно утверждали, что «косолапые» добродетельны, поскольку воспитывают потерянных детей. Знаменитый природовед того времени К.Линней в труде «Система природы» писал, что в 1661 году в Литве, в берлоге, был найден человеческий детёныш. А Ф.Далерац в выпущенной в 1698 году во Франции книге поведал, что охотившийся в Литве король Йонас Казимерас (Ян Казимир) в лесу обнаружил немого пятнадцатилетнего отрока, которого затем лечили в варшавской больнице сестёр милосердия. Юноша любил мёд, играл с медведями. Его видел не только Ф.Далерац, но и сотни людей, которые специально приезжали посмотреть на чудо.
Иезуит Ф.Авиль, путешествовавший в 1687-1689 годах через Московию в Китай, замечает, что медведь в Литве – такое же обычное явление, как и на русской земле. Однако утверждает, что в Литве неоднократно находили у медведей здоровых детей. Личный врач короля польского и Великого князя литовского Яна Собеского Б.Конар в своей книге об истории Литвы, выпущенной в 1696 году в Лондоне, рассказывает, что в одном монастыре своими глазами видел ребёнка, выращенного медведями. Тот разговаривал на нечеловеческом языке, ходил на четвереньках и всё время норовил сбежать. Подобную историю повествует в 1669 году в своём письме Ю.К.Гортнох. Дескать, военные недалеко от Гродно нашли у медведей двух детей, один скрылся, а второго, лет 12-13, привезли в Гродно и нарекли Юозасом.
Медведей в Литве было в изобилии. Летописцы свидетельствовали: в 1426 году польский король Йогайла, охотясь в Беловежской пуще на медведя, поранил ногу. Польский король и Великий князь литовский Стефан Баторий в Руднинкайской пуще также пострадал от медведя, Великий князь литовский Жигимантас Кястутович ловил медведей в Руднинкайской и других пущах и вёз их в Наполомскую пущу, сейчас это территория Беларуси. Он же, как свидетельствуют хроники тех лет, в 1425 году пригласил на медвежью охоту прусского князя Альбрехта, во время которой пострадало более ста собак. Великий князь литовский и король польский Жигимантас Аугустас (Сигизмунд Август) в 1546 году охотился на медведей возле Вильнюса, в лесах Лаворишкес. А, например, германский дипломат В.Шлемюр, в 1752 году проезжавший через Литву, у озера Дуся посетил усадьбу охотника на медведей – 82-летнего дворянина Бичковского, который в своих владениях убил 30 медведей, головы которых украшали комнаты дворца. Кстати, во всех литовских Статутах было записано, что за убитого на чужой земле медведя грозит штраф в 3 рубля – огромные по тем временам деньги. И тем не менее, на медведей люди охотились из-за мяса, жира, шкур. Даже в середине XIX века в Вяркяйских лесах, а это практически Вильнюс, за одну охоту убивали по нескольку медведей. И случилось то, что должно было случиться: некий скрывающийся от воинской обязанности М.Мишкинис застрелил последнего в Литве медведя возле деревни Мустейкос Варенского района. Хотя существует и другая информация: дворянин Вагнер в Руднинкайской пуще в 1885 году подстрелил медведя, которого уже мёртвым нашёл пастух.
В литовских лесах водилось неимоверное количество медведей, в каждой дворянской усадьбе держали «косолапых» на потеху. Так, во дворце правителей Литвы Радвил (Радзивиллов) медведь разносил гостям еду и напитки. И, представьте себе, в начале XVIII века магнаты Радвилы в Смургайняй учредили «Академию медведей» – кстати, такую же «академию» содержали и графы Тышкевичи в Раудондварисе возле Каунаса.
Медвежатниками, то есть теми, кто водил на цепи медведей на потеху публике, работали в основном цыгане (это сегодня «медвежатник» означает совершенно другое, с медведями никак не связанное). Согласно закону 1563 года, эти люди, уплатив государству 8 грошей подати, могли ходить по городам, деревням и базарам, веселя народ. Кто хотел, мог их «арендовать» на длительный срок. Медвежатники мечтали заполучить медведя и медведицу, поскольку после рождения медвежонка он оставался им, а «крещение» малыша отмечалось пышным застольем.
Автор эпохи Ренессанса, называвший себя Миколас Летувис, в своей книге XVI века «О привычках татар, литовцев и масквенов» ругает литовцев: «Деревенские жители, бросив хозяйственные работы, собираются в кабаке. Там они проводят дни и ночи, спаивая и хитростью закармливая медведей, чтобы те, танцуя под свирель, веселили их».
Рассказывают, что во время строительства костёла в Раудондварисе медведи носили по 30-40 кирпичей, но, услышав колокол, который звал к обеду, бросали на землю ношу и мчались к кормушкам.
Научить медведя ходить на задних лапах непросто, и что же придумывали? Загоняли его в тесную каменную комнату, задние лапы обували в деревянные клумпы. А пол-то в этой комнате специальный – железный, под ним разводили костёр. Передние лапы припекало, и животному приходилось вставать на задние.
Столетиями поводыри с медведями развлекали народ по всей Литве, но где-то в семидесятых годах XIX царская администрация запретила водить медведей по деревням. Дескать, они пугают людей и лошадей.
В эпоху медведей жили в Литве и росомахи, которые сейчас обитают в Сибири. Природовед А.Гванини, посетив Литву в 1611 году, обрисовал зверька так: «Это животное совершенно непригожее, величиной с собаку, а морда как у кота, хвостом и ростом похож на лису, только чёрного цвета, и жрёт падаль. Нажравшись падали, становится похожим на барабан, потом залезает меж двух деревьев и так страшно сжимает себя, что всю добычу извергает. Потом возвращается к падали, второй раз нажирается, так же делает, и тогда возвращается и в третий раз – до тех пор, пока той падали ему хватает».
Может быть, поэтому немцы людей, носящих меха из росомахи, считали ненасытными обжорами? Достигали росомахи метра длиной и веса до 20 килограммов.
В старинных летописях встречаются рассказы, что росомаха может в один присест, отрыгивая, съесть двух северных оленей, или за ночь убивать по нескольку оленей, коров, чтобы выпить только кровь. Чрезвычайно хищное, злобное, прожорливое (насколько это соответствует действительности – это уже другой вопрос) животное в Литве не жаловали, и ни один Статут его не защищал.
Так что понемногу росомаха стала исчезать, хотя А.Полуянский замечает, что до 1770 года в лесах Каунасской (Ковенской) губернии росомаха встречалась.
С.Ладовский (1783 год) утверждает, что зверька можно встретить во всех больших литовских лесах. Б.Юндзиль (1829 год) о росомахе говорит как о редком животном в наших краях. А.Корева (1861 год) считает, что росомаха ещё живет в Руднинкайской пуще, а последнюю застрелили в 1879 году.
С давних времён в литовских лесах мяукали и лесные кошки. Серый в полосочку мех украшали чёрные точки, почти половину длины тела составлял хвост, 80 сантиметров в талии, вес – 6-10 килограммов. Красавцы! От домашних кошек лесные мало чем отличались, с ними они вступали в «брак». Днём прятались в лисьих и барсуковых норах, на деревьях, ночью охотились на птиц, грызунов и даже на зайцев. В феврале – марте леса оглашались сумасшедшими кошачьими голосами, а в апреле – марте в семействе появлялось пополнение – 3-8 котят, которых кормили четыре месяца.
В изданиях Ю.Крашевского (1850 год) и А.Коревы (1861 год) упоминается, что лесные кошки ещё живут в лесах Вильнюсской, Ковенской и Гродненской губерний, а вот А.Силантьев в 1898 году о том, что они водятся на территории Литвы, уже не упоминал.
Водились у нас и летающие белки. Конечно, крылья у них отсутствовали, но между передними и задними лапками у них была морщинистая волосатая кожа, которая во время полёта расправлялась, она-то белке и помогала пролететь с одного дерева на другое на расстояние до 30-40 метров, а 14-сантиметровый хвост служил рулём. При подлёте к дереву хвост становился стабилизатором, и тело белки принимало вертикальное положение, а лапками она цеплялась за дерево.
Е.Эйхвальд (1830 год) писал, что летающие белки в Литве ещё водятся, но последующих сведений об их дальнейшем существовании нет.
Особый рассказ – о зубрах. Но о них – в следующий раз.
