ПРОСТОЙ ПЕРЕПИСЧИК ОТ ЛЕСНИЧИХ ГЕОРГИЙ МОРОЗОВ

Огромное спасибо крымским лесоводам и лично Максиму Головань за то, что в кризисной суете они вспомнили о человеке, который заложил устои нашей профессии. Теперь я на всю жизнь запомню, что 9 мая это не только День Победы, но и день, в который мы потеряли величайшего ученого лесовода – романтика, который вместе с Михаилом Орловым , заложил фундамент  лесного дела. На этом фундаменте  его потомки в братских словянских странах возвели совершенно разные конструкции и все они держатся, – потому что фундамент крепкий.  На мой взгляд, до сих пор, ни кто из ученых, пишущих на русском языне,  не превзошел  достижений Морозова. Называя себя  "простым переписчком от лесничих", он не знал сколько лесоводов, от студентов до маститых профессоров,  станут "переписчиками от Морозова" , скольких вдохновит его пример бескорыстного служения лесу… М.Попков 

 Скажите мне физика, и я отвечу вам – Курчатов. Скажите химия, и я скажу Менделеев. Спросите про литературу, заранее зная, что прозвучит Пушкин. Но если вы спросите про лесоведение, можете не сомневаться: вы услышите – Морозов.

Имя великого ученого, классика лесоводства Георгия Федоровича Морозова знакомо каждому человеку, мало-мальски связанному с лесным хозяйством. Его портрет можно найти в любом серьезном лесном учреждении. Потому как он был первым: первопроходцем, основоположником, зачинателем. Капитальный авторский труд «Учение о лесе» принес ему мировую славу. Последние годы жизни Морозов провел в Крыму. Здесь в ботаническом саду Таврического национального университета им. В.И. Вернадского находится его могила. Крымские лесоводы, несомненно, гордятся тем, что имеют возможность прийти к памятнику Морозову, поклониться, возложить цветы. Такую добрую памятную традицию поддерживает каждый год коллектив Республиканского комитета Автономной Республики Крым по лесному и охотничьему хозяйству. Ежегодно 8 мая, несмотря ни на какую погоду, накануне дня смерти гения, возле его могилы собираются сотрудники Рескомлеса, крымской организации Общества лесоводов Украины, работники ГП «Симферопольское лесоохотничье хозяйство», студенты и преподаватели профильных факультетов крымских вузов, администрация ботанического сада, общественность. Памятная дата – серьезный повод вспомнить о заслугах мастера, рассказать о нем будущим поколениям лесного дела.

Родился Георгий Морозов 7 января 1867 года в Санкт-Петербурге. Изначально семья готовила ему военную карьеру. Отец, комиссар городской думы, в 1884 году определил сына в Александровский кадетский корпус, затем в Павловское военное училище. В 19 лет юноша был произведен в чин подпоручика и отправлен служить в Динабургскую крепость. Здесь ему довелось общаться с более сознательной частью офицерства. В кружках по самообразованию и наступил переломный момент, когда из строевого офицера Георгий превратился в народника-идеалиста. Он хотел служить не «царю и отечеству», а народу и России. Отдав государственной службе три полных года, Морозов поступает в Петербургский Лесной институт. Этот шаг рассорил его с отцом на долгие годы. К студентам Лесного института (их называли попросту «лесниками») в те годы относились крайне настороженно, они были свободолюбивыми, а посему находились под надзором у правительства. Офицеры Петербурга не очень любили «лесников», поэтому резкая смена ориентиров удивила многих. Морозов сразу стал известен. Благодаря его эрудированности, начитанности и могучей энергии он полюбился как студентам, так и преподавателям. Особенно Г. Морозов сдружился с И. П. Бородиным, с которым до конца своей жизни сохра­нил тепло крепкой дружбы и которому посвятил свой бессмертный труд «Учение о лесе».

И. Бородин после смерти друга написал такие строки:

«Поздно вступил ты на научное поприще и рано, обидно рано, выну­жден был его покинуть. Тяжкий недуг подкосил твою кипучую энергию, и неумолимая смерть не дала тебе закончить обширный оригинально заду­манный и любовно начатый труд. Но и сделанного тобою вполне достаточно для включения имени Морозова в список наиболее выдающихся деятелей рус­ской науки, и твое «Учение о лесе», являющееся ныне значительно дополнен­ным заботами преданных учеников, навсегда останется одним из талантли­вейших произведений нашей научной литературы.

Поколение за поколением русских лесоводов будет развиваться под благотворным влия­нием твоей книги, заражаясь горячей любовью к родному лесу, которою проникнут был ее автор. Но и помимо тесной сферы настоящих и будущих специалистов, теоретиков и практиков лесного дела, «Учению о лесе» обес­печен интерес в широких кругах простых любителей природы, благодаря талантливости и популярности изложения. И стар и млад будут благодарны автору, и да поможет им эта книга избегать ошибки, столь распространенной во всех сферах человеческой деятельности — из-за деревьев не видеть леса.»

Все это так, но с небольшой поправкой. Не Морозов поздно вступил в науку, наука поздно приняла его. Нелегко было власть имущим считаться с вольнодумцами.

В бытность студентом Георгий Морозов постоянно и много работал. Напряженный мыслительный процесс, тяга к познанию вопросов естествознания и эволюции объединяют возле лидера студентов, семинаристов, курсисток. Тогда же Георгий знакомится с Л. Н. Зандрок, ставшей в дальнейшем его супругой.

1893 год. Институт успешно окончен. Что делать дальше? – задается Морозов. Он пишет заявле­ние на службу по Лесному Ведомству и становится помощником лесничего в Хреновском лесничестве Воронежской губернии и преподавателем тамошней лесной школы. Выбор был верен.

Хреновский Бор на тот момент приобрел громкую известность среди лесоводов решением вопроса о культурах сосны в южных борах в условиях засушливого климата. Ученый стал изучать, что помогало выжить этим лесным островам на протяжении десятка веков. Он хотел подвести лесокультурные работы в бору строго под научную базу. «Борьба с засухой при культурах сосны» – такую тему без раздумий выбирает Морозов на звание ученого лесо­вода. Два года он проводит в заграничных командировках, осматривая десятки лесничеств Германии и Швейцарии.

Вскоре после возвращения в Россию он командируется в Воронежскую губернию на закрепительные облеси­тельные работы на песках. В 1899 г. назначается лесничим в Каменно-Степное лесничество. После двух с половиной лет работы в лесничестве Морозов возглавил кафедру общего лесоводства в родном Лесном Институте. После шестилетней разносторонней практической деятельности, имея имя глубоко одаренного молодого ученого, он уходит в профессуру. Под влиянием Морозова практически пустующая лесоводческая аудитории изрядно преображается. При кафедре появляется прекрасный зал для занятий, полки библиотеки ломятся от важных и полезных книг.

«Здесь вполне развернулся талант Георгия Федоровича, как профессора-педагога, умевшего заражать аудиторию своею горячей любовью к пред­мету, верой в знание, страстным стремлением заложить прочный фундамент для практической деятельности в области лесоводства. Здесь же разверну­лась и научная мысль Г. Ф., и он выступил как новатор, выдвинув учение о типах насаждений, нашедшее широкий отклик среди лесоводов-практи­ков, но в то же время вызвавшее и резкие возражения» – описывал деятельность Морозова профессор Г.Н. Боч.

Морозов настаивал на том, чтобы выделить два раздела теоретической базы: лесоведение, которому надлежит устанавливать законы жизни леса, и, собственно, лесоводство, цель которого состоит в том, чтобы найти способы и методы регулирования жизни леса – такие, чтобы они как можно меньше нарушали его устойчивое развитие и одновременно полнее обеспечивали запросы человека. Суждения Морозова тогда привели к так называемому «великому расколу» в среде лесных деятелей.

Георгий Морозов – личность, стремящаяся к разносторонней самореализации. С 1904 года в течение 15 лет он редактирует «Лесной Журнал», печатный орган Петроградского Лесного Общества. Новые идеи, опыт и энтузиазм редактора делают этот отрезок жизни издания эпохой его расцвета. Журнал активно пропагандирует бережное отношение к природе.

Морозов стоял у истоков создания Крымского государственного лесного заповедника, история которого начинается с 1919 года по решению Крымского временного правительства.

Ему часто приходилось быть делегатом от России на международных съездах по лесоводству. В 1917 г. Г. Ф. принимает самое активное участие в организации Союза Лесоводов. На первом Съезде Союза, в конце апреля 1917 г., Г. Ф. был избран почетным председателем Совета Союза. Географическое Общество присудило Георгию Федоровичу золотую медаль за его труды в области изучения русского леса; на Всемирной Выставке в Париже в 1900 г. он удостаивается именной медали. Ученый, несомненно, обрадовался бы, знай, что спустя десятилетия в великой России появится медаль его имени. Сегодня золотая медаль имени Г.Ф. Морозова присуждается Российской академией сельскохозяйственных наук за выдающиеся работы в области лесоведения, лесоводства и агролесомелиорации.

Весной 1917 года Морозов тяжело заболел, и в спешной форме летом был вынужден уехать на лечение в Ялту. Раз­битый параличом, лишенный возможности двигаться без посторонней помощи, он все равно не бросал работы. Оторванный от Петербурга, профессор испытывал серьезные материальные затруднения. Ему помогали местные лесоводы, его последователи и почитатели. Несмотря на любовь к Лесному институту, рамки прикладного высшего учебного заведения стесняли широкий научный ум Морозова. Он давно вынашивал мечту об университет­ской постановке преподавания науки о лесе и ее разработке. Георгий Федорович грезил о создании кафедры лесоведения на естественном факуль­тете в одном из русских университетов. В 1919 году он был избран на кафедру лесоводства по агрономическому факультету в Таврическом университете. Мечта сбылась. Превозмогая недуг и мучительные боли, он прямо с постели, ведомый под руку, появлялся на лекциях в аудитории, расположенной рядом с его комнатой. В эти дни его ходили слушать люди даже с других факультетов…

9 мая 1920 года Георгия Морозова не стало. Симферополь стал последней гаванью великого человека.

Фото автора

«…Мы были брошены в глубь лесов. Уйдя с головой в практику, хозяйничали там, рубили и выращивали деревья, и теперь это нам ясно: из-за деревьев мы не видели леса, из-за ремесла не видели того, что способно превратить ремесло в искусство. Теперь вы показали нам перспективы. Вы дали нам и лесоводству то, в чем оно так нуждалось, то, чего ему так долго недоставало, — дали теорию, которая есть душа всякого живого практического дела, дали «философию», которая, по Вашему же прекрасному выражению, есть самая практическая из вещей».

Лесничие, слушатели курсов Г.Ф. Морозова.