13/11/2025
01000 часов записей, 15 месяцев работы, более 70 обысков. Сотни миллионов долларов, влияние на министров и чиновников самого высокого уровня. И нет, это не сценарий нового сезона “Бумажного дома”. Это реальность одной из крупнейших коррупционных схем в энергетике и обороне в Украине. 10 ноября страну встряхнуло от сообщения антикоррупционных органов о деталях операции “Мидас”.
Пока на международном уровне украинская власть убеждает партнеров, что коррупция в Украине преодолена, реформы неустанно двигают нас в ЕС, внутри все выглядит по-другому. Некоторые из ближайшего окружения Президента продолжают жить в собственном мире стабильности: сумки полностью заполнены деньгами, покупка дорогой недвижимости за рубежом, манипуляции, махинации, неприкосновенность и демонстративная уверенность в собственной безнаказанности. И это в воюющей стране, где энергосистема балансирует на грани, а отключения электроэнергии уже давно норма, люди истощены и морально, и физически, и финансово.
Сегодня этот контраст — между публичной риторикой о евроинтеграции и реформах и закулисьем с “договорняками” и “темами” для обогащения обнажил главную болезнь украинской политики. Власть демонстрирует фасадные обновления, но на самом деле лишь усовершенствовала механизмы старой системы “смотрящих” за всеми ключевыми государственными органами и предприятиями.
“Мидас” — это не просто очередное громкое уголовное расследование. Это — сигнал того, что системные проблемы в формировании и функционировании исполнительной власти имеют реальные последствия и наносят ощутимый ущерб экономике и обществу.
Кадровые перестановки: без содержания и для сохранения контроля
Система сдержек и противовесов во властном треугольнике, предусмотренная Конституцией, хотя никогда на самом деле так и не заработала как положено, была полностью разрушена в начале последней (текущей) президентско–парламентской каденции. Окончательным подтверждением этого стали и характер очередных “перетасовок” в Правительстве, и масштабный коррупционный скандал. Кабмин, который назначается Верховной Радой, отчитывается перед Президентом, его Офис предоставляет инструкции к голосованию в Парламенте, а тот — не способен одобрить Программу деятельности Правительства, а затем — и его контролировать. Это создало внеконституционную рамку безответственности и отсутствие подотчетности.
Парламент на самом деле не имел никакого влияния на назначение нового/старого правительства в июле 2025 года (как и предыдущих двух). Результативность работы “новых” министерств еще предстоит оценить, но фактически от перестановки приложений и министров в правительственном уравнении сумма не изменится.
С каждым циклом “украинской Одиссеи граблями” последствия все более катастрофические, а количество выводов по результатам предыдущих циклов до сих пор поразительно мало. Основным, если не единственным, индикатором эффективности (или скорее полезности) чиновника является его личная преданность “хозяевам“ вместо четко установленных критериев и видимых и отчитанных результатов. Неизбежный побочный эффект (или настоящая цель?) на фоне невозможности смены власти — коррупция.
В результате построения вертикали лояльности и при этом безответственности появляется пространство, в котором люди, которые, хвастаясь близкими контактами с Президентом, могут прийти к некоторым министрам, указывать, что им делать, и управлять повесткой дня всей системы исполнительной власти. Тогда как независимый министр в любой демократической стране сразу должен был бы сам позвонить в антикоррупционные органы и сообщить о попытке давления. Впрочем, людей, способных это сделать, в Украине министрами пока почти не назначают.
В целом парламентско–президентская система предусматривает в первую очередь связь Правительства с Парламентом, а не доминирование Офиса Президента над ними обоими. Хотя современные исследования свидетельствуют, что на практике парламентско-президентским системам при определенных условиях (например, пропрезидентское большинство в Парламенте) присущи президентские суперполномочия.
Впрочем, даже при таких условиях есть инструменты, которые могут обеспечивать хоть какую-то систему сдержек и противовесов, однако которые в Украине так до сих пор и не были внедрены. Например, все еще упорно игнорируются законопроекты об интерпелляции, которые давали бы возможность увольнять с должности отдельного члена Кабмина по результатам его отчетности перед Верховной Радой. А Программа деятельности Правительства (поданная с нарушением срока) уже второй месяц пылится в парламентском комитете. Именно по результатам выполнения Программы Парламент оценивает (не)эффективность Кабмина. Когда же нет утвержденной Парламентом Программы (еще одна не предусмотренная Конституцией ситуация), то и непонятно на основе чего оценивать работу Правительства или его членов.
Более того, Президент в октябре 2025 года даже ветировал проголосованный законопроект об ответственности членов Кабмина за неявку по вызову в Парламент. Кажется, это в очередной раз перечеркнуло субъектность Верховной Рады, потому что после этого проект закона с предложениями Зеленского в повестку дня так и не дошел.
Однако, если система будет работать как следует, то отправлять Правительство в отставку или перетасовывать его Офису Президента станет сложнее. Но и в случае провалов Правительства (или его отдельных членов), ответственность бы не концентрировалась на Банковой.
Когда прокуратура становится частью политического щита
Другим следствием лоялистско-ручного подхода управления государством является то, что стратегически приоритетная для государства отрасль превратилась в пространство влияния нескольких групп, где ключевую роль играла именно персональная близость к Президенту.
После летних перестановок в Кабмине, спросить с Германа Галущенко, экс-министра энергетики, за все, что он (не)сделал в энергетике, можно было бы только в рамках уголовного производства. А так — он фактически неприкосновенен: на посту министра юстиции политической ответственности за свою (без)деятельность на предыдущей должности он уже не понесет, а уголовная ответственность при наличии лояльного к Офису Президента Генпрокурора выглядит скорее как утопия. Поэтому перестановки в правительстве не были попыткой восстановить порядок или повысить эффективность. Скорее — чтобы сохранить в системе тех, кто, как минимум, “не создает проблем” и не ставит лишних вопросов, а как максимум — помогает “решать вопросы” и выполняет указания “смотрящих”.
Уголовное производство по факту совершения преступления Галущенко мог бы открыть, например, Офис Генерального прокурора и передать по подследственности в Специализированную антикоррупционную прокуратуру (САП). Однако в течение 2025 года полномочия Генпрокурора существенно расширились и стали механизмом для установления собственной вертикали влияния. Генеральный прокурор получил возможность назначать подчиненных без конкурса, а кадровый резерв, который должен был бы гарантировать прозрачность отбора на должности в прокуратуру, нивелирован. В таких условиях прокуратура, вместо того, чтобы быть инструментом контроля, превращается в элемент защиты президентской власти. На политизированности сферы в частности отметила и Еврокомиссия в последнем Отчете о расширении по Украине. Там, где должна начинаться независимость, усиливается влияние через властное давление, персональные связи и тому подобное. Поэтому, когда вопрос касается представителей власти или их друзей, система просто не реагирует.
Когда назначения происходят в кабинетах благодаря личной лояльности, а не из-за профессионализма, борьба с коррупцией превращается лишь в имитацию, без реальных результатов. Такое положение дел оставляет все меньше шансов на настоящую реформу органов правопорядка. Ведь она должна начинаться не с деклараций и громких заявлений, а с возвращения конкуренции и прозрачных процедур в те институты, которые призваны контролировать власть.
От лояльности до коллапса: “Мидас” как тест для системы
Похоже, что, даже несмотря на летний проигрыш в борьбе за контроль над Национальным антикоррупционным бюро (НАБУ) и САП, Офис Президента все же не ожидал скандала такого масштаба. Об этом свидетельствует абсолютно хаотичная коммуникация на всех уровнях: от приближенных к ОП телеграмм- каналов до обращений и заявлений самих чиновников и всех причастных к скандалу. Один из главных фигурантов расследования, Тимур Миндич, сбежал за границу за несколько часов до обыска, фактически тогда, когда НАБУ и САП уже выезжали в направлении его дома. Президент смог лишь выразить поддержку антикоррупционным органам в вечернем обращении, премьер-министр Свириденко поспешила отстранить Галущенко и министра энергетики Светлану Гринчук с должностей, хотя законодательно полномочий на это у нее не было, поэтому коэффициент полезного действия реакции власти равен нулю, если не отрицательный. И только на второй день после скандала Зеленский отметил, что подпишет указ о применении санкций против двух людей, фигурирующих в деле НАБУ по “Энергоатому”, Кабмин внес соответствующие предложения по Тимуру Миндичу и Александру Цукерману на рассмотрение СНБО, а Гринчук — подала в отставку. Учитывая, что Миндич является владельцем половины “95-го квартала”, который и породил Зеленского как медийную персону, все это напоминает уроборос — змею, которая кусает себя за хвост.
Разоблачение такого масштаба демонстрирует, как слабые институты власти, назначение “своих” на ключевые должности и отсутствие прозрачности создают питательную почву для коррупции. Это следствие системы, где кадровые решения давно перестали быть механизмом обновления, а стали инструментом судомного контроля за государственными финансовыми потоками.
Ручное управление по принципам личной лояльности удобное и даже может казаться эффективным. Но оно противоречит логике формирования и развития устойчивых демократических институтов и одновременно регулярно приводит к масштабным провалам. Цена этого страшная: миллионы жизней и вообще существование нашего государства.
Изменить это можно только тогда, когда новые назначения будут осуществляться открыто и прозрачно, на основе конкурсов, четких критериев добропорядочности и публичного оценивания результатов. Когда будут функционировать система сдерживания и противовесов между ветвями власти, а также нормальная система формирования и реализации государственной политики.
Вместо этого политическое руководство, вместо того чтобы стабилизировать и реформировать государство, тратит ресурсы на утверждение паттернов старой системы и поддержку своих друзей. При этом теряется как доверие общества, которое и без того шаткое, растет также и риск потерять международную поддержку: как финансовую, так и в процессе вступления в ЕС. Если бы этот скандал произошел накануне выхода Отчета Еврокомиссии о расширении, то вряд ли европейские партнеры были бы такими снисходительными к Украине. Более того, это могло и все еще может отбросить нас на несколько этапов назад в процессе вступления в ЕС — страшно подумать, не является ли это настоящей целью отдельных лиц на Банковой, которые еще не осознали, что “Мидас” вполне способен их оттуда вынести во всех смыслах этого слова.
Светлана Матвиенко, исполнительный директор Лаборатории законодательных инициатив
Колонка представляет собой вид материала, отражающего исключительно точку зрения автора. Она не претендует на объективность и всесторонность освещения темы, о которой идет речь. Мнение редакции “Экономической правды” и “Украинской правды” может не совпадать с точкой зрения автора. Редакция не несет ответственности за достоверность и толкование приведенной информации и выполняет исключительно роль носителя.
