02/09/2025
0В детстве, в блаженные времена СССР, в дачном посёлке на юге Ленинградской области я был знаком с персонажем, которого звали дядя Федя. Дядя Федя был тунеядцем – едва ли не со справкой.
Официальной работы он не имел (утверждал, что принципиально, ибо отработал «на хозяина» – на лагерном жаргоне «в заключении» – чуть ли не двадцать лет). Жил он всякими подручными промыслами. В том числе ловил кротов, сдавал их в Заготторг и утверждал, что этого вполне хватает на кусок хлеба с куском масла.
Прошло больше сорока лет. Я знаком с несколькими десятками людей, которые стреляли слонов в Африке (иногда даже не по десятку); поднимались на Гималаи в поисках экзотических баранов; мёрзли на краю земли в ожидании моржа или белого медведя. Некоторые вошли в топ лучших охотников мира по разным сложносочинённым рейтингам (а кое-кто и возглавил их).
Но при всём том дядя Федя был и остаётся профессиональным охотником, а все эти люди – нет. Потому что все они платили за свои охоты деньги, а дядя Федя – их зарабатывал.
Дядю Федю я постоянно вспоминал (да и сейчас вспоминаю), когда вижу в телеграм-каналах, на guns.ru, на видеоплощадках и в прочих социальных сетях ники Prohunter, Proffessional Hunter, Hunter Pro – несть числа им, в общем, откройте любой охотничий форум. И мне сразу становится интересно: сколько они заработали непосредственно охотой, а сколько – рекламой охотничьего снаряжения, обуви, тепловизоров, квадроциклов?
Здесь я хочу сказать: образ профессионального охотника, как и многое другое в нашей стране, насквозь легендирован, и даже истоки этой легенды у нас известны.
«Профессиональный охотник … совмещает обязанности капитана корабля и мэра небольшого, постоянно передвигающегося города. В его ведении находятся два-три десятка местных юношей – от судомойщика до главного следопыта и заряжающего, который носит запасное ружьё. Если случится несчастье, за всё отвечает профессиональный охотник. … Профессиональный охотник должен следить за установкой и снятием палаток, за правильной погрузкой и разгрузкой тысячи и одного предмета снаряжения. Если один из грузовиков откажет, он должен суметь отремонтировать его. Если кто-либо заболеет, профессиональный охотник должен оказать ему медицинскую помощь. При этом он не должен забывать, что командовать сафари – не основная обязанность. Ему платят жалованье как охотнику, и он должен добывать трофеи для клиентов.
…Охотник должен знать сложную сеть дорог, должен помнить, какие дороги проходимы в период дождей, где находятся броды, где лучше всего разбить лагерь, места, возле которых имеются источники воды, и в какое время года есть в них вода.
…Есть масса мелочей, которые очень легко упустить из виду, а они существенно отражаются на успехе сафари. Снятие шкур с убитых зверей более сложное дело, чем самый процесс охоты. … Если профессиональный охотник возьмёт не ту соль, которая требуется для сохранения шкуры, или если эта соль втирается не по всем правилам, шкура будет испорчена. Тогда клиент, который потратил столько времени и денег на добычу трофея, вполне обоснованно придёт в ярость. И в этом случае вся вина падёт на профессионального охотника.
Кроме всего этого, профессиональный охотник должен владеть несколькими местными языками, уметь вести тяжёлый грузовик по труднопроходимой местности, изобилующей рытвинами и пеньками, кое-что понимать в фотографии, уметь играть в полдюжины карточных игр и ни в коем случае не выходить из себя» (Дж. Хантер. Охотник).
Этот романтический облик, также отражённый в фильмах «Снега Килиманджаро», «Белый охотник, чёрное сердце» и «Барабаны судьбы», очень сильно повлиял на людей, которые после 1991 года в нашей стране влились как в армию охотников-спортсменов, так и в ряды организаторов охот.
Другой бесспорный тип профессионального охотника для России – это охотник-промысловик. И его облик дошёл до широких народных масс через разнообразную и добротную художественную литературу и фильмографию – от «Аскыра» Виталия Бианки до «Живых денег» Андрея Скалона и фильма «Счастливые люди».
При этом, когда мы смотрим в Закон об охоте и Правила охоты, мы не видим сегодня даже упоминания о промысловой охоте. Только спортивная и любительская. А, кстати, количество дикого соболя, продаваемого на аукционах, сегодня не меньше, чем его было в середине 1980-х, когда в СССР работали десятки госпромхозов, совхозов и коопзверосовхозов – в которых совершенно официально, по трудовой книжке работали тысячи охотников-промысловиков. В общем, промысловая охота исчезла, а её продукция берётся откуда-то в прежних объёмах. Забавно, правда? В этом месте можно предположить, что никуда не делись и охотники-промысловики, просто они перестали отражаться в официальных государственных сводках.
Кроме того, в связи с активным развитием охотпользования у нас естественным путём возникла и такая совершенно очевидно производственная и востребованная функция, как гиды – люди, сопровождающие охотников-спортсменов при проведении спортивной охоты. Часто они называют себя «профессиональными охотниками», имея в виду очевидную отсылку к вышеприведённой цитате Дж. Хантера. Однако термин «профессиональный охотник» (professional hunter, P.H., в русской прямой транслитерации – пи-эйч), в общем-то, закрепился только на Чёрном континенте. Если вы, скажем, в Канаде назовёте себя «профессиональным охотником», вас, скорее всего, переспросят: «О, вы траппер?» То есть в Северной Америке термин «профессиональный охотник», очевидно, ближе к нашему промысловику, нежели к картинке, нарисованной Хантером.
К слову, образу профессионального охотника, нарисованного Хантером, в наибольшей степени соответствуют опытные организаторы охот – аутфитеры, выросшие ещё из советских времён. О том, как аутфитер Х. или П. брал ружьё и успешно подменял пьяного или неквалифицированного гида, я слышал не раз, а аутфитер Е. на моём туре некогда заменял пропойцу-повара – и весьма успешно, надо сказать. Конечно, в последние пятнадцать лет мы то и дело видим мальчиков и девочек, руководствующихся наставлениями по маркетингу и считающих, что совершенно нет разницы, что продавать – ботинки, лотерейные билеты или охоты, – но и значимых успехов у этих девочек и мальчиков мы тоже не наблюдаем.
Человек, который сопровождает охотника-спортсмена и подводит его на выстрел, в Северной Америке, Австралии или Новой Зеландии называется гидом (guide). Противопоставление физически подготовленного, хорошо стреляющего и знающего повадки животных гида расхлябанному неумехе охотнику-спортсмену продиктовано, я бы сказал, классовой ненавистью и имеет очень малое отношение к действительности. Мне лично приходилось работать с гидами, которых буквально только что выдернули из деревни или с промысла и отправили сопровождать охотника, в то время как они не имели ни малейшего представления о том, как выглядит эта работа.
К слову, с моей точки зрения, из охотников-промысловиков получаются самые плохие гиды. По роду деятельности они имеют дело с капканами, снегоходами и пушниной, а не с крупной дичью и оружием. В то же время охотник-спортсмен, особенно с большим опытом охот, имеет гораздо более разносторонний и многообразный охотничий опыт, нежели гид, который всю свою жизнь провёл в рамках всего одного водораздела или группы урочищ и чей охотничий и жизненный опыт ограничен только ими. Конечно, существует правило, и ему благоразумные охотники-спортсмены обычно беспрекословно следуют – что гиду нужно повиноваться и делать то, что он скажет; но если охотник-спортсмен с большим стажем высказывает какую-то точку зрения своему гиду, то прислушаться к ней, безусловно, стоит: как минимум, она обоснована.
Золотое время как трофейной охоты в нашей стране, так и гидов-проводников я отношу к 1990-м – началу 2000-х годов. В том числе и потому, что в районах, где проводились трофейные охоты, было значительное количество людей, промышляющих сугубо сезонной работой: бывших работников полевых партий, геологов, метеорологов, охотоведов. Постепенно эта прослойка сошла на нет: экономическая обстановка стабилизировалась, подавляющее большинство таких людей нашли постоянную работу, многие постарели и для них стал физически невозможен тот образ жизни, который подразумевает хорошую квалификацию проводника. Сегодня значительное большинство этих людей уже достигло возраста «за шестьдесят», и, очевидно, находиться в рабочем состоянии они будут уже недолго.
Сезонность работы играет с ними плохую шутку ещё вот где: на самом деле в лучших местах, где в нашей стране развита трофейная охота, во время которой востребованы услуги таких людей, сезон очень короток. Его длительность подразумевает участие в проведении четырёх-пяти, в лучшем случае – шести-девяти туров в год (и это очень оптимистическая оценка!). Существовать самому, а тем более содержать семью на средства от этих туров в течение всего года – практически невозможно. Однако наша страна, как известно, широка – и не только вдоль, но и поперёк. Долготная и широтная климатическая разница создают условия, когда гид-проводник может работать весной, скажем, на Камчатке, а осенью – в Карелии или Южной Якутии. Сегодняшние реалии на рынке гидов-проводников уже таковы, что на Камчатку привозят людей из центральных районов России, оплачивая им дорогу и проживание.
Очевидно (по крайней мере, мне), что профессионализация охоты должна у нас в стране идти как минимум двумя путями. Это – возвращение промысловой охоты в Закон об охоте, Правила охоты, реестр специальностей, по которым возможно оформление самозанятости (очевидно, что подавляющая часть людей, добывающих пушнину в коммерческих целях, подойдёт под эту категорию). Кроме того, уже давно носится в воздухе идея сертификации егерей и охотничьих гидов, так, как это делается в различных странах Африки. Это вдобавок приведёт и к появлению всероссийского реестра гидов – проводников охотничьих туров, что позволит их легко находить и приглашать на сопровождение охот всем заинтересованным компаниям и лицам в любой регион страны (как это уже происходит в той же Африке). Конечно, специалист по охоте на снежного барана не станет сразу же специалистом по сопровождению туров на сибирского козерога, но это, по крайней мере, откроет и перед гидами-проводниками, и перед аутфитерскими компаниями новые возможности.
В любом случае развитие охоты будет идти, в том числе в сторону профессионализации её производственной со ставляющей, в которой оба указанных направления должны занять своё место.
