10/08/2025
0В статье DN Debatt от 1 августа я (то есть Рикард Нордстрём ) отмечал, что шведская лесная промышленность в настоящее время не способна производить древесину необходимого качества, подходящую для производства мебели и дизайна интерьера. В результате шведские производители вынуждены импортировать древесину.
На это Viveka Beckeman, генеральный директор Шведской ассоциации лесной промышленной , ответила 7 августа, утверждая, что я не придерживаюсь фактов. В качестве доказательства она ссылается на то, что «общий запас древесины в Швеции с 1920-х годов увеличился более чем в два раза», что «средний срок оборота шведских деревьев составляет около 100 лет» и что «согласно данным Национальной лесной инвентаризации, количество лиственных деревьев увеличилось более чем в два раза по сравнению с 1950-ми годами».
Хотя это не имеет прямого отношения к моей критике, утверждения Бекман необходимо прокомментировать.
Согласно Skogsaktuellt, запасы древесины почти удвоились, с примерно 1760 до 3200 миллионов кубических метров. Но сравнивать сегодняшние запасы древесины с запасами 1920-х годов — это сравнивать две совершенно разные вещи. Тогда большая часть леса была еще девственной, несмотря на то что лесопользование велось уже несколько десятилетий. Этот лес был богат видами, в нем росли деревья разного возраста, которые давали доски и брусья разного качества. Отходы, получаемые после отбора бревен пригодных для производства пиломатериалов шли на изготовление бумажной массы.
Сегодня, помимо пеллет и щепы, существует множество листовых продуктов, изготовленных из измельченной древесины, которые, безусловно, полезны, но это не то, что хочется показывать. Её скрывают под различными покрытиями.
Лес нельзя рассматривать только как сырье для производства энергии, целлюлозы и древесных плит, которое должно приносить быструю прибыль
То, что средний срок оборота в Швеции составляет 100 лет, в основном связано с тем, что большие количества хвойных деревьев в северной части Норрланда могут расти несколько сотен лет, чтобы достичь диаметра 20–25 сантиметров. В остальной части Швеции период оборота составляет 50–70 лет. В Сконе, где хвойные деревья не являются естественными, он может быть всего 40 лет.
Удвоение количества лиственных деревьев с 1950-х годов дает искаженное представление о реальности. Независимо от того, идет ли речь о количестве деревьев, лесном массиве или площади, это ничего не говорит о том, какая часть этого леса действительно пригодна для использования в качестве древесины — особенно для интерьера и мебели — по сравнению с 1950-ми годами.
Таким образом, не площадь, объем или количество деревьев определяют, насколько хорошо ухаживают за лесом, а тип леса. Сегодня даже вырубки и несомкнувшиеся лесные культуры статистически считаются лесом. До 1960-х годов такие площади были незначительными, поэтому шведский лес в то время был действительно ценным, как с экологической точки зрения, так и с точки зрения древесины, а сегодня – еще и с финансовой.
Настало время пересмотреть шведскую лесную политику. Нам нужно заново научиться ценить медленно растущую, плотную древесину и разнообразный лесной фонд. Лес нельзя рассматривать только как сырье для производства энергии, целлюлозы и древесных плит, которое должно приносить быструю прибыль. Он также является источником долговечных, видимых и декоративных продуктов, имеющих как культурную, так и экономическую ценность.
Некоторую надежду на будущее все же можно увидеть в организации Skogsforsk, которая на своем веб-сайте пишет: «Шведская лиственная древесина — неиспользованный ресурс, который может служить экологически устойчивым строительным материалом».
