Леса Польши – линия раскола и политизации мнений

Эта отличная статья опубликована в марте, но тогда я не успел её качественно перевесим и разместить. Делаю это сейчас, так как считаю что она полезна для понимания той болезненной трансформации, которая происходит сегодня в лесном секторе Польши. Автор статьи – Анджей ТАЛАРЧИК – Председатель Комитета охраны природы Польского лесного общества. Президент Фонда «Центр исследований леса и природных ресурсов». Биолог, лесник, ИТ-специалист, менеджер. Более 20 лет он руководил учебно-информационным отделом Управления лесного хозяйства и геодезии. Он руководил созданием Банка лесных данных Польши. Постоянно сотрудничает с Европейской экономической комиссией ООН и Продовольственной и сельскохозяйственной организацией (ФАО). М.П.

В последние годы леса из не конфликтной темы, остающейся в тени других вопросов общественной жизни стали стали одним из главных фронтов политической борьбы и культурного конфликта, раздирающего Польшу. Им это не пойдет на пользу, пишет Анджей ТАЛАРЧИК

Поляки единогласно признают леса своим национальным достоянием. Поскольку большая часть лесов в Польше является общественной собственностью, каждый имеет к ним открытый доступ и охотно использует их ценности. Они занимают треть территории страны, многие из них имеют значительную природную ценность. Лесная, деревообрабатывающая и мебельная промышленность вносят значительный вклад в национальную экономику и рынок труда.

До недавнего времени управление лесами не занимало много места в общественных дискуссиях. Для них это было хорошо, поскольку эффективное управление лесами осуществляется в долгосрочной перспективе и требует стабильности и последовательности. Однако социальные изменения привели к увеличению интереса к природе, а значит и к лесам. Политики стали охотно ею пользоваться, понимая, что это тема, вызывающая нарастающие эмоции в обществе.

До недавнего времени управление лесами не занимало много места в общественных дискуссиях. Для них это было хорошо, поскольку эффективное управление лесами осуществляется в долгосрочной перспективе и требует стабильности и последовательности. Однако социальные изменения привели к увеличению интереса к природе, а значит и к лесам. Политики стали охотно обсуждать проблемы леса, понимая, что это тема, вызывает нарастающие эмоции в обществе.

Во второй половине правления «Объединенных правых» и в первые недели после смены правительственной коалиции произошла беспрецедентная инструментализация управления лесами. Во всем мире леса находятся под угрозой, под давлением изменения климата и экономической глобализации. Эти процессы затрагивают и Польшу, и мы создаем дополнительную местную социальную и политическую путаницу по этому поводу.

Ущерб, нанесенный сегодня, будет иметь последствия на десятилетия. Политика в Польше во многом опирается на кризисное управление, которое часто провоцируются заранее. Социальные дебаты о том, как управлять природным наследием, ведутся хаотично и с преобладанием эмоций, а возникающие различия во взглядах являются частью политических и социально-групповых разногласий. Активисты-экологи, которых предыдущее правительство годами держало на обочине, теперь с шумом вошли в парламентские и министерские салоны. Их первые действия и решения характеризуются революционным рвением, которое не идет рука об руку с содержательным подбором кадров или более глубоким подходом, предполагающим глубокое понимание механизмов управления, которые они хотят изменить. Это не может быть хорошо для лесов и поляков, которые их любят.

Управление лесами стало политически чувствительной темой. В ходе предвыборной кампании группы, образующие действующую правительственную коалицию, перехватили социальный нарратив набирающих популярность радикальных экоактивистских организаций, согласно мнению которых в Польше идет безудержная вырубка лесов и уничтожение природы.

В ходе предвыборной кампании Гражданская коалиция (в которую входит Партия зеленых) объявила список «100 конкретных задач на первые 100 дней», который она начнет реализовывать на следующий день после победы на выборах. В отношении лесов было несколько намерений: исключить из вырубки наиболее ценные с точки зрения природы участки леса, прекратить бесконтрольный вывоз древесины из Польши, обеспечить общественный надзор за лесами и возможность оспаривать планы лесопользования в суде, привлечь к ответственности руководителей партии ПиС за грабительские действия. осуществляемые в лесном хозяйстве в течении последних восьми лет. Уже само звучание этих лозунгов возвещало о революционных действиях.

Коалиционное соглашение повторило некоторые из них в измененном виде: «20 процентов наиболее ценных лесных массивов будут исключены из вырубки, экспорт необработанной древесины будет ограничен, а древесина будет в первую очередь обслуживать потребности польских предпринимателей. Мы введем запрет на сжигание древесины в коммерческой энергетике. Мы установим общественный надзор за лесами и реализуем программу восстановления болот и торфяников. По согласованию с местными сообществами мы увеличим площади национальных парков».

Эти требования коренятся в растущих эмоциях вокруг природопользования, а также в том факте, что за последние 4 года произошло беспрецедентное присвоение полномочий по управлению лесами и политизация лесного хозяйства.

После победы консервативного лагеря на выборах в 2015 году Малгожата Голиньска, депутат ПиС от Щецинека, лесник по профессии, стала заместителем министра, ответственным за лесное хозяйство. Вопросы, связанные с охраной природы, уже стали предметом растущего социального конфликта. В новой политической системе экологические неправительственные организации стали сочетать критику нынешней модели лесного хозяйства и охраны природы с нападками на правящую консервативную коалицию, способствуя тем самым растущей поляризации в Польше.

Основной мишенью атаки стала Государственная лесная организация ( Леса Панствовы или ЛП) – мощная структура, управляющая почти всеми лесами Госказначейства. Её обвиняли в недостаточной площади природоохранных зон, в недостаточно прозрачном лесопользовании, критиковали высокие зарплаты и намекали, что ими движет стремление к наживе. В этот период Государственные леса переняли тактику осажденной крепости, яростно защищая свою организационную модель, выработанные десятилетиями принципы лесопользования и тезис , о том, что лесники лучше всех знают, что хорошо для леса, потому что они профессионалы. Изменения в методах ведения лесного хозяйства были внесены только в условиях сильного социального давления, слишком незначительно и слишком поздно.

После выборов 2019 года Министерство лесного хозяйства перешло к «Солидарной Польше». Малгожата Голиньская пришла в отдел охраны природы главным природоохранителем, историк Эдвард Сярка стал заместителем министра лесного хозяйства, а директором Департамента лесного и охотничьего хозяйства – стал юрист (!).

Имела место кадровая перетасовка, слишком часто основанная на несущественных критериях.
Силы и ресурсы государственных лесов были использованы как инструмент для поддержки политических целей «Солидарности Польши». Из-за специфической военизированной организационной структуры ЛП внутреннее сопротивление этим тенденциям было легко усмирить, и организация в конечном итоге потеряла гибкость в реагировании на вызовы, вызванные социальными, экологическими и экономическими изменениями. Что еще хуже, то, как следует управлять лесами, больше не является просто социальной или экологической проблемой, а стало одним из очагов углубляющегося политического разногласия. Взгляды по этому вопросу стали меньше зависеть от содержательных аргументов и больше от партийной принадлежности или политических симпатий.

Новая команда, старые проблемы

Можно опасаться, что новая команда, которая сейчас взяла на себя управление лесным хозяйством, окажется не более профессиональной, чем предыдущая. В результате коалиционных соглашений Министерство климата и окружающей среды получило «Польшу 2050». Пока сложно сказать, какую форму в конечном итоге примут кадровые решения, но с кадровым обеспечением могут возникнуть проблемы. Новый министр климата и окружающей среды Паулина Хенниг-Клоска — экономист по образованию, особых достижений в области охраны окружающей среды, похоже, не имеет. Курировать лесное хозяйство должен был заместитель министра Николай Дорожала, политолог по образованию, чиновник местного самоуправления по опыту, по жизни менеджер в медиаиндустрии и спортивный тренер, только в  последнюю минуту ставший главным защитником природы в Польше(!). Лесное хозяйство осталось в непосредственном ведении министра. Вероятно, речь шла о формальном контроле над организацией с таким огромным богатством и влиянием, но на самом деле Дорожала в настоящее время является лидером государственной лесной политики. Что касается руководства Департамента лесного и охотничьего хозяйства, то сменился один юрист на другого, так что и здесь улучшений нет.

Витольд Косс, опытный и бескомпромиссный лесник с многолетним стажем, был назначен генеральным директором Государственных лесов, что породило в лесном  сообществе надежду, что организацией снова будут управлять профессионалы. Однако тут могут возникнуть некоторые сомнения, ведь уже объявлено, что одним из его заместителей будет проф. Богдан Ярошевич, учёный без опыта управления лесным хозяйством, заклятый сторонник расширения национального парка на всю Беловежскую пущу, всегда конфликтовавший с местным сообществом и лесниками, но тесно сотрудничавший с экоактивистскими движениями. Возникла еще одна проблема – кандидат не соответствует формальным требованиям для работы на этой должности, и на данный момент они  в спешном порядке выполняются. На должностях  региональных директоров замещаются лесники, связанные с партиями правящей коалиции, а вскоре сюда будут введены  должности лесных инспекторов. Активисты «Польша 2050» также заняли руководящие должности в Национальном фонде охраны окружающей среды и управления водными ресурсами.

Новая команда с энтузиазмом приступила к введению революционных изменений и сразу же вызвала огромный кризис.

Через несколько недель после приведения к присяге правительства Дональда Туска, 8 января 2024 года, министр климата и окружающей среды поручил генеральному директору государственных лесов временно вывести  94 000 га (что составляет 1,3% площади Лесов Панствовых)  из эксплуатации (наложить мораторий на все виды рубок), фактически их временно заповедав.  Это было осуществлено с нарушением законодательства по указанию министра, сформулированному в письме, не имеющем юридической силы.  Оказалось, что списки лесных территорий, на которые распространяется мораторий, не были согласованы с лесниками, а были предоставлены экоактивистскими неправительственными организациями. В министерстве была создана специальная группа, состоящая в основном из их представителей, члены которой должны были подписать пункт о конфиденциальности.

Быстро стало понятно, что реализация приказа о приостановке лесозаготовок приведет к тому, что в некоторых регионах придется  аннулировать многие договоры на лесохозяйственные работы с частными предпринимателями, что в первую очередь затронет районы Восточной стены. В некоторых надлесничествах  мораторий распространится на  ¾  объема запланированного лесопользования. Это вызвало возмущение местных сообществ, которые во многом зависят от рынка лесных услуг. Стоит помнить, что безработица в Бещадском повяте составляет 15,7%, в Санокском повяте – 18,5% и в Пшемысльском повяте – 16,6%.

23 января 2024 года заместитель министра Дорожала срочно прибыл в Устшики-Дольне, где его встретила неожиданно большая демонстрация против действий правительства. Судорожные попытки погасить тяжелую ситуацию вылились в очередное письмо министра (от 24 января), в котором она “ожидает”, что рекомендуемые исключения из рубок не приведут к сокращению общих  объемов лесохозяйственных работ (читай: рубки придется проводить в других местах, которые не рассматривались при планировании). В последующие дни позиции протеста в этой акции были опубликованы думами Кросненского, Пшемысльского и Бещадского повятов, городской думой в Бирче, а также предпринимателями Подлясья из лесной промышленности и лесных услуг. 25 января состоялось заседание парламентского комитета по охране окружающей среды, природным ресурсам и лесному хозяйству, в ходе которого оппозиция и большинство представителей предпринимателей и местных сообществ не оставили камня на камне от заместителя министра Дорожала. Однако он оказался устойчив к критике, исходящей в том числе и от депутатов «Гражданской платформы».

Характерно, что лесопромышленники, которые при предыдущем правительстве весьма сдержанно поддерживали лесников, надеясь, что давление экоактивистов на основного поставщика древесины, которым является ЛП, улучшит их деловое положение, теперь признали, что лесное хозяйство в Польше осуществляется устойчивым образом, а заготовка древесины должна поддерживаться на нынешнем уровне. В настоящее время отрасль оценивает убытки от решения министра в несколько миллионов злотых. Это совпало с ухудшением ситуации в деревообрабатывающей промышленности. С апреля 2022 года по декабрь 2023 года мебельная промышленность потеряла 18 тысяч штатных рабочих мест, а производство в 2023 году сократилось на 6%. по сравнению с предыдущим годом.

Кризис, вызванный этими действиями, продолжает разворачиваться. Протестовали профсоюзы и неправительственные организации, связанные с лесным хозяйством, в том числе старейшая из них: Польское лесное общество. Критика исходит и от некоторых активистов-экологов, которые опасаются (вероятно, справедливо), что необдуманные и непрофессиональные действия приведут к враждебному отношению местных сообществ и нанесут вред охране природы.

Высказывались мнения, что инструкции министерства могут не соответствовать действующему законодательству, в котором четко определено, что хозяйственная деятельность в лесах не может противоречить утвержденному плану ведения лесного хозяйства, изменения требуют соответствующего административного процесса, включая оценку воздействия на окружающую среду, и что лесной инспектор отвечает за лес. Похоже, что Министерство климата и окружающей среды приняло принцип, аналогичный тому, который недавно применялся в других министерствах: сначала действуем, а потом будем беспокоиться о законе и документах.

Что же  на самом деле лежит в основе лесного спора? Давайте посмотрим на это поближе.

Леса – ценное национальное достояние

Леса являются характерной чертой польского ландшафта и одним из главных природных ресурсов. Лесистость Польши, которая в конце 18 века составляла примерно 40 процентов (в тогдашних пределах) снизилась до 20,8% в 1945 году. Этот процесс был обращен вспять в послевоенные годы, когда было засажено лесами почти миллион гектаров. Позже площадь лесов продолжала неуклонно расти благодаря Национальной программе увеличения лесного покрова и устойчивому управлению лесами. В настоящее время около 30 процентов Площадь Польши, т.е. 9,5 млн га, покрыта лесами – это средний показатель в Европе, но это больше, чем вся площадь Португалии.

В Польше преобладают сосновые леса, занимающие территории с самыми бедными, песчаными почвами, но здесь также много лиственных и смешанных лесов, что способствует богатому биоразнообразию страны. Беловежская пуща, расположенная на границе Польши и Беларуси, является прекрасным примером этого разнообразия. Этот родина зубров — один из последних и крупнейших сохранившихся фрагментов огромного первобытного леса, который когда-то простирался по всей Европейской равнине.

Большая часть лесов в Польше принадлежит Государственному казначейству, что является почти уникальной ситуацией в Европе. Это результат послевоенной национализации крупной частной сельскохозяйственной и лесной собственности и территориальных изменений. Крупнейшим управляющим являются Леса Панствовы, которые самофинансируют свою деятельность и выполняют ряд общественных функций, главным образом, за счет доходов от продажи древесины. LP управляют примерно 77 процентами лесов Польши, обеспечивая их устойчивое использование и защиту.  Около 2 процентов леса расположены в национальных парках, а остальные более 18 процентов принадлежит частным лицам, органам местного самоуправления и другим организациям.

Независимо от формы собственности, управление лесами в Польше регулируется национальной политикой и законодательством, которые делают упор на устойчивое развитие, защиту биоразнообразия и балансирование природных, экономических и социальных интересов. В рамках многофункционального лесного хозяйства производственные и непроизводственные функции леса рассматриваются одинаково. Законодательной обязанностью лесовладельцев и управляющих является ведение на постоянной основе устойчивого лесопользования, направленного на поддержание долговечности лесов, непрерывности их многофункционального использования и расширения лесных ресурсов.

Леса имеют природную, социальную и экономическую ценность

Видовое богатство польских лесов впечатляет – по данным Института лесных исследований, в польских лесах насчитывается более 20 000 видов. Около 60 процентов от всех видов организмов, встречающихся в Польше, обитают в лесных экосистемах.

Леса оказывают положительное влияние на глобальный и локальный климат и регулируют круговорот воды в природе, а также играют роль в поглощении углекислого газа. Они создают благоприятные оздоровительные условия и являются местом отдыха. Для десятков тысяч поляков это еще и место работы.

Почти половина лесов в Польше выполняют защитные функции, такие как: защита почвы от эрозии или стерилизации, прекращение выноса почвы, защита поверхностных и подземных водных ресурсов, а также составляют окрестности городов и курортов или представляют собой убежища для животных и охраняемые растительные территории. Леса составляют 38,4 процента природоохранных территорий, таких как национальные и  ландшафтные парки, природные заповедники, охраняемые ландшафтные территории, экологические зоны и природно-ландшафтные комплексы.

Леса не только имеют решающее значение для окружающей среды и биоразнообразия, но также играют значительную роль в экономике страны, способствуя развитию различных отраслей, таких как лесозаготовка, бумажная промышленность и туризм.

В последние годы в Польше ежегодно заготавливается около 40 миллионов м³ древесины. В мире 90 процентов деловой древесины производится в 25 странах и  Польша занимает в этом рейтинге 11 место.

Польская деревообрабатывающая промышленность почти полностью базируется на внутренних древесных ресурсах, получаемых из польских лесов. В Польше развита мебельная промышленность и не менее сильная группа производителей древесных плит – ДСП, ДВП, фанеры и других. Есть крупные перерабатывающие заводы, производящие целлюлозу и бумагу. Наконец, в Польше имеется огромный сектор производителей пиломатериалов, поддонов, деревянных полов, садовой архитектуры, деревянных конструкций, деревянных домов и десятков других товаров для дома и сада.

В деревообрабатывающем секторе занято 450 000 человек. человек, что составляет 3% от всех занятых в стране. Лесная и деревообрабатывающая  промышленность дают 2,9%. ВВП Польши. В общей сложности доля деревообрабатывающей, бумажной и мебельной промышленности в 2022 году составила 8,6% от общей реализации продукции  польской промышленности. Польша входит в число ведущих мировых производителей ДСП. Роль польского лесного сектора в международной торговле, особенно в экспорте, также важна. По стоимости экспорта мебели Польша занимает второе место в мире после Китая. Компании на рынке лесных услуг в основном местные, ведущие бизнес в сельской местности, зачастую в районах с высоким уровнем безработицы. В последние годы наметилась тенденция к интеграции и созданию более крупных предприятий с высокотехнологичным и специализированным оборудованием.

Природа становится политическим вопросом

После Второй мировой войны, в период интенсивной индустриализации и урбанизации, общество отдалилось от природы, и природа воспринималась главным образом как ресурс, подлежащий эксплуатации. Рост промышленности и развитие городов повлекли за собой загрязнение окружающей среды и деградацию экосистем, что первоначально игнорировалось в свете экономического прогресса и рассматривалось как его неизбежные издержки. Однако в 1970-х и 1980-х годах, с ростом экологического сознания в мире, в Польше также стали уделять внимание необходимости защиты окружающей среды. В это время были созданы первые экологические организации, такие как Польский экологический клуб, и вопросы охраны природы стали закрепляться в общественном сознании.

С политической трансформацией после 1989 года и вступлением Польши в Европейский Союз в 2004 году отношение общества к природе еще больше изменилось. Интеграция с Европейским Союзом также означала адаптацию к европейским стандартам защиты окружающей среды. Растущая общественная осведомленность, экологическое образование, развитие социальных сетей и влияние глобальных дискуссий об изменении климата привели к тому, что все большая часть общества воспринимает охрану природы как важный элемент ответственности перед будущими поколениями. Международная и национальная политика уделяет все больше внимания сокращению выбросов углекислого газа, защите естественной среды обитания и поощрению охраны и восстановления биоразнообразия. Развитие социальных сетей сыграло ключевую роль в распространении информации и мобилизации общественного мнения по экологическим проблемам. Более того, это изменение влияет на разработку политики, поскольку правительства и организации по всему миру под давлением общественности вынуждены проводить более экологичную политику и инвестировать в возобновляемые источники энергии.

Изменение экологической политики Европейского Союза создало положительную обратную связь между этими социальными и культурными тенденциями и политическими процессами, управляемыми европейскими элитами. Первоначально экологическая политика ЕС была сосредоточена на вопросах, связанных с загрязнением окружающей среды; уже в 1987 году охрана окружающей среды стала основной задачей Союза. Маастрихтский договор 1992 года еще больше укрепил это обязательство, введя концепцию устойчивого развития в качестве фундаментального принципа.

На протяжении многих лет политическая элита ЕС развивала амбиции, подпитываемые изменениями в социальных отношениях, чтобы ЕС занял лидирующую позицию в глобальном управлении окружающей средой и стал своего рода «образцом для подражания», устанавливая высокие стандарты в борьбе с климатическими изменениями, а также в защите и восстановлении природы планеты. Многие инициативы были запущены в области изменения климата, возобновляемых источников энергии и сохранения биоразнообразия. «Зеленый курс» ЕС, запущенный в 2019 году, является свидетельством развивающейся экологической политики, целью которой является сделать Европу первым климатически нейтральным континентом к 2050 году. Однако эта политика продвигается вперед без полной картины реальных возможностей и выгод, а также потерь. Можно ожидать, что это приведет к крупным социальным волнениям, прообраз которых мы недавно имели в виде массовых протестов фермеров во многих странах ЕС.

Общественные леса после политических изменений

Политические изменения после 1989 года не обошли стороной  лесное хозяйство. Раньше к лесам относились прежде всего как к экономическому ресурсу, обеспечивающему древесное сырье для строительства и промышленности. Фундаментальные качественные изменения были вызваны дискуссиями за круглым столом, на площадке «лесное хозяйство», а после смены политической системы – очень современным и дальновидным новым законом о лесах, который установил постоянное, устойчивое, многофункциональное управление лесами,. как парадигму управления. Закон ввел уникальную модель, в которой Государственные леса, союз государственных предприятий, стали специальной самофинансируемой организацией без юридического лица, управляющей государственными лесами от имени и в пользу Государственного казначейства. В организации прошла реструктуризация, суть которой заключалась в приватизации подразделений выполняющих лесные работы и внедрении рыночных принципов реализации древесины. Из гиганта, в котором работает более 100 000 человек люди LP превратились в современного менеджера,  имеющего 25 000 сотрудников – квалифицированных специалистов,  почти все из которых имеют  высшее образование.

Государственные леса — это кусок, на который жадно смотрят политики. Принцип самофинансирования гарантирует, что доходы от реализации древесины остаются внутри организации. Они покрывают расходы на ведение лесного хозяйства, заготовку древесины и ряд государственных обязательств, однако каждый год по-прежнему сообщается о прибыли (почти 1 млрд злотых в 2022 году, но были годы, когда прибыль была намного выше).

Еще в 1990-е годы существовали идеи рассматривать земли, находящиеся в ведении Лесов Панствовых, как конвертируемое реприватизируемое имущество. В 2010 году правящая коалиция ЛП-ПСЛ хотела включить ЛП в бюджетную сферу – то есть де-факто вызвать обнищание организации, что, как следствие, могло привести к приватизации. Предложение ПиС объявить референдум по этому вопросу было торпедировано, но начатая в то время общенациональная кампания по сбору подписей привела к тому, что 2,5 миллиона поляков проголосовали против изменения статуса ЛП к 2014 году. В феврале 2014 года правительство PO-PSL внесло поправки в Закон о лесах, установив единовременную надбавку к государственным лесам в размере 1,6 млрд злотых и установив ежегодный платеж в бюджет в размере 2%. от продажной стоимости древесины.

Спустя несколько месяцев правительство выступило с инициативой включить в Конституцию Республики Польша новый параграф 74а, гласящий: «Леса, находящиеся в собственности Государственного казначейства, не подлежат преобразованию собственности, за исключением случаев, предусмотренных Законом. ” Это преподносилось как стремление защитить леса от приватизации, однако оппозицию и общественное мнение обеспокоила фраза «кроме случаев, указанных в законе» — она де-факто открыла бы путь к продаже государственных лесов путем принятия закона соответствующего закона. После бурной дискуссии в Сейме для принятия этой идеи не хватило всего пяти голосов.

Однако правительство ПО-ПСЛ упорствовало, и в сентябре 2015 года, незадолго до парламентских выборов, Сейм принял закон с формулировкой, аналогичной будущему конституционному положению, разрешающую продажу лесов для достижения общественных целей или устойчивого лесопользования. Однако на этот закон наложил вето президент Анджей Дуда.

Политические игры вокруг государственных лесов привели к тому, что тема лесопользования переместилась из сферы внимания технических специалистов в массовое общественное мнение и стала восприниматься как вопрос принципиальной социальной значимости. Сочетание с политикой привело к неизбежной поляризации взглядов и обострению конфликта, который уже несколько лет разжигается экоактивистскими организациями.

Леса – линия фронта

Социальные изменения привели к росту интереса к природе и обострению связанных с ней конфликтов, чем охотно стали пользоваться политики.

В 2004 году, после вступления Польши в ЕС, две директивы были перенесены в национальное законодательство: принятая в 1992 директива о защите естественной среды обитания, дикой фауны и флоры, широко известная как «Директива о средах обитания», и более ранняя, -1979 года Директива по защите диких птиц, известная как «Директива о птицах». Обе директивы предусматривали создание зон особой защиты среды обитания и зон особой защиты птиц в странах ЕС, вместе образующих сеть Natura 2000. Было введено обязательство проводить оценку воздействия на окружающую среду инвестиционных и плановых документов, а также составлять экологические документы, содержащие информацию, доступную для общественности. Как вскоре выяснилось, оба эти положения стали важными инструментами для неправительственных организаций в достижении целей, которые они перед собой ставят. Ряд патологий возник и тогда, когда их использовали для шантажа инвесторов путем приостановки инвестиций, а слабость государственных институтов делала невозможным эффективное противодействие.

Первым крупным столкновением между экоактивистами и государственной администрацией стал продолжавшийся с 1998 года более чем десятилетний конфликт по поводу маршрута Via Baltica возле Августова, где он должен был пересечь реку Роспуда, в месте заповедника, предложенном неправительственными организациями. Спор напрямую не касался лесов, но благодаря его интернационализации и освещению в средствах массовой информации он способствовал повышению общественного интереса к охране природы и распространению соответствующей информации неправительственных организаций. По данным опроса CBOS 2007 года, почти две трети респондентов (62%) считали протесты экоактивистов в отношении Роспуды оправданными. Что еще более важно, это был, вероятно, первый значительный случай использования международных институтов, включая Европейский парламент и Европейскую комиссию, против правительства Республики Польша в вопросах окружающей среды, и, как следствие, правительство подчинилось социальным требованиям – Маршрут в конечном итоге перепроектировали и проложили по другому маршруту, а на лугах возле Роспуды остались только заброшенные виадуки, и их пока никто не демонтировал. Некоторое время спустя этот опыт был использован экоактивистскими организациями во время конфликта из-за принципов ведения лесного хозяйства в Беловежской пуще.

В 2013–2015 годах велись широкие общественные дебаты по разработке Национальной лесной программы, которая должна была стать стратегическим документом, содержащим экономически выгодные, естественно желательные и социально приемлемые принципы управления общественным благом лесов. Это был шанс возобновить общественный консенсус по вопросам лесов и лесопользования. К сожалению, почти готовая программа была выброшена новым правительством «Объединённых правых» на помойку. С плачевными результатами, поскольку это открыло путь к эскалации споров, главным событием которых стал конфликт вокруг Беловежской пущи.

Обострение конфликта

Этот единственный в мире лес, остаток древних лесов, покрывавших европейскую низменность, на протяжении веков был охотничьим угодьем правителей. В 19 и 20 веках он подвергался интенсивной эксплуатации и пострадал от войн, но кое-где сохранились остатки естественных лесов. После Второй мировой войны большая часть Беловежской пущи находилась за пределами Польши. Фрагмент красивейших древостоев охраняется как часть национального парка, остальное представляет собой хозяйственный лес. С 1979 года это место. единственное в Польше, включено в Список всемирного наследия ЮНЕСКО.   В 2014 году статус был распространен  на всю территорию Пущи.

В 1990-е годы был предпринят ряд мероприятий по реализации модели многофункционального лесопользования в Беловежской пуще, основанной на экосистемном подходе, который представляет собой  активную форму охраны природы. При этом территории, исключенные из планирования и управления, были значительно расширены и , а заготовка древесины произвольно сокращена. Это ограничило возможности реагирования на угрозы в рамках рутинных лесозащитных мероприятий, что способствовало развитию катастрофической вспышки елового короеда и гибели примерно ⅓ еловых насаждений. Эти территории пока недоступны для туризма по соображениям безопасности, а использование сухостойных деревьев запрещено — они должны лежать в лесу и гнить, а местные жители должны добывать дрова в отдаленных лесничествах. Беловежская пуща стала ареной противостояния двух идей: активной и пассивной защиты природы, причем последняя берет верх в правовом режиме охраны природы, введенном после вступления Польши в ЕС.

Кульминацией конфликта стал 2016 год, когда лесники, пытавшиеся спасти лес путем вырубки зараженных короедом деревьев, столкнулись с решительными экоактивистами, поддерживаемыми Гринписом и польскими неправительственными организациями, которые начали привязываться к деревьям и лесным машинам, нарушая их работу и провоцируя ситуации, опасные для жизни. Тогдашний генеральный директор ЛП Конрад Томашевский принял катастрофическое решение использовать Лесную охрану для устранения активистов. Это не имело никакого эффекта, но в конечном итоге похоронило остатки массовой общественной поддержки, которой ранее пользовались лесники. Публикация в СМИ и проигранное в европейском суде   захватили массовое воображение. Тема лесов ушла из поля зрения.

По оценкам, в  настоящее время, в Польше существует около 80 постоянно действующих экоактивистских организаций, заинтересованных в лесах, еще 40 имеют более короткий срок существования, но их деятельность выходит за рамки одной местной проблемы. Чаще всего это жители городов и поселков мегаполиса. Организуются многочисленные акции, хеппенинги и социальные протесты против вырубки леса. Помимо натуралистов и профессиональных активистов неправительственных организаций, все активнее привлекаются и другие социальные группы: студенты, художницы, туристки, феминистки, польские матери… Это проявление реальных социальных перемен. Согласно исследованию IPSOS 2021 года, 79,2 процента респондентов считали, что местные сообщества должны иметь большее влияние на решения, касающиеся лесов, чем сейчас. Эти настроения и эмоции умело подогреваются экоактивистскими кругами. В 2021 году инициатива «Леса и граждане» запустила сайт «Прежде чем ваш лес вырубят», на котором тенденциозно визуализируются места в лесу, где планируется хозяйственная деятельность. Образ Польши, залитой красным цветом, на месте якобы массово вырубленных лесов , отозвался эхом в СМИ и вошел в общественное воображение.

Большая часть этой деятельности носит мирный и законный характер, но есть случаи радикализации. В августе 2022 года лесорубу из Циснского лесничества чудом удалось избежать серьезных травм, когда он, работая пилой, наткнулся на гвоздь, застрявший в растущем дереве. После этого инцидента лесники с помощью металлодетекторов обнаружили на территории еще четыре дерева с воткнутыми гвоздями. Металлические детали в некоторых деревьях были размещены на значительной высоте, что могло представлять опасность для рабочих лесопилки и плотников, которые могли обрабатывать такую ​​древесину.

Тревога, давление и неразбериха вокруг лесов

Во всем мире леса находятся под растущей угрозой из-за давления со стороны экономики и изменения климата. Управление лесами осуществляется в долгосрочной перспективе, и ущерб, нанесенный сегодня, будет иметь последствия, которые будут длиться десятилетия. В последние десятилетия трансформация лесной среды ускорилась. Изменение климата приводит к увеличению числа стихийных бедствий (повреждения ветром, массовые нашествия вредителей, болезней и отмирание лесных насаждений).

Интерес общества к охране природы растет, и это желательно и хорошо. Местные инициативы появляются как грибы после дождя, стремясь повлиять на то, как управляются леса в их непосредственном окружении. Особенно много их в пригородных регионах, где леса являются местом отдыха многих людей. Такие действия часто приносят результат. Однако там, где нет эффективной коммуникации между лесниками и общественными объединениями, возникают конфликты, которые эффективно «управляются» общенациональными экоактивистскими организациями, давая ощущение совместных действий ради благого дела и обеспечивая нарратив, соответствующий их целям.

Лесникам сложно адекватно реагировать на меняющиеся социальные настроения. Управление лесным хозяйством требует взгляда на долгосрочную перспективу (поскольку леса растут медленно, а последствия сегодняшних действий часто можно увидеть только через десятилетия), что способствует консерватизму в методах и осторожности в действиях. Государственные леса недостаточно быстро и гибко адаптируют свои инструкции и регламенты работы к современным условиям. Более того, климатическая и экологическая политика ЕС, амбициозная, по мнению одних, и ошибочная, по мнению других, направлена ​​на то, чтобы леса и лесное хозяйство перестали принадлежать к сфере сельского хозяйства и вошли в  сферу природопользования. Лесникам сложно эффективно общаться с общественностью, чтобы правильно воспринимать настроения и успешно согласовывать с общественностью принципы лесопользования, основываясь на фактах.

В последнее время общественность постепенно начинает осознавать, что выполнение односторонних требований экоактивистов из городов часто может быть контрпродуктивным и негативно влиять на местные сообщества вокруг лесов. Общие требования «прекратить вырубку» и оставить старые древостои в покое сформулированы добросовестно, но их авторы, вероятно, не осознают, что они могут принести результаты, отличные от ожидаемых.

Результаты научных исследований, в том числе и в Беловежском национальном парке, показывают, что прекращение лесопользования в управляемых лесах приводит к упрощению их структуры и снижению биоразнообразия. В условиях изменения климата и водных условий возрастают угрозы лесам, такие как нашествие насекомых, ветровалы и ослабление древостоев. Противодействовать этому можно только путем их активной защиты с использованием методов лесопользования. Более того, экономические ограничения будут введены в местах, обладающих более сильным медийным и политическим влиянием, прежде всего вокруг крупных городов. Следствием этого станет интенсификация лесозаготовок в других регионах, прежде всего сельских, со всеми вытекающими для местных сообществ последствиями.

Что будет дальше с лесами?

Несовершенство польской общественной жизни привело к тому, что различия во мнениях по вопросу о лесах стали частью политических и социальных межпартийных разногласий с растущей поляризацией взглядов. Это не может быть хорошо для лесов и для поляков, которые их любят.

Все указывает на то, что сейчас мы будем иметь дело с радикальным изменением лесной и природоохранной политики, диктуемым экоактивистскими организациями. Новоназначенный региональный директор Государственного леса в Кросно издал запрет на вырубку деревьев, размеры которых соответствуют критериям признания памятником природы. Вероятно, полагая, что железо следует ковать, пока оно горячо, министерство готовит очередной пакет лесных массивов, на которых будет приостановлена ​​заготовка древесины.

Еще одной горячей точкой является способ управления популяциями крупных охраняемых хищников, в первую очередь волков. Предыдущие министры уклонялись от решения этого вопроса, не желая открывать новый фронт в борьбе после фиаско «Пятерки за животных», несмотря на умножающиеся сообщения о появлении волков вблизи населенных пунктов, утрате ими страха перед людьми и нанесении ущерба сельскохозяйственным и домашним животным. По этой причине сегодня мы даже не знаем, сколько на самом деле волков в Польше, поскольку не была реализована надежная программа инвентаризации, основанная на генетических исследованиях. Нынешний главный природоохранитель (кстати, веган и противник охоты) уже сообщил, что в этом вопросе ничего не изменится. Однако он заявил о выполнении требований антиохотничьей коалиции “Пусть живут” относительно ужесточения условий охоты.

Однако радикализм в лесной и экологической политике может быть притуплен протестами фермеров, которые, как и в других странах Европы, осознали, в какой степени на них повлияет климатическая политика ЕС и «Зеленый курс». Недавние шаги правительства в сфере лесного хозяйства, осуществленные без подготовки и широких общественных консультаций, вызвали сопротивление, главным образом в провинции, и привели к тактическим союзам между фермерами, лесниками, работниками лесной службы и охотниками – и это уже может иметь значительный политический эффект.

В связи с видимым захватом контроля над лесной политикой экоактивистами и связанными с ними учеными, а также постоянным сдвигом социальных взглядов на природу, лесники начали задаваться вопросами о будущем лесов и лесного хозяйства.

Конечно, нынешняя организационная формула требует трансформации, поскольку она больше не отвечает изменяющимся социальным ожиданиям. Сознательные граждане ожидают больше информации о природной среде, больше интересуются тем, как управляются леса, и хотят влиять на это. Растет активность простых граждан, специальных ассоциаций и местных групп, интересующихся состоянием лесов в их окрестностях и желающих участвовать в принятии решений относительно них. Лесники в каком-то смысле повернули кнут против себя, сначала проигнорировав происходящие социальные изменения, а затем ожесточенно сопротивляясь им. Это привело к резкому падению доверия общества к профессии лесника. Это доверие можно восстановить путем установления общественного надзора за деятельностью Государственных Лесов, например, в форме общественного совета с представительным составом, влияющего на назначение генерального директора государственных лесов и привлечения его к ответственности за свою деятельность.

В начале января этого года. Премьер-министр Дональд Туск объявил о проведении «круглого стола» и дебатов о будущем польских лесов, в которых примут участие лесники, представители лесной промышленности, местных самоуправлений, жители, неправительственные организации и активисты по защите окружающей среды. Согласно заявлению министерства, на рубеже марта и апреля состоится «общенациональная конференция по лесам», целью которой является разработка изменений в управлении лесами и выполнение предвыборного обещания по защите 20 процентов лесов. леса. Ожидается, что эти консультации продлятся до года, что вызывает опасения, не станет ли это фасадным процессом для управления общественным мнением. Завершится они изменением Закона о лесах, что станет возможным в случае победы кандидата от правящей коалиции на предстоящих президентских выборах.

Эти заявления вызвали обеспокоенность по поводу того, намерена ли коалиция изменить организационную форму государственных лесов. Возможны два сценария: включение ЛП в бюджет или коммерциализация, оба из которых проблематичны для будущего лесов. Если отменить принцип самофинансирования Гослеса и перевести лесников на бюджетное финансирование, исчезнет механизм стимулирования трудовой и экономической эффективности, увеличится бюрократия. Доходы от продажи древесины упадут в общую бюджетную сумку, и возникнут типичные бюрократические патологии. В более долгосрочной перспективе сократится заготовка древесины, снизится и реальная заработная плата, что снизит качество кадров, а средств на обеспечение социальных функций лесов, как ожидалось, не будет. Достаточно сказать, что он настолько ценится туристами и пешеходами, что поддерживается в хорошем состоянии.