28/08/2021
0Российская газета (официальное правительственное издание) сообщает, что Рослесинфорг (федеральное государственное бюджетное учреждение, подведомственное Рослесхозу и отвечающее за разнообразные виды лесоучетных работ) “выявил 30 миллиардов кубометров неучтенных запасов древесины”, и что “фактические запасы древесины в России превышают данные Государственного лесного реестра на 35,7%”. Ссылка:
Рослесинфорг выявил 30 млрд кубометров неучтенных запасов древесины
Тридцать миллиардов кубометров – это огромная величина. Для сравнения: ежегодный учтенный объем заготовки древесины в России составляет около 220 миллионов кубометров, а общий, с учетом скрытых перерубов на легальных лесосеках и всевозможного лесного воровства – около 300 миллионов кубометров. То есть тот дополнительный объем древесины, который как бы обнаружил Рослесинфорг, примерно в сто раз превышает ежегодный объем всех российских законных и незаконных рубок вместе взятых.
Откуда могла взяться такая фантастическая величина? В статье говорится, что данные получены “по результатам первого цикла государственной инвентаризации лесов, полученным при непосредственном наземном измерении”. Но, к сожалению, любому специалисту понятно, что первый цикл государственной инвентаризации лесов, проводившийся в 2007-2020 годах и обошедшийся российскому бюджету более чем в десять миллиардов рублей, полностью провалился, и не дал никаких сколько-нибудь заслуживающих доверия данных. Никаких подробных результатов пока нет – есть лишь размещенные на сайте Рослесхоза “краткие аналитические обзоры о состоянии лесов, их количественных и качественных характеристиках по субъектам РФ”, и аналогичные – по лесным районам (ссылка).
Вот пара примеров, показывающих, какого качества эти данные. Воронежская область – лесостепной регион, расположенный за пределами естественного ареала ели; опыты по посадке еловых лесов в Воронежской области были, местами даже вполне успешные, но на очень небольших площадях. А при государственной инвентаризации лесов в Воронежской области откуда-то обнаружилась ель, дающая 1,2 единицы в средней формуле состава (то есть примерно 12% в составе лесов по запасу древесины, и почти 29% от запаса деловых стволов (больше, чем у обычной для этого региона сосны обыкновенной):
А это Костромская область – южно-таежный регион. Твердолиственные породы в составе костромских лесов есть, но образуют обычно совсем небольшую примесь в составе древостоя, а чистые твердолиственные насаждения почти отсутствуют. Но при проведении ГИЛ в Костромской области вдруг обнаружились почти 36 тысяч гектаров твердолиственных лесов (предполагаемая причина – в дефекте методики обработки данных, но, тем не менее, обнародованный результат именно такой):
И вот на основании таких сомнительных данных Рослесинфорг делает вывод о наличии в России тридцати миллиардов кубометров ранее неучтенных запасов древесины, и о том, что реальные запасы превышают данные государственного лесного реестра на 35,7%.
Кстати говоря, совершенно не исключено, что реальные запасы древесины действительно превышают те, которые учтены в государственном лесном реестре, на первые десятки процентов. Но связано это отнюдь не с тем, что леса стали лучше расти, в них стали вести более эффективное хозяйство, больше охранять и меньше использовать – а с тем, что исходный учет древесины был очень неточным, особенно по удаленным северным и горным лесам, при низших разрядах лесоустройства или аэровизуальном обследовании. И это, к сожалению, никак не отменяет факта качественной деградации наших лесов – смены наиболее ценных и продуктивных хвойных и твердолиственных лесов на огромных площадях на неухоженные вторичные березняки и осинники. Сколько бы ни было древесины в российских лесах в целом – лучшие леса населенных районов страны, от которых зависело и до сих пор зависит экономическое благополучие лесного комплекса, тысяч лесных поселков и предприятий, критически истощены десятилетиями экстенсивного (бесхозяйственного) лесопользования.
