ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ И НАШИ РЕАЛИИ

Вопросы переработки и сбыта древесного сырья имеют сегодня важнейшее значение для отрасли. От их правильного и своевременного решения зависит, без преувеличения, будущее лесхозов. Ведь именно сбыт и переработка обеспечивают финансовую устойчивость хозяйств. Но если раньше главной проблемой здесь была дебиторская задолженность, то теперь это низкие цены внутреннего рынка на древесное сырье и отсутствие достаточного платежеспособного спроса.

Впрочем, это точка зрения представителей Минлесхоза. А что думают, так сказать, смежники? Если посмотреть в корень всех проблем и споров, имеющихся на сегодняшний день в реализации древесного сырья, то действительно ли проблема заключается в заниженной цене внутреннего рынка? С таким вопросом корреспондент «БЛГ» обратился к генеральному директору Республиканской лесопромышленной ассоциации.

— Я не могу сказать, занижена или не занижена у нас цена на древесное сырье, — ответил Валерий Александрович. — Но могу со всей определенностью утверждать, что трудности нашего внутреннего рынка на самом деле из-за того, что у нас в стране одновременно сосуществуют и планово-распределительная, и рыночная системы.

Валерий Мустафович рассказал, что в различных органах госуправления ему неоднократно приходилось слышать, что лес у нас государственный, лесхозы государственные и деревообрабатывающие заводы государственные. Поэтому государственным сырьем в первую очередь будут обеспечиваться государственные предприятия.

— Мало того, что им оказывается господдержка и предоставляются льготы. Так и древесину они приобретают на особых, привилегированных условиях! — эмоционально прокомментировал ситуацию гендиректор РЛА. — Я всегда утверждал, что нужно делать упор не на глубину переработки сырья, а на увеличение добавленной стоимости.

Валерий Александрович привел в пример свои расчеты. До строительства ЦБК (Светлогорский целлюлозно-бумажный комбинат) балансы продавались у нас по 25—30 евро за куб на условиях DAP. Из этой мелкотоварной древесины оцилиндровщики делали продукцию и продавали ее на условиях FSA по 104 евро в эквиваленте продукции, полученной из одного кубометра сырья. Примерно такая же ситуация была и по окорке. Добавленная стоимость просто сумасшедшая!

А в Светлогорске завод по производству целлюлозы до сих пор не вышел на проектную мощность. При пересчете в эквивалент его продукция, по словам Валерия Мустафовича, будет продаваться за те же 104 евро, что и продукция  оцилиндровки…

Думается, что такое сравнение не совсем корректное, поскольку, вряд ли в течение года Беларуси удалось бы продать более двух миллионов кубометров оцилиндрованной древесины (а именно столько планирует перерабатывать Светлогорский ЦБК после выхода на проектную мощность). А во-вторых, такой объем продукции неминуемо привел бы к существенному снижению цены на нее на рынке.

— Не подумайте, что я выступаю против строительства мощных предприятий, — резюмировал эксперт. — Но бороться надо всё же не за глубину переработки, а за добавленную стоимость!Оказалось, что эта точка зрения созвучна мнению консультанта Всеобщего союза немецкой торговли продукцией деревообработки, учредителя бизнес-ассоциации Creation Durable Акселя Швиндлинга.

Но с ним наша беседа началась с другой темы. Летом этого года в Европе разгорелся большой скандал из-за доклада одной неправительственной организации об использовании крупнейшими корпорациями незаконно заготовленного в Украине и ввезенного в ЕС древесного сырья.

— В июле был опубликован доклад о коррупции и незаконном импорте в ЕС украинской древесины под прикрытием сертификатов FSC. Будет ли меняться из-за этого система доступа древесины на европейский рынок?

— Да. В Германии Федеральным министерством юстиции и защиты прав потребителей разработан закон против торговли продукцией деревообработки из нелегальных источников. Он планируется так, чтобы обязать импортеров древесного сырья более тщательно проводить проверку легальности его происхождения.

— Сохранится ли роль сертификатов FSC как гарантии легальности древесины?

— Есть Европейский регламент. Вопрос в том, можем ли мы достоверно проконтролировать легальность? Есть практические границы этого. Тем не менее уже сегодня импортер обязан проверять легальность и заявлять о нарушениях.

Для примера можно взять дело компании Schweighofer в Румынии. Одно дело самому нелегально рубить лес, а другое — делегировать это другим. Новый закон как раз и направлен на то, чтобы исключить такие ситуации, когда покупатели древесины закрывают глаза на ее нелегальное происхождение.

Румыния отреагировала очень активно. К этой проблеме привлекли большое внимание в Европе общественные протесты. Пятнадцать лет коррупция там была очень высокой. А два года назад всё стало совсем по-другому. Там теперь думают об устойчивом развитии страны. Из-за скандала в 2016 году для каждого производителя были фактически установлены квоты на объем сырья для переработки.

— В Германии почти половина пиломатериалов экспортируется. Наши лесхозы экспортируют аналогичную продукцию. Есть мнение, что это низкий уровень переработки, поэтому нужны большие заводы, а лесопилки надо вообще вывести из состава лесхозов. Что вы об этом думаете?

— Если быть точным, мы экспортируем 40 процентов пиломатериалов. В стране нужно производить больше продукции с высокой добавленной стоимостью. В Германии в приоритете именно это наравне с поддержанием высокого уровня занятости. Понятно, что у крупного предприятия с государственной поддержкой возможностей для этого больше, чем у маленького частного предприятия.

— Сколько стоят в Германии балансы на промежуточном складе?

— 35 евро за кубометр в среднем. Кругляк для производства пиломатериалов стоит около 55 евро. А древесина, из которой производят шпон, стоит 80—90 евро за куб.

— Белорусские государственные лесхозы раньше продавали в Германию древесину практически по такой же цене. А белорусские государственные и частные заводы и компании, обеспечивающие глубокую переработку древесины, покупают древесное сырье намного дешевле. Например, балансы сегодня стоят в среднем около 9 евро за кубометр…

— Это совершенно бессмысленно. Я уже говорил о Румынии. Там была похожая ситуация. Сырье стоило очень дешево. Поэтому лесникам платили мало. У предприятий не было средств ни на достойную зарплату, ни на охрану леса, ни на лесохозяйственную деятельность. В результате это привело к коррупции и нелегальным лесозаготовкам, отсутствию лесов в доступных районах и невозможности организовать лесозаготовку на труднодоступных делянках.

В конечном итоге они получили массовые протесты и митинги, приведшие к отставке правительства. После этого на древесное сырье в этой стране ввели квоты, а цена на него стала самой высокой в Европе. Настолько высокой, что в настоящее время деревообрабатывающие производства там экономически нецелесообразны.

Также могу сказать и то, что у нас в Германии деревообработчики долгие годы не обращали никакого внимания на судьбу лесов. В отличие от них, у финнов, например, совершенно другой подход. Там существуют мощные международные лесопромышленные концерны типа UPM-Kymmene. Они объединяют множество предприятий, обеспечивая замкнутый цикл от лесоводства до производства широкого ассортимента продукции переработки древесины.

При этом они добиваются максимальной добавленной стоимости на каждом этапе своей деятельности. Благодаря этому рентабельность их деревообработки составляет сегодня около 9 %. А у немецких деревообработчиков всего 1—2 %.

От себя добавим, что финский концерн UPM-Kymmene имеет производства в 12 странах. На них работает более 19 тыс. сотрудников. Объем годовых продаж концерна составляет 10 млрд евро. Направления деятельности — от выращивания лесов до производства пилопродукции, бумаги, биохимии, биотоплива и биокомпозитов. UPM-Kymmene является крупнейшим производителем журнальной бумаги в мире, занимает 4-е место по производству газетной бумаги и 5-е — по чистоцеллюлозной.

Как видно из данных, приведенных Акселем Швиндлингом, в каждой стране есть свой уникальный опыт, соответствующий существующим социально-экономическим реалиям. А вот принципы экономического процветания универсальные. Это максимизация добавленной стоимости на каждом этапе материального производства и высокий уровень занятости.

Поэтому можно считать, что действующая в Беларуси модель организации лесного хозяйства, включающая полный цикл воспроизводства лесов и их защиту, лесозаготовку и первичную деревообработку, является оптимальной. Она в полной мере соответствует активно внедряемым в современном мире принципам устойчивого развития территорий. И помимо прочего, является максимально прозрачной системой, позволяющей минимизировать вероятность хищений и коррупции при операциях с ценнейшим отечественным сырьевым ресурсом.