Институциональная реформа: государственные леса в опасности

Совсем недавно прошли выборы в Сейм Литвы. На этот раз в состав высшего законодательного органа страны избран один представитель лесного сектора страны. Это Аудрюс Радвилавичюс, – социал-демократ, в тяжелейшей борьбе, включавшей пересчет голосов, победивший консерватора, нынешнего министра финансов, Гинтаре Скайсте.

Одним из вызовов нового Сейма Литвы является выполнение планов Правительства по созданию на базе государственной лесной компании (VMU) открытого акционерного общества. Акционерное общество должно вступить в действие с 1 января 2025 года. Руководство ДП “Леса Украины” тоже готовится к подобному событию. В ожидании принятия во втором чтении законопроекта №6013, предполагающего преобразование государственных предприятий в акционерные общества или ТОВ, представители украинского лесного ДП вернулись к выездному изучению опыта Литвы. Правда делается это келейно. Думаю причина в том, что украинские лесные функционеры – декоммунизаторы уже свыклись с ролью распорядителей будущего народного леса.  Мнение на этот счет его собственника – народа Украины, их видимо абсолютно не интересует: достаточно одобрения президента, по оценке киевских продавцов шаурмы “непогрешимого в своих решениях, хотя и зеленого во всех отношениях”. 

Мы придерживаемся иной точки зрения, поэтому предлагаем всесторонне ознакомится с опытом Литвы всех желающих. В нашем архиве большое число публикаций на эту тему, но  начнем мы с коллективного обсуждения литовской лесной реформы пятилетней давности одним из участников которого был депутат Сейма нового созыва, нынешний председатель ассоциации лесозаготовителей Литвы  Аудрюс Радвилавичюс. Буду признателен, если украинские лесоводы прокомментируют эту статью. Для меня это будет поводом ещё немного продолжить свой неблагодарный труд. М.П.

Весенние ветры загнали тучи тревоги в подразделения реформированного Гослесхоза. Опытные лесники говорят, что их прогнозы сбываются: после реформы в государственных лесах возникают проблемы. И вот Конституционный суд заявил, что принятый в июле прошлого года Закон о внесении изменений в Закон о лесе противоречит Конституции.

Об этом на круглом столе движения «Национальное сопротивление Жальгириса» говорили бывший секретарь Валкининкайского городского управления Арвидас Страздас, член правления Ассоциации лесозаготовителей  Аудрюс Радвилавичюс, и председатель  Саюдиса «Už Lietuvos miškus» /”ЗА ЛИТОВСКИЙ  ЛЕС”/ Гинтаутас Кнюкшта . Дискуссию вел Гедиминас Якавонис из Жальгириса.

 

Весенние ветры загнали тучи тревоги в подразделения реформированного Гослесхоза. Опытные лесники говорят, что их прогнозы сбываются: после реформы в государственных лесах возникнут проблемы. И вот Конституционный суд заявил, что принятый в июле прошлого года Закон о внесении изменений в Закон о лесе противоречит Конституции.

Об этом на круглом столе «Национальное сопротивление Жальгириса» рассказал бывший секретарь Валкининкайского городского управления Арвидас Страздас: Аудрюс Радвилавичюс, член правления Ассоциации лесозаготовителей, и Гинтаутас Кнюкшта, председатель Саюдиса «Už Lietuvos miškus». Дискуссию вел Гедиминас Якавонис из Жальгириса.

Г. Якавонис:

Мы собрались, чтобы поговорить о болезненной для всех теме – о вырубке лесов. Литовцев трудно понять. Если раньше сайт лесничества пестрил информацией, то теперь он пуст. Из отрывочных разговоров с сотрудниками, складывается впечатление, что они подписали соглашение о неразглашении и боятся рассказывать о том, что происходит в Государственном лесном предприятии. Господин Арвидас, вы все еще следите за тем, что происходит после реформы лесного хозяйства, поэтому я не сомневаюсь, что вам есть что сказать.

А.Страздас:

Прежде всего, это государственное предприятие, и не должно быть никакой тайны о том, как идет управление за нашим государственным достоянием – лесом. Когда я работал лесничим, одним из главных требований была открытость информации и ее изложение в конкретных цифрах: какова прибыль, каковы затраты, каковы сотрудники и сколько их работает. Я потратил два года, пытаясь собрать данные о вновь созданной компании, и, к сожалению, не могу найти конкретную информацию, которая бы наглядно показывала эффективность реформы, и мне ее сейчас очень не хватает. Как специалист, я хорошо знаю, что такое обязательные работы, каковы их размеры, какими они были в прошлом при Главном управлении лесного хозяйства. Также было бы интересно узнать, сколько государственные леса внесли в бюджет в 2017 и 2018 годах. Этого я тоже не нашел. Было бы интересно сравнить, какими были цифры до и после реформы.

Я разговаривал не с одним работником в нашем регионе. Лесничество отделено от лесозаготовок и продажи древесины. В настоящее время часть сотрудников лесничества переведена в прорабы, а лесничий занимается только расчисткой просек, но уже не рубит их и не продает древесину. Работники лесничества не знают, сколько древесины находится в их лесу, в каком количестве и кто ее вывозит. Это государственное достояние, которое в настоящее время не полностью защищено.

Переходя к экономическим вопросам, могу сказать, что не могу найти никакой информации. Я могу только поговорить с бывшими сотрудниками. Они дали подписку о неразглашении, но всегда отмечают, что на предприятии неспокойно. Расценки на работу теперь поступают постепенно, и некоторые сотрудники говорят, что им приходится платить зарплату практически “из облаков”. Раньше все расценки публиковались открыто, а теперь – нет. Это проблема. Возможно, ее удастся решить, потому что новые сотрудники, возможно, еще не все поняли.

Кажется, что они пытаются перевести все в центр. Но отсутствие самостоятельности – это не очень хорошо. Самое главное – невозможно сравнить, эффективно это или неэффективно, потому что лесхозы сейчас сокращаются, а зарплата лесников не изменилась. Я знаю случаи, когда лесничий в большом лесничестве работает за меньшую зарплату, чем лесничий, который работает в лесничестве в три раза меньше.

Г.Якавонис:

Мы читали в прессе, что с помощью армии предпринимаются попытки посадить леса. Наверное, все мы помним времена, когда студентов отправляли копать картошку. Но для посадки леса нужны навыки. Интересно также, что владельцы частных лесов вынуждены ездить в Польшу за саженцами, но, насколько я знаю, корневая система там другая. То, что мы раньше выращивали сами, теперь приходится покупать у поляков. Как следует относиться ко всей этой ситуации?

A.Radvilavičius:

Краткая информация о нашей организации, которая существует уже третий год. Мы были основаны в то время, когда реструктуризация национальных лесов еще только планировалась. Мы не были настроены враждебно, мы просто думали, что произойдут положительные изменения. Но практика показала обратное. Наша ассоциация объединяет тех, кто работает с лесами во всех правовых формах. Сегодня у нас 60 членов, 43 из которых в той или иной форме работали в Государственном лесном хозяйстве. С реструктуризацией, с упразднением лесничеств мы столкнулись с довольно печальной картиной – ситуация ничуть не улучшилась. Могу лишь ответственно заявить, что число наших членов значительно увеличилось. Вы затронули актуальную тему лесовосстановления и рекультивации.

Проработав в лесу 13 лет, могу сказать, что впервые за все эти годы мы не занимаемся лесовосстановлением. Я не знаю, какими экономическими критериями и расчетами руководствуется Гослесхоз, устанавливая ставки ниже эксплуатационных расходов, и поэтому мы обречены работать в убыток. Насколько мне известно, в настоящее время выполняется около 50 % лесовосстановительных работ. Представьте себе количество незасаженных лесов по всей Литве. Поскольку сроки заготовки леса относительно короткие, то либо посадки будут поздними, либо они будут низкого качества, даже несмотря на то, что нынешняя весна весьма благоприятна.

Интересные процессы происходят в самом Государственном лесном предприятии. Мы получили официальную информацию, хотя она и является конфиденциальной, о том, что ставки, опубликованные в системе государственных закупок, одинаковы, в то время как Государственное лесное предприятие, которое напрямую нанимает, возможно, тех же людей, что и мы, применяет совершенно другие, более высокие ставки. Существует различие между местными работниками и теми, кого нанимает непосредственно Агентство лесного хозяйства. Их решение приобретать услуги через государственные закупки весьма интересно. Раньше существовала дифференциация посадочного материала, например, саженцев сосны и т. д., и для каждой позиции была своя цена. Теперь все это сведено в одну абстрактную среднюю цену в 6 евроцентов. Нет разницы, сажаешь ли ты крупномерный дуб, большую ель или маленькую елочку, а налоги государству платить все равно придется.

Возможно, подрядчиков в какой-то степени спасает льгота, которая действует с 2014 года, – ваучеры на обслуживание сельского и лесного хозяйства, – как средство выживания. Сезонные работники, возможно, не слишком пострадают. Довольно интересно: государственное предприятие нанимает тех же работников, которых мы бы наняли по ваучерам на агролесозаготовки, и платит им по более высоким ставкам. Это вытесняет с рынка подрядчиков, поэтому мы видим неравные конкурентные условия. На данный момент мы предоставили нашим юристам данные и постараемся сделать конкретные запросы в Управление государственных закупок и Совет по ценовой конкуренции по поводу таких случаев.

Г.Якавонис:

Вы упомянули еще одну проблему, с которой вы сталкиваетесь. Как простой потребитель, я хотел бы спросить, что за постановление гласит, что вырубленные леса не нужно восстанавливать? Кто разрешает такие вещи?

А.Радвилавичюс:

Они не могут этого сделать. В правилах лесовосстановления и лесоразведения четко указано, что существует трехлетний срок, по истечении которого лес должен быть восстановлен. Это относится как к частным, так и к государственным лесам, нет никакой исключительности. Я не думаю, что 50 % лесов останутся незасаженными. Они пытаются решить проблему разными способами, но я не думаю, что государственное предприятие делает это достойно. Нанимая “квитанционщиков”, ГП успешно скрывает налоги от самого государства. ГП не платит государству того, что заплатили бы подрядчики. Так что это не очень почетно. Мы неоднократно встречались с руководителями Государственного лесного предприятия и заявили, что обнародуем информацию, когда у нас будут факты. Они не отрицали этого, но просили нас понять, что такова ситуация и что они должны каким-то образом найти выход из сложившегося положения.

Г.Якавонис:

Уважаемый Гинтаутас, вы являетесь председателем организации “За литовские леса”. Что происходит в Литве, что вызвало необходимость создания Саюдиса?

Г.Кнюкшта:

Когда мы создавали Саюдис “За литовские леса”, светлой памяти, профессор Вайдотас Антанайтис, , не раз говорил мне, что этих людей – реформаторов – надо судить, потому что они не только разрушают лесные предприятия, они разрушают судьбу народа и самого государства. В феврале 2017 года лесники со всей Литвы собираются в Сейме, в зале заседаний, и только два члена Комитета Сейма по окружающей среде пришли т на встречу с ними.

Министр Кястутис Навицкас ходит вокруг Сейма, но не находит возможности подойти и объяснить ситуацию. Ни ученые, ни общественность, ни лесники не были услышаны этим правительством. У меня сложилось впечатление, что господа Навицкас и Норбут, которые были главными инициаторами этой реформы, могли бы повесить луну, если бы кто-то дал им такое задание.

Лесников просто обманули. В то время у лесников не было достаточно лидеров. Когда они пришли в Сейм, председатель, господин Пранцкетис, просто обманул их, сказав, что эта реформа не будет обсуждаться, что законопроект будет отложен до осени. Однако уже через пару дней г-н Сквернелис сделал все возможное, чтобы эта поправка к лесному законодательству была принята, и 11 июля она была принята.

Поэтому можно считать, что с этого дня началось разрушение не только нашего лесного хозяйства, но и определенной части нашей страны в целом, потому что очень многие люди потеряли работу, в том числе и талантливые лесники.

Например, лесник в Вильнюсе сегодня зарабатывает себе на хлеб, мотаясь между Украиной и Литвой, а опытные лесники работают дворниками или на совершенно других работах, не связанных с лесом. Государство отказывает им в работе только потому, что некоторым нужна была реформа.

Движение Sąjūdis “За литовские леса” заставило 29 членов Сейма обратиться в Конституционный суд, и Конституционный суд рассматривает дело (16 апреля КС признал лесную реформу незаконной – ред.). Этот закон был принят за один день, в нарушение целого ряда законов и нашей Конституции. Участники движения обратились в парламент, в правительство, к президенту с просьбой создать парламентскую комиссию, чтобы выяснить, какое влияние оказали лесопромышленники и их лоббисты на принятие этого закона.

Если мы посмотрим на процесс, то все идет так, как говорит премьер-министр. Я не могу сегодня подтвердить, но я не могу и опровергнуть информацию о том, что его решение проплачено. Конечно, мнения лесоводов могут быть не учтены, но как гражданин Литовской Республики я имею полное право это сказать, потому что закон не был согласован с общественностью, с лесниками, с учеными. Он был принят за один день.

То, что сказали члены группы, можно оценить. Г-н Сквернелис сказал в группе: “Вы забыли, что привело вас в Сейм?”. Давайте рассмотрим другой вариант действий. Как было достигнуто увеличение темпов вырубки на 6% в этом пятилетии? Министерство охраны окружающей среды представило проект, в котором черным по белому написано, что увеличения темпов вырубки леса не будет. Однако 8 августа правительство проводит заседание, и ставка увеличивается до 6%. Это слушание длилось 25 секунд. Можете ли вы представить, как принимаются решения в правительстве? А через два дня Сквернелис отправляется в Акмене, на строящийся деревообрабатывающий завод, чтобы закопать капсулу. Неужели этих фактов недостаточно, чтобы создать парламентскую комиссию для оценки заинтересованности премьер-министра в уничтожении стабильно действующей системы управления лесами?

Многие люди были вовлечены в уничтожение системы. Я разговаривал с Арунасом Валинскасом, который также был председателем Сейма. Он открыто сказал и назвал имя человека, который предложил ему пятизначную сумму за устранение некоторых чиновников, препятствующих более дешевой и простой закупке древесины. Он назвал имя Сигитаса Паулаускаса.

Движение “За леса Литвы” ждет решения Конституционного суда и начинает митинги по всей стране. Мы повторим правительству все требования: прекратить все рубки в охраняемых зонах до прояснения ситуации в лесах, остановить 6-процентную вырубку, отменить решение правительства и немедленно обсудить вопрос о приобретении лесов иностранцами, так как сегодня один иностранный субъект может скупить все 882 000 га частных лесов и национальная безопасность может оказаться под угрозой. Как я уже сказал, первая задача – создать парламентскую комиссию, чтобы выяснить, какое влияние на этот закон оказали лесопереработчики.

Возникла парадоксальная ситуация, когда не только была разрушена вся хорошо отлаженная система, но и все компании были прибыльными. Можно было постепенно сокращать их количество, пересматривать, где можно сэкономить за счет того или иного лесхоза. И тут конкурс на должность руководителя лесхоза отменили и объявили другой. Его выиграл бизнесмен из группы Klaipėda Oil, финансовый директор, не имеющий никакого отношения к лесу. У этого человека нет опыта выращивания леса, у него может быть опыт работы менеджером, но этого недостаточно.

Странно, что этот человек (Марюс Пулкаунинкас, директор Государственного лесного предприятия) работал вместе с Рокасом Масюлисом в одной компании. Как вы знаете, министр транспорта и коммуникаций г-н Масюлис проводит преобразования в Lietuvos Geležinkeliai. Я бы назвал это захватом государства – формируется единая бизнес-группа. И она не хочет показать, что ситуация ухудшается, что питомники упразднены, потому что они сэкономили. Лесники всегда выделяли на это деньги, а субботники были лишь символическими, чтобы показать привязанность нашего народа, наших литовцев, к лесам. Теперь же на уборку массово отправляются солдаты. Солдаты работают в лесах Плунге. Это значит, что эти люди, придя к власти, стараются не показывать реальную ситуацию. Ситуация сохраняется, а прибыль увеличилась только потому, что закупочная цена на древесину выросла, а инвестиций не было.

Г. Якавонис:

Лесники всегда участвовали в системе пожаротушения, но сейчас эта система нарушена…

А.Страздас:

Мне легко все видеть, ведь я живу в 200 метрах от лесного двора. Иногда интересно посмотреть на всю технику, в которую мы вложили много средств. Из 42 лесничеств мы были средним лесничеством и ежегодно инвестировали около 1 миллиона евро. Мы покупали лесовозы, харвестеры, много техники для работы в лесу. Мы были одними из первых в Литве, кто начал производить биотопливо. Сейчас я смотрю на работу этой техники и вижу следующие тенденции: было три лесовоза, и когда один из водителей достиг пенсионного возраста, лесовоз вскоре перестал работать. А поскольку лесовозы работали в две смены, появился второй водитель, но его очень быстро перевели в трактористы. Очевидно, что активы используются неэффективно.

Вернемся к судьбе нашего Валкининкайского питомника. Каждый год он продавал около 1 миллиона саженцев сосны. Сейчас я получил информацию о том, что в Государственном лесном предприятии во всех его 26 региональных подразделениях в свободной продаже осталось очень мало саженцев. Видимо, это связано с тем, что основная компания, которая должна была выращивать саженцы, их не выращивала, а остальным “сверху” приказали не сажать.

Что касается безработицы, то я знаю, что из бывших подрядчиков на нашей лесопосадке – а их было около пяти – все пятеро сейчас без работы. Это местные компании, в которых раньше работали местные жители. Однако тендеры выиграли подрядчики из Самогитии, одна компания из Вильнюса и только одна из Варены. А пять местных компаний, которые выполняли работы по тем же расценкам, фактически потеряли работу и теперь простаивают, занимаясь поиском работы в частных лесах.

Я думаю, что в самом Государственном лесном предприятии существуют внутренние проблемы. Они, видимо, уже успели организовать тендеры. Я тоже создал компанию, связанную с управлением лесами, и мне приходилось сталкиваться с тендерными процедурами. Я вижу, что в тендерах указана одна цена, а потом узнаю, что есть оговорка, что подрядчики не могут предлагать цену выше этой. Если предлагается более высокая цена, заявка отклоняется. Это грубое нарушение закона о государственных закупках.

Что касается пожарной охраны, то здесь ситуация довольно сложная. Весна в этом году очень сухая, и везде, как и в Дзукии, нужна лишь маленькая искра. Не дай Бог, чтобы это случилось. Я вижу, что в пожарной службе становится все меньше людей. Я знаю, что должны быть созданы пожарные бригады и что ими должен кто-то руководить. Сейчас есть ответственные, есть расписание, но нагрузка очень большая.

Г. Якавонис:

В одном из изданий я нашел список 500 самых богатых людей Литвы в 2017 году. Сигитас Паулаускас находится на 12-м месте. Никому в этом списке не удалось накопить столько богатства, сколько ему, – 102 или 104 миллиона евро… Все упомянутые здесь имена пришли из энергетического сектора, из компании Klaipėda Oil. Мы потеряли энергетический сектор, железные дороги разваливаются, а президент вешает на них медали за заслуги перед Литвой…

A.Radvilavičius:

Если посмотреть на ситуацию несколько лет назад, то промышленники всегда поднимали вопрос о поставках дешевого сырья. Поэтому, возможно, они сыграли определенную роль в реструктуризации национальных лесов. Я бы не решился прямо сказать, что это их рук дело, но их лоббисты всегда были готовы проявить заботу. Предложения неоднократно поступали как в парламент, так и в Комитет по окружающей среде.

Я хотел бы вернуться к тому, что сказал господин Страздас. Основными критериями того, почему рабочие и подрядчики не едут, являются, однако, цены, цены и ещё раз цены.

Возможно, большинство литовских лесхозов всегда публиковали максимальные расценки, но тогда расценки были такими, что можно было жить, выживать и платить работникам. Мы провели исследование платы за вырубку леса с 2010 по 2017 год. За этот период плата выросла примерно на 15-20 %. Наша ассоциация даже пытается увидеть такое понятие, как доминирование на рынке.

Раньше было 42 лесоустроительные компании, которые участвовали в тендерах через госзакупки, и между ними была конкуренция. Если одна лесозаготовительная компания предоставляет мне условия, которые меня не устраивают, я могу выбрать другую. В данном случае на рынке доминирует одно государственное лесохозяйственное предприятие, которое “заказывает музыку” и само устанавливает условия, в которых хочет работать. Он устанавливает свои тарифы на основе использования своей техники. Как известно, техника ГЛХ работает в самых лучших местах, у подрядчиков – в самых сырых, во всех тех местах, которые не в интересах самого ГЛХ.

Г.Кнюкшта:

Хочу напомнить слова господ Навицкаса и Нарбутаса о том, что в первую очередь зарплата будет повышена нижним чинам, то есть лесникам. Недавно я был в Пуня-Шиляйском лесу, встретился с пунянским лесничим и спросил его, на сколько увеличилась ваша зарплата. Тот даже обиделся. Он сказал, что добавили 30 евро и что объединили два лесничества. Что значит “объединили лесничества”? Это значит, что за лесом крайне плохо ухаживают.

Я езжу через заповедник Лакайя и днем прорубаюсь через лес. Я останавливаю трактор и спрашиваю, что происходит, а мне отвечают, что у них есть разрешение. Бывший лесничий подходит и говорит, что они уничтожают не только Лакайю, но и всю нашу страну. Случилось то, что в лесу нет никакого надзора.

Государство, конечно, заплатило бы владельцу леса деньги, но оно не стало бы благоустраивать заповедник. И к кому обращаться? Вы не можете обратиться к Марюсу Пулкаунинкасу, который руководит государственной компанией, а это компания, которая содержится на средства наших налогоплательщиков, и мы имеем право позвонить и спросить, что там происходит. Но это государство в государстве.

Мы неоднократно обращались к президенту Дале Грибаускайте, но ни разу не получили ответа. Я иногда шучу, что если бы только ее советники открыли окно и крикнули: “Ах, вы там, что вам не нравится в этих лесах?”. Но они вообще не смотрели. В конце концов, они могли бы поехать в лес Лабанорас и посмотреть. В конце концов, они могли бы попросить спутниковые снимки того, как выглядят наши леса. Литва, безусловно, обезлесена, причем без всякого контроля.

Президентские выборы… Я слышал и уважаю твердое мнение Арвидаса Юозайтиса о том, что Литва не может жить так дальше. Он обещает, что в случае избрания президентом немедленно займется вопросами лесного хозяйства. К сожалению, я не слышал этого от других кандидатов.

Я слышал, что люди задавали вопросы и госпоже Шимоните, но она спрашивает, что не так с этими лесами? Это говорит о том, что люди совершенно не хотят вникать в эти вопросы, в проблемы этих людей. Консерваторы сами проголосовали за лесную реформу, даже не изучив ее. И все же в памяти людей так болезненно запечатлелось то, что они сказали: “Мы выступаем за лесную реформу, но вы выступаете за льготу по налогу на добавленную стоимость для отопления”.

Разве можно сравнить национальное достояние с налогом на добавленную стоимость для отопления? Изменится ли что-нибудь? Я думаю, что изменится, но, возможно, для этого потребуется больше времени. Я верю, что люди не будут молчать. Общественность сейчас просыпается, и эти массовые митинги по всей стране покажут, что люди на самом деле думают о решениях этого правительства в отношении лесов.