Эксперт по волкам говорит прямо: «Альтернативы охоте на волков нет»

Стрелять или нет? В интервью Грегор Бейер объясняет, почему волки чувствуют себя более комфортно между автострадами, чем на Аляске, и почему политика идет по неправильному пути.

Проблемный волк или мечта защитников природы? Вряд ли какое-либо другое животное в Германии вызывает столь бурные споры, как волк.

Пастбище в Грапеле в районе Штаде. Тела лежат в траве, шерсть пропитана кровью. 18 мертвых овец. 37 тяжелораненых животных все еще борются за свою жизнь, и позже их придется усыпить. Только 55 из 112 овец пережили нападение волков в прошлую субботу вечером. И это несмотря на то, что пастбище было огорожено защитным забором.

Подобные случаи приводят в отчаяние все больше и больше фермеров и пастухов в Германии. А иногда даже угрожают их существованию. «Стреляйте по волку» — давно требуют они. Но защитники природы и политики отвергают такое решение. И поэтому фронты все более и более твердеют. Пастухи против защитников природы. Охотники против зеленых. Горожане против крестьян.

Многолетний лидер СвДП в Бранденбурге и эксперт по волкам

Газета Berliner Zeitung поговорила с экспертом по волкам Грегором Байером. Защитник природы работал в Союзе охраны природы (НАБУ), был политиком от СвДП (Свободная демократическая партия Германии М.П.) в парламенте земли Бранденбург с 2009 по 2014 год, а также  председателем СвДП Бранденбург до 2014 года.

Позже он был управляющим директором экологической ассоциации «Форум Натур Бранденбург». С лета 2022 года является главой департамента сельского хозяйства и окружающей среды округа Меркиш-Одерланд. Мы встречаемся с ним в его кабинете в окружной канцелярии Зеелова.

Господин Байер, до воссоединения в Германии всех волков безжалостно отстеляли. В ГДР была даже медаль и денежная премия за каждого убитого волка. Это немыслимо сегодня?

Так и было. Сегодня для многих это невообразимо.  Есть отличные кинохроники о «Вюргер фом Лихтенмур», например, о волке, который вызвал истерию в Нижней Саксонии в 1948 году и был убит фермером несколько недель спустя, потому что он убил десятки пасущихся животных. И так продолжалось долгое время.

С тех пор многое изменилось, не так ли?

Я сам квалифицированный защитник природы и лесник. На протяжении многих лет я занимаюсь лесоводством и различными видами животных, особенно благородным оленем. Волк вообще не играл никакой роли в тот период моей жизни. Я знал волка только по посещению парка дикой природы. Когда 2000-х годах хищник появился в Германии и заявил о себе, убивая овец и крупный рогатый скот, мне неизбежно пришлось с этим сталкиваться.

После воссоединения для всей Германии было принято простое решение: волков больше убивать нельзя. Ты понял это?

Нет, я не понял почему мы единственная страна в Европе, которая идет своим путем. На волков охотились и продолжают охотиться по всему миру, и тем не менее они существуют в стабильных популяциях. Почему не у нас? Мы даже не спрашиваем себя: возможно ли, что мы ошибаемся, а остальной мир прав?

По вашим подсчетам, только в Бранденбурге на данный момент насчитывается более 600 волков. С другой стороны, в Швеции и Норвегии (вместе), согласно официальным переписям, насчитывается всего около 550 волков. Таким образом, волков в Бранденбурге больше на территории, которая в тридцать раз меньше. Как вы пришли к этим цифрам?

Эксперт по волкам Грегор Бейер удивлен жесткостью фронтов в дебатах: он говорит, что охота на волков начнется, потому что другого решения нет. Маркус Вехтер/Berliner Zeitung

Неужели так много волков? Говорят, что волк существует в Германии всего 30 лет.

Мы притворяемся, что волк — это возвращение исчезающего вида. Напротив, волки в Бранденбурге никогда полностью не исчезали. Это сказка о том, что охрана природы вернула волков. Они всегда были там, но особо не размножались, потому что в ГДР было самое простое управление волками. Они стреляли их при любом удобном случае. Несмотря на это, искоренить волка не удалось.

То есть с вашей точки зрения сообщения СМИ о возвращении волков после воссоединения не верны?

Нет, восточноевропейская популяция волков всегда была настолько велика и находилась в такой хорошей сохранности, что волки всегда переплывали Одер, чтобы поселиться здесь. Некоторые, по сообщениям прессы 1980-х годов, даже пересекли границу минной зоны и добрались до Нижней Саксонии.

Между тем сейчас об отдельных волках в Западной Германии уже не может быть и речи. По оценкам официальной статистики, по всей Германии их не менее 2000. Вы даже предполагаете, что волков значительно большее.

Везде в мире, где водятся волки, некоторых приходится время от времени отстреливать. Так мне однажды сказал один американский фермер, причем совершенно бесстрастно. Нам не обязательно отстреливать всех. Между прочим, это в любом случае не сработает, но мы должны перестать относиться к этому интересному виду животных догматическим, квазирелигиозным образом.
Это не трудно.

Многие охотники обвиняют защитников природы и активистов в почти навязчивой связи с этим видом, который является хищным.

Многие забывают, что 100 лет назад в Германии в сельской местности некоторые люди все еще голодали. Мы не могли позволить себе охрану природы, как сегодня. Наши бабушки и дедушки еще помнили о голоде. А волк убивал жизненно важных пасущихся животных. Он был просто конкурентом, поэтому его преследовали без каких-либо этических соображений. С капканами, пращами, ружьем. Слава богу, мы больше не живем в этом мире.

Зарезанная волком овца, – жуткое зрелище. Грегор Бейер говорит: «Для волков совершенно нормально перепрыгивать через заборы». Фото Рольфа Вальтера

Значит активисты правы и волка вообще не надо отстреливать?

О да, сегодня мы можем позволить себе роскошь иметь рядом с собой волков и медведей в приемлемом количестве. Мы не должны их изгонять, мы должны жить с ними. Я так это вижу и, кстати, как страстный охотник, говорю это и нескольким коллегам, которые хотели бы полностью искоренить волка в Германии.

Для владельцев небольшого количества пасущихся животных, которые устойчивы и экологически ориентированы, присутствие волка иногда опасно для жизни. Тем не менее, защитники природы категорически против любого отстрела волков. Как это сочетается?

Эти люди являются продуктом общества изобилия. Некоторые из их мотивов благородны, но тем временем безоговорочная защита волков превратилась в огромный бизнес. Сбор средств. Сейчас с этим связано много рабочих мест. И эти коллеги совершают очень важную ошибку: они забывают, что каждый вид животных, как благородный олень, так и волк, нуждается в признании людей, которым приходится жить с этими животными.

У меня всегда было ощущение, что большинство борцов за права животных происходят из городской среды и хотят сделать наш культурный ландшафт нетронутой природой. Знают ли эти люди, что в тайге Канады дичи гораздо меньше, чем здесь?

Неприятная истина для этих людей заключается в том, что если бы в Германии не было людей, там было бы гораздо меньше оленей, кабанов, косуль и почти не было бы волков. Это совершенно бесспорно среди учёных, но не укладывается в концепцию защитников природы. Пустынная Аляска или Монтана, а также нетронутая тайга — весьма сложные места обитания для волков.

Для многих читателей это станет неожиданностью.

В Германии нет дикой природы, но страна представляет собой культурный ландшафт по всем направлениям. И все же страна между автомагистралями, маршрутами ICE и коммерческими районами является идеальной средой обитания для волка. Потому что здесь плотность дикой природы и скота самая высокая. Это связано не с охотой или какими-либо сознательными действиями человека, а с уровнем азотных нагрузок. Обилие посевов и интенсивное земледелие приводят к появлению большого количества жвачных животных. А где много жвачных, там много и волков. Волк — универсал.

Неудобная правда: тот факт, что волк стал родным для Германии, не является успехом защитников природы. Фото Хольфельда

Это значит, что мечта многих защитников природы вообще не реальна?

Нет, потому что дикая местность не является оптимальным вариантом для волка. Своего первого волка я увидел в Кронштадте, Румыния, на окраине панельного жилого массива. Он спокойно убирал мусорный бак, пока его не прогнали три бурых медведя. Зачем волку с гигантскими затратами энергии преследовать стадо оленей, когда есть мусорные баки и огороженные овцы и крупный рогатый скот? Мы живем в идеальной среде обитания для волков, заметьте, с точки зрения волков!

Где именно в Германии волки чувствуют себя как дома?

Например, в районе Потсдам-Миттельмарк. Леса там мало, но высокая плотность пастбищных животных. Там сейчас наблюдается одна из самых высоких концентраций волков в Германии, прямо за воротами Берлина.

Политики отвечают собаками для защиты скота, заборами и компенсациями за убийство волков. С вашей точки зрения, это лишь символические меры?

Люди здесь, чувствуют себя осмеянными этой политикой. Земля Бранденбург в настоящее время вынуждена согласиться на сокращение на 44–56 миллионов евро наиболее важного структурного фонда финансирования ЕС для сельских районов (GAK). За исключением раздела «Профилактики ущерба наносимого волками». Что это за политический посыл? Мы больше не финансируем школы и больницы, но мы платим за волков! Я не могу сказать это людям в Одербрухе. Они меня выгонят. Говорят: перестреляйте половину волков, охотники даже бесплатно это делают.

Действительно ли волк – как всегда утверждают охотники – способен сократить популяцию диких животных?

Это полная чушь. Не хищник регулирует жертву, а жертва регулирует хищника. Это первый семестр по популяционной экологии. Волк не может охотиться против огромных популяций диких животных, таких как косуля, кабан и олень. Кстати, среди охотников это тоже заблуждение. Поэтому совершенно бессмысленно, когда охотники утверждают, что волк ест их дичь. Другое дело, что благодаря волку дичь меняет свое поведение. Как охотнику, мне теперь приходится проявлять немного больше творчества, когда я отправляюсь на охоту.

Грегори Бейер Фото Маркуса Вехтера/Berliner Zeitung

А может ли убийство волков уничтожить их популяцию?

Тут я бы тоже был очень осторожен. Но что может сделать охота, в отличие от заборов и собак, так это изменить поведение хищника. Это решающий момент. То, что волки в нашей стране сейчас не пугливы, связано только с тем, что они не воспринимают человека как опасность. В странах, где проводится регулярная охота на волков, волки воспринимают человека как врагов и поэтому пугливы.

Так может ли без охоты широко распространенный страх, по поводу того, что волк убьет ребенка по дороге в школу, стать реальностью?

Меня беспокоят не страшилки! Меня беспокоит случайная встреча у мусорного бака. Или, например, волк, пострадавший в дорожно-транспортном происшествии. Что меня пугает, так это нечестные дебаты.

Ключевое слово «проблемный волк». В настоящее время политика разрешает расстрел только отдельных лиц, которые перепрыгивают через заборы, регулярно рвут пасущихся животных или причиняют другой вред. Процедура сложная. Вам нужны генетические тесты и разрешение нескольких органов…

«Проблемный волк», конечно, является отличным героем репортажа новостей. Тем не менее, теория о «проблемных волках» для меня — самая тупая городская сказка. Волк – хищник. Он такой, какой он есть. Прыгать через заборы и есть овец — нормальное поведение волка. Чтобы прокормить себя, он убивает животных — тех, кого ему легче всего заполучить.

Слушая вас понимаешь, что у проблемы есть простое решение, но его не принимают. Так сколько ещё над волком будет висеть табличка “не стреляить”? Каков ваш прогноз?

Немецкий опыт учит нас, что мы рады 20 лет бежать в одном направлении с аплодисментами на устах и ​​только по очень странному случаю, по ключевому слову ядерная энергетика, которого никто не ожидал, однажды ночью развернуться на пятках и ещё 20 лет бежать в другом направлении. В какой-то момент, спустя 40 лет, кто-то понимает: оба направления были довольно идиотскими. То же самое и с волками. Нам не хватает хладнокровия и трезвого, не догматичного взгляда на вещи.

Мы, немцы, часто вполне уверены в себе. Чему мы можем научиться у других стран в волчьих делах?

Многому. Норвегия например ежегодно отстреливает прирост популяции, поддерживая её численность на уровне 100 особей по стране. Конечно, Норвегия с ее многочисленными незаселенными и неиспользуемыми территориями не является идеальной средой обитания волков, как описано ранее. Я также мог бы представить больше волков для Норвегии. Но там было принято решение о численности волчьей популяции, и это главное.

Давайте поговорим о Франции, там, говорят, волков примерно столько же, сколько в Бранденбурге.

Там, как и в Швеции, волки обитают в нескольких отдельных районах страны. И это несмотря на то, что Франция все же более аграрная страна. Волки встречаются повсюду только в Германии. Это также является причиной роста конфликтов. Еще одна причина, по которой Франция так интересна, заключается в том, что в соответствии с тем же законодательством ЕС в национальном законодательстве существует совершенно другой способ обращения с волками. Таким образом, регулярная охота на волков легальна.

Сейчас не похоже, чтобы политики особенно торопились с охотой на волков.

Нет, но Бранденбург был дальше. В 1994 году первый план борьбы с волками в Германии уже лежал в ящике стола. Бывший премьер-министр СДПГ, а затем министр окружающей среды в Бранденбурге Матиас Платцек прислушался к мнению экспертов, которые сказали: «Волки никогда не исчезали полностью, и на них не охотились с 1 апреля 1992 года».

Какие выводы тогда были?

В документе очень ясно сказано: если оставить все как есть, то в среднесрочной перспективе Бранденбург будет населен волками. Со всеми последствиями, которые мы наблюдаем сегодня. Анализ был предельно честен, абсолютно логичен и дальновиден. К сожалению, эти предупреждения не были восприняты всерьез. Теперь мы попали в ловушку гигантского эксперимента на открытом воздухе, который, как мы уже знаем, провалится с треском.

Что конкретно нужно сделать сейчас?

Я рассчитал очень умеренный годовой уровень удаления волков для Бранденбурга в 2022 году. Предлагалось убивать 80 волков в год. Хотя я, конечно, знал, что это число слишком мало. Но я подумал, что это хорошее начало. В качестве символического акта, так сказать.

Видите ли вы сейчас переосмысление среди участников дискуссии?

Говорю вам, мы будем охотиться на волков в Германии. Я не знаю, понадобится ли для этого еще год, пять или десять лет. Я также чувствую определенную заботу со стороны экологических организаций. По крайней мере, за кружкой пива после мероприятия, о проблемах говорят все чаще. Многие активисты тайно знают, что альтернативы волчьей охоте в Германии нет.