22/09/2023
0Эта статья опубликована в почти два месяца назад и вызвала бурное обсуждение среди лесоводов Польши.. Её автор, – Артур Рутковский, прекрасно знающий реалии государственного лесного хозяйства Польши, затрагивает тему подбора персонала, которая крайне важна не только для LP, но и для ДП “Леса Украины”. Недавно вышло продолжение статьи, содержащее много рекомендаций, заслуживающих внимания. Большинство из них мы разделяем. Публикуем переводы обеих статей для всех. Читайте, думайте, ищите аналогии, высказывайтесь. М.П.
Политика всегда оказывала влияние на Lasy Państwowe /далее ЛП/, но никогда оно не было таким сильным и разрушительным на разных уровнях, как сегодня.
Все началось, как обычно, с руководящего состава. Если 10 или 20 лет назад еще велась дискуссия о том, как должен выглядеть подбор управленческого персонала в ЛП, каким содержательным или психологическим требованиям он должен отвечать, то уже лет 8, как эта дискуссия прекратилась.
Одним быстрым решением планы по созданию реальной системы управления персоналом в ЛП, основанной на должностных инструкциях, четких путях продвижения по службе, прозрачных конкурсах на руководящие должности и т. д., были оставлены в пользу произвольных решений директоров разного уровня, распределение позиций по партийной линии или по собственному желанию.
Без правил
Я слышал, что, выбрасывая планы своих предшественников на помойку, тогдашний гендиректор говорил, что кадровое дело чисто политическое, а конкурсы будут лишь фикцией. Так и полетели в тартарары прах планы внедрения относительно современных принципов управления человеческими ресурсами в ЛП.
Хотя метод подбора управленческого персонала «путем рассмотрения» предназначался для отбора лучших кандидатов, которых знали лица, принимающие решения, именно отсутствие четких правил со временем привело к тому, что выдвижение часто становилось наградой за участие в политической жизни или личную благосклонность. Эффект от отказа от хотя бы теоретически прозрачных процедур продвижения по службе (типа конкурсов на должности надлесничих), гарантировавших хотя бы минимальную ясность критериев или уровня кандидатов, в пользу продвижения «посредственных, но верных», мог быть только один: снижение качества управленческого персонала.
Люди, продвигаемые по политическим мотивам, часто не соответствуют основным управленческим стандартам, отсюда и многочисленные случаи моббинга, неверных решений, кумовства, раболепия и запугивания. На наиболее важные должности будут продвигаться сотрудники, которые никогда не пройдут профессиональный отбор — прозрачный, содержательный и проверяющий различные профессиональные аспекты, от знаний до социальных навыков.
Еще хуже, если в Ласах окажутся политики, которые только маскируются под лесников. Им легко сказать «мы, лесники» или «наша профессия», хотя на самом деле их связь с лесом и лесным хозяйством почти отсутствует и сводится к временной занятости. К сожалению, они всегда будут действовать в интересах своего реального работодателя – партии, а не временного лесного “кормильца”.
Потерянный капитал
Многие профессионалы уже не видят свое будущее в учреждении, где продвижение по службе или прибавка лишь в малой степени зависят от результатов и качества работы, а в большей – от прихоти не всегда профессионального начальника. Каждый лесник в своем окружении, наверное, знает тех, кто в последние годы покинули ЛП. С моего “подворья” – Информационного центра ЛП, где я проработал более 20 лет, и всего отдела связи с общественностью отток профессионалов был очень заметен. Сегодня компанию покидают специалисты, отобранные несколько лет назад на прозрачных, публичных конкурсах, в которых иногда участвовало 100-200 хорошо подготовленных кандидатов на место. Еще печальнее то, что ЛП много вкладывала в этих людей, отправляя их в аспирантуру или на стажировку. Сегодня ЛП отправляет их на биржу труда, а их место сплошь и рядом занимают родственники и друзья выпускают их на рынок, а их место часто занимают родственники и друзья какого-нибудь “кролика”, без квалификации, но с соответствующими родственными связями или политическими пристрастиями.
Уходят не только специалисты в областях, которые мне лучше всего известны, таких как социальная коммуникация, образование, продвижение по службе, уезжают и сами лесники, бывшие директора, лесничие, руководители, специалисты. Профессиональный управленческий персонал перестает верить в возможность профессиональной самореализации в сложившейся ситуации. Вслед за уехавшими запускаются проекты, успех которых (например, «Останься в лесу») сегодня охотно присваивают люди, нисколько не способствовавшие их развитию, и даже приведшие к уходу или увольнению их создатели! Таким образом, ЛП теряют самый ценный капитал – человеческий.
Лесной анабиоз
При взгляде со стороны, может сложиться впечатление, что ЛП впали в апатию. С позиции 25-летнего опыта работы в данной организации, внезапно прервавшегося в прошлом году, могу сказать, что внутренние споры о направлениях развития ЛП прекратились. Есть несколько проектов стратегического значения, рассчитанных более чем на год или два. Поэтому никаких споров, никакой полемики, интересующиеся смотрят “вверх”, а у тех кто наверху видимо на уме другие дела, значительно более важные будущего ЛП. По структуре курсируют разнообразные слухи, все более необъянимые и поспешные кадровые карусели (особенно в некоторых RDSF) вызывают кратковременные эмоции, но внутренней дискуссии о будущем компании нет. Неудивительно, что все большее число сотрудников, согласно исследованиям, считают, что дела внутри ЛП идут не в том направлении.
Реакция части экипажа на эту ситуацию — растущее равнодушие. К сожалению, равнодушие даже когда речь идет о судьбе активов и будущем собственной фирмы.
Никто не возмущается и огромные суммы текут из ЛП. Периодически о них сообщают СМИ, которые волею случая часто натыкаются на проекты финансируемые ЛП в избирательных округах правящих партий. Мало кого впечатляют журналистские материалы, указывающие на нарушения нормативных актов, умаляющие обоснованность тех или иных расходов или суммы. Анабиоз ЛП продолжается.
Большинство лесников мечтают, чтобы все осталось как было (по крайней мере, до выхода на пенсию). «Польская модель ведения лесного хозяйства идеальна, и вся Европа нам завидует», — слышу я не только в заявлениях для СМИ, но и в разговорах с самими лесниками. Я не буду оценивать эту модель, но не считаю, что она идеальна и не требует никаких изменений, исправлений, доработок. Предприятия, которые не развиваются, веря в собственное совершенство, ленятся и быстро теряют связь с миром.
Гоняясь за выполнением политических заказов, руководители ЛП становятся слепыми и глухими к нуждам окружающей среды и собственной команды. Они забыли одну прописную истину , – если мы не будем постоянно улучшаться и меняться, вносить новое и прогрессивное в лесное дело, то кто-то придет и сделает это за нас. Тогда может быть больно.
Запертые в банке
Логика польской политики сегодня пугающе проста, чтобы не сказать грубее. К то не с нами, тот против нас – враг, предатель, отрицатель. Исчезли такие ,столь важные для демократического государства ценности, как диалог, общественные дебаты или совместно выработанный компромисс. Вместо этого у нас есть межплеменные войны и растущая поляризация, подпитываемая социальными сетями с их алгоритмами, толкающими пользователей Интернета в тесные информационные пузыри единомышленников.
У политической партии есть свой электорат. Обычно он составляет от нескольких до 20-30 процентов активных избирателей, т.е. максимум несколько процентов населения. Каждая сторона направляет свое сообщения и действия именно такой группе населения. Большинство других просто игнорируются. Шансов переманить их на свою сторону нет, поэтому они вычеркиваются из целевой аудитории.
Государственное учреждение, подобное ЛП, не может вести себя подобным образом.. Оно должно направить свою деятельность и общение на гораздо более широкие социальные группы, и прежде всего на группы более близкого и более отдаленного окружения, т. и т.д. И это вне зависимости от политических предпочтений и мировоззрения их членов. Таким образом, мы имеем дело с конфликтующими интересами политической группы, временно стоящей у руля, и государственного учреждения. Если общение и деятельность берут на себя политики, одетые в форму лесников (а именно с такой ситуацией мы сегодня имеем дело), можно с уверенностью сказать, что преследуются интересы небольшой группы политиков, а не ЛП, государства или всего общество, от имени которого лесники управляют лесами.
В связи с этими противоречиями можно, утверждать, что, реализуя программу любой партии, лесник изменяет самой идее существования ЛП как учреждения, призванного учитывать интересы и привлекать к заботе о лесах, как можно более широкие массы людей, независимо от их взглядов.
Вхождение в политический пузырь, ограничение общения только «своими» имеет очевидные последствия. Все чувствуют, что престиж ЛП падает, а мнение поляков о лесниках ухудшается. Я хотел бы привести здесь последние данные об оценке деятельности ЛП общественностью, но не могу. С 2010 года ежегодные опросы общественного мнения о ЛП и лесниках по заказу CILP в предыдущем году просто не проводились. Другие исследования или догадки остаются. Так что можно сказать, что, опасаясь лихорадки, кто-то решил разбить градусник…
Запущенная профилактика
Лесоводы годами игнорировали эту болезнь. Некоторые даже приветливо улыбались ей. Особенно менее талантливые и менее трудолюбивые, которые в условиях честной конкуренции за профессионализм, знания, навыки управления коллективом, планирования, выстраивания отношений, эффективного выполнения задач и тому подобных основ управленческой работы не имели бы шансов на продвижение по службе. Политика дала им короткий путь. Мутная вода с непонятными правилами и возможностями. Вам не нужно демонстрировать результаты своей работы, вам не нужно создавать эффективные команды. Достаточно вступить в правую партию, действовать, может быть, расклеить плакаты местного депутата — и карьера процветает.
Другие трактуют текущую ситуацию, в которой оказались LP, как стихийное бедствие, с которым все равно ничего не поделаешь. Моя хата с краю. Лучше молчать, не интересоваться, подписывать то, что просят, рассчитывать на приличную ежеквартальную премию, не видеть и не знать лишнего.
Третью группу лесных братьев, закрывавших глаза на то, что они видели и отчасти понимали, как рушится их институт, составляли люди, верившие в собственную безопасность, т. е. специалисты. Они знали, а иногда и видели примеры политической болезни, но мало что делали с этим знанием, жаловались где-то по углам, понимая, что ЛП в стране не исключение, и жили надеждой, что их лично это не коснется, и что власть будет меняться. Иногда некоторые из них попадали в списки «неблагонадежных», «политически подозрительных» и даже отстранялись от работы. Но медленно, по одному, шаг за шагом, чтобы не перегреть молоко и не вынудить лягушку прыгать.
Хотелось бы написать, что была и четвертая группа – лесники, активно выступающие против политизации ЛП публично клеймящие патологии и протестующие, но не могу. Потому что такой группы не было (если не считать молчаливых протестов профсоюзов после скандального заявления директора Юзефа Кубицы о поддержке лесниками одного политического варианта). Тот факт, что лесное сообщество оказалось не способным сформировать такую протестную группу, может быть предметом нового, более длинного текста, но сегодня давайте просто отметим этот факт, потому что будущее также выставить лесникам за их сегодняшнюю позицию большой счет.
Хотим ли мы исцелиться?
Много лет назад я имел удовольствие участвовать во встрече директоров государственных лесов со всей Европы в Беловеже. Больше всего мне запомнился разговор с заместителем директора государственного управления лесным хозяйством Уэльса. Он спросил меня, что лично мне больше всего мешает в развитии польских государственных лесов. Я ответил, что постоянные политические смены топ-менеджмента, влекущие за собой как прекращение многих важных проектов, так и каскадные кадровые перестановки, зачастую приводящие к власти людей весьма низкого уровня. Пораженный, он не мог в это поверить. Это было невообразимо для него.
У нас, по его словам, после выборов меняется только министр. Все остальное, в том числе высшее руководство учреждения, отвечающего за леса, — это госслужба, в которой управленческие функции выполняются на срок действия контракта и на основании выигравшего конкурса. И никто не имеет права отстранить кого-либо от должности до истечения срока контракта, вне зависимости от того, какая партия находится у власти.
Возможно ли это в Польше? Я не наивен и вижу, что то, что происходит вокруг меня, делается точно не по-британски. В каждой стране своя культура, разные процедуры, законы и традиции. Так излечима ли наша политическая болезнь ? Сможете ли вы избавиться от нее в ЛП? Наверное, не совсем, но попробовать вакцину все же можно. Возможно, еще не поздно. Что это за вакцина?
Первое и самое главное – построение системы управления персоналом, которая сократила бы или хотя бы минимизировала влияние политиков на кадровую политику ЛПА. Система, основанная на прозрачности и честной конкуренции, общепринятых путях продвижения, известных всем требованиях к отдельным должностям, конкурсах на должности и, возможно, срочных контрактах.
На мой взгляд, система назначений из гибкого управленческого инструмента, позволяющего быстро реагировать, превратилась в простой клуб, висящий над назначенными, которых можно отозвать в любое время и под любым предлогом. Идеи по изменениям можно множить и среди самих лесников их наверняка будет много. Вопрос только в том, кто мог инициировать эти изменения, ведь выгодна сложившаяся ситуация и некоторым лесникам, и политикам?
На мой взгляд, система продвижения кадров, вместо того, чтобы быть гибким инструментом управления, позволяющим быстро реагировать на ситуацию и улучшать её, она стала простой дубиной, нависшей над назначенными руководителями, которых можно отозвать в любое время и под любым предлогом. Идеи по изменениям можно множить и среди самих лесников их наверняка будет много. Вопрос только в том, кто может инициировать эти изменения, ведь сложившаяся ситуация выгодна и некоторым лесникам, и политикам?
