19/06/2022
0Это мой авторский пересказ статьи, интересной для очень немногих читателей сайта…М.П.
Швеция имеет гигантскую лесную промышленность. Её национальное агентство лесного хозяйства утверждает, что деятельность лесного сектора Швеции является самой устойчивой в мире.
Однако правда заключается в том, что отрасль в значительной степени зависит от сплошной вырубки естественных лесов, многие из которых довольно старые, и посадки монокультур хвойных видов, некоторые из которых не являются местными.
«Только 3% лесного хозяйства Швеции не связаны со сплошными рубками. Это должно быть довольно шокирующим для всех, кто это слышит, учитывая репутацию Швеции как лидера так называемых зеленых практик», — рассказали Монгабай два ведущих фотографа-природоохранника в широкомасштабном интервью.
Частично это стало возможным благодаря шведской модели лесного хозяйства, которая позволяет компаниям контролировать свою собственную практику для обеспечения хороших экологических и социальных результатов, чего в большинстве случаев не происходит.
Более десяти лет назад я путешествовал по Швеции, чтобы ознакомиться с ее методами ведения лесного хозяйства. В стране есть гигантская лесная промышленность, которая превращает значительную часть заготовленной древесины в бумажные изделия и гранулы для производства электроэнергии. Еациональное лесное агентво заявляло, что в Швеции самая устойчивая программа лесного хозяйства в мире, но то что я увидел было совем иным /Yale Environment 360: «Зеленая облицовка Швеции скрывает неустойчивые методы лесозаготовок»./
Я хотел узнать, что изменилось с 2011 года, и задал свои вопросы двум шведам, активно занимающимся вечной темой управления лесами: отмеченному наградами фотожурналисту Маркусу Вестбергу и ведущему фотографу-натуралисту и исследователю National Geographic Стаффану Видстранду, которые работают под знаменем проекта Skogsmisbruket, направленного на повышение осведомленности о шведском лесном хозяйстве. /У меня сложилось впечатление, что это проект направленный против использования сплошных рубок М.П./
Они совместно работали над своими ответами по электронной почте, которые были слегка отредактированы для обеспечения точности и краткости.
Монгабай: Можете ли вы сказать, что представляет собой модель лесного хозяйства Швеции и почему она привела к вырубке очень старых бореальных лесов и замене их хвойными монокультурами?
Маркус Вестберг и Стаффан Видстранд: Шведский подход одновременно разрушительный и убийственно простой: леса управляются также как сельскохозяйственные угодья. Заготавливается все что есть, почва вспахивается и сажаются новые деревья в надежде на повторение цикла. Собирайте все, что есть, вспахивайте землю, сажайте новые деревья и, надеюсь, повторите. Если вы хотите производить большие объемы относительно низкокачественной древесины, то эти плантации очень эффективны, правда при условии, если они доживут до возраста заготовки. Это не является данностью, так как хвойные монокультуры очень восприимчивы атакам короедов, воеданию лосями, заражению грибами, засухам, штормам и пожарам. Их массовая посадка – это рискованная авантюра, но индустрия на самом деле заботится только о том, что собрать сегодня и в ближайшие 10-летия: возможный урожай через 80-100 лет — это чья чужая проблема.
Другая проблема в возрастном дисбалансе плантаций и естественных лесов. Массовое использование сплошный рубок, с последующим созданием плантаций, начато в 50-х годах. В своей массе исскуственные монокультуры достаточно молоды и рубить их экономически невыгодно. К счастью для лесной промышленности, в Швеции много естественных лесов, которые продолжают оставаться основным источников древесины. Поскольку Швеция ежегодно вырубает почти 1% своих лесов, и в основном это старый естественный лес, то он очень быстро исчезает. /Леса Швеции особенно её южной и центральной части уже многократно пройдены рубками, поэтому естественными их назвать сложно. Кроме того, лесоводы Швеции в большой своей части ориентируются не на плантации, а на смешенное искусственно-естественное возобновление, предусматривающее посадку 3-4 тысяч сеянцев и оставление семенников. М.П. /
Еще одна проблема заключается в том, что шведская модель лесного хозяйства, начиная с 1993 года, проводит в жизнь принцип “ответственной свободы” согласно которому каждый лесовладелец должен проявлять большее внимание к экологическим и социальным ценностям, чем того требует закон. В большинстве случаев, к сожалению, этого просто не происходит. Согласно отчету правительства за 2021 год, только 3% лесного хозяйства Швеции не связаны со сплошными рубками. Это должно быть довольно шокирующим для любого, кто это слышит, учитывая репутацию Швеции как лидера так называемых зеленых практик.
Монгабай: В лесозаготовительной отрасли доминируют очень крупные компании, одна государственная и одна Шведской церкви, а также множество частных компаний, большинство из которых сертифицированы FSC. Соблюдают ли эти компании правила FSC и улучшает ли это меры по сохранению природы?
Маркус Вестберг: FSC, к сожалению, в значительной степени является маркетинговым трюком. Это очень коррумпированная система с крайне низким доверием. Большая часть проблемы заключается в том, что компании свободны в выборе своих сертификаторов. Некоторое время назад Sveaskog получил от аудиторской компании DNVLG предупреждение — так называемую «красную карточку». Вместо того, чтобы прислушаться к предупреждению, они быстро переключились на аналогичную компанию Bureau Veritas, которая быстро сняла красную карточку и позволила Sveaskog продолжить свою работу в обычном режиме. Это ядро коррумпированной системы. Поскольку около двух третей лесных площадей Швеции сертифицированы FSC, но при этом проверяется лишь небольшая часть запланированных лесохозяйственных работ… Что ж, я своими глазами видел, как сертифицированные FSC лесозаготовительные компании вырубают деревья, которым сотни лет.
Я полагаю, следует отметить, что FSC на самом деле не утверждает, что их сертификация гарантирует «устойчивое» лесное хозяйство. Они используют слово «ответственное». Перед кем? Тем не менее, тот факт, что ни одна шведская лесохозяйственная компания никогда не теряла сертификат FSC, несмотря на полное разрушение целых экосистем, не означает, что сама система является лействительно надежной.
Монгабай: Что об этом думают шведы? Наши собственные репортажи показали, что рядовые граждане верили заявлениям представителей индустрии о том, что у них самая экологичная лесная программа в мире, в то время как лесные активисты не соглашались. На чьей стороне факты?
Маркус Вестберг и Стаффан Видстранд: Мы бы сказали, что два года назад это было вернее, чем сегодня, хотя это все еще огромная проблема. Была волна разрушительных разоблачений о конфликтах интересов, коррупции и других скандалах, опубликованных в основных шведских СМИ, от газет до государственного телевидения, а также растущее участие в этом вопросе различных шведских природоохранных НПО. Таким образом, больше людей знают о том, что происходит, хотя индустрия и ее политические марионетки делают эту борьбу довольно неравной.
Что касается фактов, то здесь нет серьезных споров. Наша лесная промышленность, заявляющая об устойчивости, похожа на нефтяную промышленность, отрицающую изменение климата, или, в свое время, на табачную промышленность, делающую вид, что между курением и раком нет никакой связи. В шведском лесном хозяйстве нет ничего зеленого или устойчивого. Экосистемам, которые оно разрушает, потребуется тысяча лет, чтобы полностью восстановиться.
Журналистка-расследователь Лиза Рёстлунд сделала невероятный репортаж обо всем этом для Dagens Nyheter, самой важной шведской газеты, и только что выпустила новую книгу на эту тему, Skogslandet. Я надеюсь, что она будет опубликована на английском языке, потому что нам нужно, чтобы мир узнал об этом.
Большинство шведов никогда не видели настоящих старовозрастных лесов, и большинство из них еще не видели огромные сплошные вырубки. Поэтому мы решили показать их миру.
Монгабай: Меняются ли настроенияи в сельской местности? Я читал, что сотни лесовладельцев написали в прошлом году, что они хотят новой политики в отношении лесов, которая оживит сельскую местность, производя товары длительного пользования вместо бумажной продукции и продвигая лесной туризм и недревесные лесные продукты, такие как ягоды и грибы.
Маркус Вестберг и Стаффан Видстранд: Простой ответ заключается в том, что вряд ли кому-то нравится жить рядом со сплошной вырубкой, независимо от того, что они думают о лесном хозяйстве в целом. Часть проблемы в прошлом заключалась в том, что лесной промышленности удавалось убедить мелких лесовладельцев в том, что они на одной стороне и что защитники природы являются врагами, которые хотят лишить их средств к существованию. По правде говоря, защитники природы, мелкие лесовладельцы и сельские жители — гораздо более естественные союзники.
Лесная промышленность неотделима от бумажной и биотопливной промышленности — часто это одни и те же компании — и все, что им нужно, — это большие объемы, как можно дешевле. Лесовладельцы больше выиграют от обратного: продажи меньшего количества древесины, но по более высокой цене. Цены на древесину в Швеции искусственно занижены, поскольку правительство через свою государственную лесохозяйственную компанию Sveaskog сбрасывает цены, как только цены на древесину имеют тенденцию к росту. Затем Sveaskog заготавливает огромные объемы, даже в убыток, только для того, чтобы затопить рынок и снизить цены.
Цены на древесину в Швеции примерно на 50% ниже, чем в соседних с нами странах. Все больше и больше людей начинают рассуждать именно так. Отсюда и упомянутое вами письмо. Чтобы лесовладельцы высказались – это как раз то, что нам нужно. Однако для того, чтобы землевладельцы могли защищать свои леса, нужны и финансовые стимулы. Серьезная государственная компенсация за сохранение продуктивных лесов. На данный момент этого не происходит. Вместо того, чтобы поощрять землевладельцев к защите своих лесов, единственное, чему они способствуют, — это крупномасштабная вырубка леса для получения краткосрочной прибыли.
Монгабай: Промышленность ответила на все это противодействие, заявив, что вырубка старовозрастных лесов и посадка монокультур деревьев не только «зеленые», но и что они углеродно-нейтральны. Я слышал их заявления о том, что их деятельность даже уменьшает количество углерода в атмосфере. Как вы воспринимаете их математику в этом отношении?
Маркус Вестберг и Стаффан Видстранд: Их расчеты неверны. Во-первых, более трех четвертей шведской древесины становится одноразовой или недолговечной продукцией, такой как бумага или биотопливо, а это означает, что углерод быстро выбрасывается в атмосферу. Во-вторых, большая часть углерода, хранящегося в бореальных лесах, находится под землей в симбиотических отношениях между корневой системой деревьев и грибами. Уничтожение всех деревьев на одном участке означает уничтожение всех корневых систем и микоризных грибов, которые являются древними и находятся в огромном количестве в земле. Это убийство, а также взбалтывание почвы, чтобы вы могли посадить новые деревья, означает, что весь этот углерод тоже будет высвобожден. Однако в официальной статистике это никогда не учитывается. Таким образом, около половины выбросов парниковых газов от сплошных рубок леса даже не измеряются.
В-третьих, недавно посаженным деревьям требуются десятилетия, чтобы поглотить количество углерода, которое ранее удерживалось более крупными старыми деревьями и их подземными корневыми и грибковыми системами. Иметь больше деревьев — это здорово, но не в ущерб существующим лесам. В краткосрочной перспективе это катастрофа, в том числе и с точки зрения выбросов CO2.
Наконец, в своих расчетах промышленность подсчитывает углерод, поглощенный всеми покрытыми деревьями территориями Швеции, в столбце «плюс». Поскольку объем лесозаготовок составляет около 100%, практически весь углерод поглощается деревьями в Швеции в настоящее время только на охраняемых территориях. Промышленность, по сути, утверждает, что даже если их выбросы являются самыми большими среди любой отрасли в стране — а они таковы — это не имеет значения, потому что деревья, которые они не рубят, поглощают достаточно парниковых газов, чтобы компенсировать выбросы…
Наконец, в своих расчетах промышленность подсчитывает углерод, поглощенный всеми территориями Швеции, на которых растут деревья, в столбце «плюс». Поскольку лесозаготовки в стране осуществляются примерно в размерах текущего прироста, депонирование углерода деревьями в Швеции в настоящее время осуществляется только на охраняемых территориях. Промышленность, по сути, утверждает, что даже если их выбросы являются самыми большими среди любой отрасли в стране — а они таковы — это не имеет значения, потому что деревья, которые они не рубят, поглощают достаточно парниковых газов, чтобы компенсировать выбросы…
Монгабай: В последнее время Швеция подверглась изрядной критике со стороны ЕС. С чего бы это?
Маркус Вестберг и Стаффан Видстранд: Европейская комиссия пытается ограничить вырубку лесов, блокируя продукты, уничтожающие леса, на рынке ЕС. Это потребует от компаний, продающих, например, кофе, пальмовое масло, говядину или древесину, контролировать свои цепочки поставок. Кто мог возразить против этого?
Вы не удивитесь, узнав, что Швеция делает это вместе с Финляндией и странами Балтии. Видите ли, это потребует от стран-членов ЕС выполнения тех же требований, и включение древесины в этот список представляет для них огромную угрозу. Швеция утверждает, что предложение должно быть нацелено только на крупномасштабную вырубку лесов, которой, согласно их собственному определению, они не способствуют. Тем временем Финляндия предложила, чтобы каждая страна могла определить, что должна означать деградация лесов — еще один термин, используемый в предложении.
По сути, блокируя это предложение, Швеция, Финляндия и другие страны гарантируют, что продукты, напрямую связанные с уничтожением Амазонки, могут продолжать продаваться в Европе. Все для того, чтобы им не приходилось прекращать вырубку собственных лесов.
Монгабай: Среди нескольких недавних споров один был связан с главой Шведского агентства лесного хозяйства. О чем это было связано?
Маркус Вестберг и Стаффан Видстранд: Шведское агентство лесного хозяйства, как государственное учреждение, теоретически должно быть нейтральным. Однако тот факт, что его глава Герман Сундквист является бывшим директором по лесному хозяйству государственной лесохозяйственной компании Sveaskog, должен насторожить, но…. это старые новости.
Первым, что произошло в конце 2021 года, было открытие, что сам Сундквист владеет продуктивным лесом на сумму около 3 миллионов евро. Это может быть просто конфликт интересов, тем более, что он купил большую часть этого после того, как его наняли на работу.
Настоящий скандал, однако, заключался в том, что он связывался с лоббистами лесной промышленности, используя свою личную электронную почту, якобы передавая предупреждения и предложения, чтобы помочь им пережить непрекращающийся шторм в СМИ. Когда его попросили поделиться этими электронными письмами, он просто удалил их, что является незаконным. Эта сага все еще разыгрывается, но то, что ему каким-то образом удается сохранить свою работу, показывает, что коррупция явно еще хуже, чем многие из нас могли подумать.
Монгабай: Гринпис подал иск в конце прошлого года, оспаривая сертификацию FSC Sveaskog в связи с нарушениями прав саамов. Как шведская лесная промышленность относится к коренному народу саамов, чьи средства к существованию зависят от северных лесов, в которых их олени кормятся в течение долгих зим?
Маркус Вестберг и Стаффан Видстранд: Очень плохо. Олени живут в богатых лишайниками лесах. Это означает, что им нужны старые леса. К сожалению, это как раз те леса, на которые лесные компании, по той простой причине, что все остальное они вырубили сплошь и не разрешают заготавливать деревья моложе 60-80 лет. Трудно переоценить жестокость шведской лесной промышленности. С 1950-х годов мы потеряли более трех четвертей того, что можно было бы назвать старовозрастными лесами. Осталось не так много участков относительно нетронутых лесных экосистем, и пока мы говорим, они исчезают с ужасающей скоростью. Саамы активно протестуют, но политики и промышленность их просто игнорируют.
Возвращаясь к саамам, стоит отметить, что Комитет министров Совета Европы, в состав которого входят министры иностранных дел 46 стран-членов, несколько лет назад опубликовал резолюцию, резко критикующую отношение Швеции к саамам. В ней комитет призвал Швецию немедленно расширить возможности саамов для занятия их традиционным промыслом — оленеводством — на их исконных землях. По сути, это призыв остановить вырубку лесов, чтобы олени саамов могли выжить. Насколько хорошо Швеция справилась с этим, будет оценено этим летом, но мы уже знаем ответ.
Еще более болезненная часть заключается в том, что большая часть сплошных рубок на саамской земле осуществляется Свеаскогом, и часто с прямыми убытками. Таким образом, мы можем сказать, что шведские налогоплательщики фактически постоянно субсидируют вырубку лесов на саамских землях на благо только частных промышленных гигантов.
Это катастрофа для саамов, биоразнообразия, развития сельской местности, мелких землевладельцев и индустрии природного туризма.
Монгабай: Что еще следует знать читателям о лесном хозяйстве Швеции?
Стаффан Видстранд: Оно совсем не устойчиво. Это, безусловно, наш единственный и самый крупный источник выбросов парниковых газов в атмосферу. «Биотопливо из леса» — это афера и вовсе не «зеленая». В то время, когда нам нужно прекратить выбросы, сжигая биотопливо мы добавляем CO2 в атмосферу. Лесозаготовки , базирующиеся на сплошных рубках, и и лесная промышленность, вместе взятые, в действительности выбрасывают в атмосферу больше CO2, чем все другие отрасли промышленности (транспорт и все другие виды человеческой деятельности вместе взятые) в Швеции. /Хотелось бы посмотреть балансовые расчеты М.П./
Посмотрите недавний фильм «Больше обо всем», чтобы углубиться в поднятые в статье проблемы:
