06/11/2021
0Публикую эту статью, чтобы подчеркнуть: в Украине всё много хуже. Процесс исчезновения её степей подходит к концу, причем не без посильного участия лесоводов. Может быть правильно сделали в Китае, объединив в одном министерстве функции управления и ответственность за леса и пастбища? Для наших лесников, все что не лес и не огород или возделанное поле, – пустырь… Значимости и возможностей лугов и степей они не понимают. Об этом говорит хотя их тупое поклонение дебильным цифрам оптимальной лесистости… или нынешняя мода на облесение лугов (полян) на землях государственных лесных предприятий. М.П.
Великие равнины разрываются распахиваются со свирепой скоростью, что чревато пугающими последствиями для биоразнообразия и хранения углерода.
Охраняемые прерии Буффало-Гэп, Южная Дакота. Фотография: Tetra Images / Getty Images / Tetra images RF
Когда Патрик Лендрам выезжает в прерии то испытывает невероятное ощущение простора: ни гор, ни лесов, ни деревьев, только трава до самого горизонта..
«Уединение там невероятное. В травах обитает огромное разнообразие птиц. Звуки которые они издают переполняют воздух, особенно если вы приедете сюда весной », -говорит Ледлум, ученый из программы Всемирного фонда дикой природы, занимающийся северными Великими равнинами. “Это так естественно,
невероятный хор и множество видов, которые вы видите на траве, которых не увидите больше нигде в мире ».
Любят американцы похвастать своей страной. Благо ещё есть чем. Однако у нас было не хуже. Вспомните Гоголя:
“Тогда весь юг, все то пространство, которое составляет нынешнюю Новороссию, до самого Черного моря, было зеленою, девственною пустынею. Никогда плуг не проходил по неизмеримым волнам диких растений. Одни только кони, скрывавшиеся в них, как в лесу, вытаптывали их. Ничего в природе не могло быть лучше. Вся поверхность земли представлялася зелено‑золотым океаном, по которому брызнули миллионы разных цветов. Сквозь тонкие, высокие стебли травы сквозили голубые, синие и лиловые волошки; желтый дрок выскакивал вверх своею пирамидальною верхушкою; белая кашка зонтикообразными шапками пестрела на поверхности; занесенный бог знает откуда колос пшеницы наливался в гуще. Под тонкими их корнями шныряли куропатки, вытянув свои шеи. Воздух был наполнен тысячью разных птичьих свистов. В небе неподвижно стояли ястребы, распластав свои крылья и неподвижно устремив глаза свои в траву. Крик двигавшейся в стороне тучи диких гусей отдавался бог весть в каком дальнем озере. Из травы подымалась мерными взмахами чайка и роскошно купалась в синих волнах воздуха. Вон она пропала в вышине и только мелькает одною черною точкою. Вон она перевернулась крылами и блеснула перед солнцем… Черт вас возьми, степи, как вы хороши!..”
Где это всё? М.П.
До заселения европейцами прерии покрывали большую часть Северной Америки. Европейцы быстро перепахали половину их площади и превратили в сельскохозяйственные угодья, выращивая кукурузу, сою и пшеницу. Сегодня новое исследование показывает, что скорость потери травянистых экосистем США увеличивается.
Лендрам возглавлял исследовательскую группу, которая в сентябре опубликовала отчет, показывающий, что с 2018 по 2019 год было распахано примерно 2,6 млн акров пастбищ, в основном для того, чтобы освободить место для посевов пропашных культур. Эта площадь больше, чем территория Йеллоустонского национального парка.
В течение нескольких лет скорость потери пастбищ снижалась. Но затем, по словам Лендрума, в 2018 и 2019 годах она снова начала расти. «Это тревожная тенденция» и то огромный удар по усилиям в борьбе с климатическим кризисом. Помимо прочего, это признак того что США ожидает очередная экологическая катастрофа.
Существует множество причин, по которым все больше пастбищ превращается в посевы. Фермеры и владельцы ранчо принимают решения на основе мировых цен на сырьевые товары. Растет спрос на сельскохозяйственные культуры для производства продуктов питания, кормов для скота и топлива. Цена на биотопливо, такое как этанол, быстро выросла в 2009 или 2010 годах, и это увеличило спрос.
«Прерии в основном используются для выпаса скота. Когда экономический баланс между животноводством и земледелием нарушается и последнее становится более прибыльным, мы видим возрождение вспашки », – говорит Тайлер Ларк, исследователь из Университета Висконсина, изучавший пастбища в течение последнего десятилетия.
Разрастание городов также играет свою роль. Ларк, изучающий застройку пахотных земель, объясняет закономерности происходящего процесса. Расширение городов, приводит к жилищному строительству прилегающих сельскохозяйственных угодий, вытесняя посевы их на периферию. При этом общая площадь сельскохозяйственных угодий может не меняться или меняться незначительно. «Это почти каскадный эффект. Понимание механизма его действия вызывает беспокойство за будущее наших прерий», – говорит он.
Исследования Ларка показывают, что пастбища, утраченные в последние годы, считались маргинальными и менее продуктивными землями, чем в других местах, где фермеры могли выращивать значительно больший урожай. В то же время на этих окраинных территориях сохранилась уникальная среда обитания находящихся под угрозой исчезновения бабочек-монархов и места гнездовий многих редких видов птиц.
Огромные негативные последствия для изменения климата влечет за собой распашка естественных травянистых экосистем, которые оставались нетронутыми в течение сотен лет и хранят тонны углерода в своих почвах. У местных трав прерий глубокие корни, которые стабилизируют почву и предотвращают эрозию.
Когда люди его вспахивают почву , в атмосферу выделяется углерод. Кроме того почва подвергается воздействию воздуха, ветра и воды, что увеличивает эрозию и может привести выделению углерода и вымыванию нитратов.
По словам Ларк, люди часто думают о лесах как о естественных экосистемах, в которых хранится огромное количество углерода. Но пастбища также хранят огромное количество, только вне поля зрения, – под землей. «Когда мы их вспахиваем, многое теряется. Если мы сможем снизить конверсию, это будет иметь большое значение для снижения выбросов ».
По словам Лендрума, после того, как пастбища были распаханы для ведения сельского хозяйства, на их восстановление могут потребоваться десятилетия или даже столетия. WWF работает с землевладельцами, чтобы превратить пахотные земли в пастбища, но этот процесс медленный и дорогостоящий. «После того, как этот травянистая экосистема была уничтожена плугом, её очень трудно восстановить в прежнем виде», – говорит Лендрам. «Восстановление углерод, в частности, это медленный процесс».
Прерии могут показаться непривлекательной открытой землей, ожидающей человеческой активности. Все знают об уничтожении лесов Амазонки, но уничтожение прерий скрыто от радаров и для большинства граждан “страны эстакад” остается незамеченным», – говорит Лендрам.
Людям нужно есть. Существует долгая история переезда на запад и выращивания сельскохозяйственных культур в прериях. История Америки полна свидетельств экспансии в центр континента для выращивания продуктов питания. Потребность в производстве сельскохозяйственных культур имеет экономические преимущества, но должна быть сбалансирована с экологическими реалиями. Ларк говорит, что будущее связано с наиболее эффективным использованием уже имеющихся у нас пахотных земель и повышением урожайности. «Есть много возможностей для расширения производства без увеличения площади пахотных земель – однако расширить площадь проще, чем работать над инновациями».
В настоящее время есть возможность борьбы за лидерство в частном секторе и корпорациях,
поскольку потребители все чаще обращают внимание на экологию. Подобно тому, как повышенное внимание к тропическим лесам и саваннам привело к их защите от вырубки во всем мире, можно повысить осведомленность населения и добиться изменений в отношении к прериям. Ларк говорит, что он мог видеть кампании, посвященные естественным экосистемам, цепочкам поставок без конверсии и продуктам, производство которых не способствует потере пастбищ.
Бен Тернер, ученый в области управления природными ресурсами из Техасского университета A&M в Кингсвилле, штат Техас, говорит что наблюдается возрождение исследований лугопастбищных угодий в которых он видит предпосылки для более активного будущего. Потребители все больше интересуются тем, откуда берутся их продукты питания, как ухаживают за животными и как управляют землей.
«Мы не собираемся возвращать и восстанавливать даже небольшой процент от площади всех утраченных прерий», – говорит он. Но фермеры могут сделать пахотные земли такими же функциональными, какими были раньше пастбища, путем диверсификации систем сельскохозяйственных культур, интеграции домашнего скота с культурами и поиска способов оценки экосистемных услуг, таких как опылители и перелетные птицы. «Что нужно изменить, так это общественное желание увидеть происходящие изменения на практике. Помимо прочего для этого нужно время».
