Финский «фотофастфуд», или Кратчайший путь к шедеврам в фотоанималистике. Части 1-3

Тем, кто решит попробовать нечто подобное в своем охотхозяйстве рекомендую перейти по ссылке и почитать комментарии, в которых очень много полезного. Разместил все три части. Абсолютно убежден в том, что этот материал (СПАСИБО автору и команде wildlife.by)  должен быть востребован работниками лучших охотхозяйств и  объектов ПЗФ… Дашевское… Зверевское… Чернобыльский биосферный… Сам Бог велел… М.П.

Всем, кто хотя бы пробовал заниматься фотографией дикой природы, известно, что дело это непростое. Определиться с объектом съемки, найти его, понять, как и чем лучше снимать, и, наконец, приступить к ней — таков процесс получения хорошего кадра. 

Портрет бурого медведя (лат. Ursus arctos) сделан из профессионального скрадка с расстояния не более 20 метров.

Многих потенциальных фотографов отпугивает именно сложность подготовительного процесса. Часто не из-за лени, а дефицита времени. Действительно, съемка с подхода без предварительной подготовки — это почти миф, редкая удача, как правило, не приносящая серьезных и стабильных результатов. Если Вам нужна не просто «фотка», но определенная, задуманная фотография, то нужно потратить личное время, или одновременно время и деньги. Можно организовать фотосъемку самостоятельно, либо привлечь  компетентного человека, который сделает это за Вас.

«Фотофастфуд» по-фински

Я довольно долгое время фотографирую живую природу и знаю, насколько сложный бывает процесс предварительной подготовки и организации съемки. Но все это работа. На определенном этапе жизни мне захотелось узнать, каков «фотофастфуд» изнутри. Решение было принято, я отправился на север Финляндии в гости к самому известному организатору WildLife Safari (так фотографирование живой природы называется во всем мире) Ласси Раутиайнен (Lassi Rautiainen) — хозяину фирмы «Articmedia — Wildlife Safaris in Finland».

9 суток я прожил бок о бок с Ласси, много общался с ним и членами его семьи. И честно говоря, проникся уважением к этому сложному, многогранному и не слишком прибыльному семейному бизнесу. Мне бы не хотелось, чтобы на основании моих впечатлений строились какие-то программные выводы типа «хорошо» или «плохо». Воспримите, пожалуйста, финский «фотофастфуд» таким, какой он есть. Для себя же я вынес много нового. И еще, обидного термина «фотофастфуд», прижившегося в мировой журналистике, Вы здесь большое не встретите, поскольку он сам по себе дискредитирует это явление. Будем говорить как сами финны — WildLife Photosafari — фотопутешествие в дикую природу.

Введение в тему («…я помню, как все начиналось»)

Ласси — самый старый организатор фотосафари в Финляндии, не в смысле возраста, а в смысле стажа. Детский педагог по профессии, он еще в молодости увлекся фотографией живой природы, достиг определенных высот в этом деле, но участие в конкурсах и многочисленные публикации в периодических изданиях так и не приносили желаемого дохода. В 1997-1998 годах Ласси начал карьеру профессионального организатора фотосафари на медведей, а затем и других диких зверей.

Ласси умен, артистичен и периодически меняет «легенду» о том, как начинал. К примеру, давая интервью питерскому журналисту, он утверждал, что люди сами потянулись к нему после того, как на международном конкурсе фотографии дикой природы в Норвегии он продемонстрировал свои фотографии медведей. Мне рассказал, что к нему напросился известный скандинавский кинооператор, которому необходимо было создать материал о волках. Ласси приваживал диких волков, организовывал засидки, норвежец приезжал еще несколько раз. Тот остался доволен результатами съемок и предложил Ласси профессионально заняться организацией фотосъемок дикой природы.

 Ласси охотно и по собственной инициативе фотографируется с клиентами. Ваш покорный слуга — слева

Как бы то ни было на самом деле, организатором фотосафари Ласси стал: в конце 1990-х он построил серию засидок и расширил список «фотомоделей» — так родилась «Articmedia — Wildlife Safaris in Finland». Фирма изначально была семейной с привлечением минимума посторонних людей — на сессионных условиях и всегда знакомых. Поначалу в бизнесе вовсе не было конкуренции. Некоторые финны также подрабатывали организацией фотосъемок, но спорадически, в качестве дополнительного приработка. Ласси же изначально сделал ставку на то, что организация туров для наблюдений за природой, фото- и видеосъемки — его основной род деятельности. В настоящее время Ласси не без горечи утверждает, что конкуренция высока: многие взялись за то, что он начинал в одиночку, и фактически тиражируют его наработки. Обидно, конечно, но что поделать — жизнь есть жизнь и бизнес есть бизнес.

Будь то звери или птицы — все они найдут своего приверженца среди фотографов дикой природы и натуралистов-любителей. И разницы нет, кто предоставит подобные услуги для клиента. В кадрах — росомаха (лат. Gulo gulo) и слеток ястребиной совы (лат. Surnia ulula).

Что представляет собой Wildlife Safari?

Для клиента все выглядит следующим образом. Вы связываетесь с организатором, рассказываете о своих интересах и оговариваете условия (объект съемки, желаемое время года и количество дней) и приезжаете на лесную базу — комплекс деревянных одноэтажных коттеджей в формате деревенского дома или будки. На базе — сон, еда, связь, баня, организационные вопросы. Оттуда туристов развозят по скрадкам — вагончикам, из которых осуществляется фото- и видеосъемка, а то и просто наблюдение за природой. Скрадков много и они удалены от базы на различное расстояние, как правило, не далее 25 км. Скрадки расположены группами по 3 штуки на одной местности. Съемочные локации (location) Ласси именует «природными студиями» — Wildlife Studio. Каждая из них имеет название. Близ лагеря «Kuikka», в котором расположена основная база Раутиайненов, таких «студий» 4 — «Caravan», «Paradise», «No Man» и «Lake».

Этот замечательный медведь в зарослях иван-чая сфотографирован из засидки на озере — «Lake»	Правильнее было бы фотографировать отражения, но сначала медведю не хотелось, а потом не было правильного света.

«Lake» — «озеро». Здесь все понятно: скрадки установлены близ небольшого лесного озерца. «Caravan» — тоже довольно прозаично: 2 скрадка находятся недалеко (около 3 км) от базы караванеров — людей, предпочитающих путешествовать на автомобилях с жилыми модулями.

 В студии «No Man» дождь

Студия «No Man» расположена у самой русской границы. Людей здесь обычно не бывает, поэтому так и называется.

«Paradise» же («дворец») — это палочка-выручалочка Ласси. Студия распложена на верховом болоте и граничитс лесом. Сюда выкладывается наибольшее количество привады, именно здесь чаще всего происходят события, приходит большее количество зверей, да и в наибольшем разнообразии. Если дело у клиента не ладится, хитроумный Ласси везет его реабилитироваться на «Paradise».

 

«Студия» «Paradise» — палочка-выручалочка Ласси. Звери, птицы, а можно и пейзажики поснимать.

Не желающие уезжать с базы могут жить там постоянно и выезжать на экскурсии.

Целевая аудитория

 

Русские туристы в финском лесу

Отправляясь в Финляндию, я представлял себе, что встречу в лесной «студии», как ее называет сам Ласси, только бородатых мужиков, увешанных телеобъективами — профессиональных фотографов и видеооператоров. Поэтому был страшно удивлен, столкнувшись с вполне «обычными» людьми, приехавшими просто посмотреть на зверей и птиц, а то и просто отдохнуть на природе. Безусловно, профессионалы были: дядька из Германии на минивене, забитом дровами обшарпанными кейсами с объективами L-серии, съемочная группа BBC, собиравшая материал о волках Европы. Но гораздо больше удивили семья биолога из Швейцарии, приехавшая на старом внедорожнике с кемпером выпуска   1980-х. В Финляндии они хотели показать своим детям диких волков и медведя; молодая семейная пара из Швеции, отмечавшая медовый месяц (он — природный фотограф); отец и сын из Норвегии — природные фотографы-любители, объехавшие полмира (отец — инженер-нефтяник, сын — студент университета); группа пенсионеров из Италии, прикатившая отдохнуть на лоне природы; молодая немка-мать с хулиганом-сыном  (экскурсия в дикую природу + матери немного пофотографировать) и многие другие, для кого наблюдение за живой природой и ее документирование не является профессией. 

Люди приезжали и уезжади, и складывалось впечатление, что я не в дремучем лесу (а так оно и было), а где-то на окраине Хельсинки. В один из дней вообще собрался «третий интернационал» — представители 7 разных стран, о чем Ласси доложил за обедом. Из профи подивил местный дед — старинный друг Ласси, природный фотограф и журналист, работающий freelance в местных периодических изданиях. Он оправился ночевать в засидку в рубашке и шортах, заявив, что комары его больше не кусают.

«… комары меня больше не кусают…»

С учетом пожеланий

Увидев детей и пожилых людей, приехавших понаблюдать за мишками на приваде, я, откровенно говоря, боялся, что фотосъемка будет испорчена. Этого не произошло — Ласси заранее узнает интересы гостей и разделяет «потоки»: для наблюдателей — многоместные засидки, вмещающие до 8 человек, для фотографов — одноместные и двухместные «номера». За все 9 дней мне никто не помешал. Ласси всегда интересовался моими предпочтениями, осторожно давал советы и всегда предоставлял одноместный скрадок-засидку.

Большой, средний и малый скрадки студии «Караван»

К слову, размещение скрадков (что крайне важно для фотографа и видооператора) тоже досконально продумано. Ориентированные на съемку расположены максимально близко к приваде, и, как говорят фотографы, «согласно свету». Массовые скрадки — так, чтобы был лучший обзор перспективы. Снимать можно из всех засидок, но картинки будут разными. Такой подход чрезвычайно важен. Не раз я сталкивался с ситуацией, когда скрадок  организовывал человек, далекий от фотографии и даже от охоты, и сделано это было без учета дистанций, оптимальных для фотосъемки, суточных изменений освещения, фона и других важных параметров. У Ласси подобного я не встретил.

 Скрадки в «студии» «Caravan».  Слева — пригорок, по которому бегает росомаха. Расстояние от скрадка до объекта съемки позволяет снимать с использованием  объективов с фокусным расстоянием от 300 до 600 мм — с конвертерами и без.

«Пришел, увидел, победил»?

Я не вижу смысла зацикливаться на этой теме, но хочу сказать, что даже у Ласси можно «пролететь, как фанера над Парижем». В смысле, никого не снять и даже не увидеть. В этом и есть часть интриги жанра  природной фотографии. Звери — приваженные, но дикие. Они могут и не прийти пообедать или поужинать, им все равно, что завтра Вам уезжать и деньги (немалые) уже заплачены. Они просто звери и могут не явиться на рандеву с Вами. Со мной такое произошло 2 раза из 9 возможных. Не стоит  даже думать, что, заплатив деньги за аренду скрадка, Вы привезете домой фотошедевр.

Кстати, о шедеврах

В любой бочке меда есть ложка дегтя. В отношении коммерческих засидок эта «ложка» заключается в потенциальной неуникальности фотографий. Всегда найдется человек, который уже поработал в вашем скрадке и снял точно такой же кадр. У меня до визита к Ласси не было ни одного кадра с росомахой, а очень хотелось. Результаты съемки оказались не очень, но фото все же появились.

Росомаха (лат. Gulo gulo) крупным планом. Снято из малого скрадка в природной студии «Караван». Полнокадровая матрица, объектив 600 мм + телеконвертер 1.4х. Ранее утро.

С другой стороны, предоставленной возможностью нужно уметь воспользоваться. Фотография создается в голове фотографа, а не в фотоаппарате фирме Canon или Nikon, свет постоянно меняется, животные вступают во взаимодействия друг с другом, ведут себя естественно. Возможностей снять интересный кадр — хоть отбавляй.

 Для меня возможность поснимать животных в условиях ограниченной освещенности стала наиболее интересной. Это мое любимое направление в природной фотографии. «Белая ночь», которая не такая уж и белая, открытые пространства студий «No Man» и «Paradise», а также наличие не слишком пугливых в ночное время моделей, фотоаппарат, способный работать на запредельных ISО — рай для любителя поснимать впотьмах. Жаль, что не разрешили использовать вспышки и широкоугольную оптику.

Кстати, информация для потенциальных участников фотоконкурсов. Типовые снимки, сделанные в известных коммерческих засидках (не только у Ласси, и не только в Финляндии), членами жюри крупных международных конкурсов фотографии дикой природы давно уже не рассматриваются как серьезные претенденты на победу. Но нужно ли вообще в них участвовать? На мой взгляд, сама возможность наблюдать диких зверей у себя дома — уже достаточная мотивация для очередной поездки.

Съемочный день

Для тех, кто приехал просто покататься по озеру на лодке или порыбачить, режим дня не слишком важен. Но для любителей фотографировать или наблюдать за зверями и птицами из скрадка, существует жесткий график, нарушать который нельзя.

Новый съемочный день начинается со второй половины дня: в 16.00 — обед. Как правило, он происходит в «кают-компании» и организован по принципу «шведского стола». В 17.00 (в зависимости от ситуации) — выезд к месту съемки. После того, как все расселись по скрадкам, выходить из них уже нельзя. Утром, к 8.00, приходит машина, чтобы забрать участников съемок и наблюдений и отвезти на базу. Удаленность скрадков от базы — до 25 км. Раутиайнены развозят туристов по скрадкам на своем автотранспорте — стареньком Mitsubishi Pagero (собственость Ласси) и новом Toyota Hilux (машина Сами). Ласси не препятствует  использованию личного  транспорта (экономит бензин), но при этом необходимо придерживаться графика.

По возвращении на базу Ласси собирает «полевую» информацию: кто и что видел. Данные заносятся в огромный табель, висящий на стене. Поэтому статистику можно посмотреть хоть за год. Эта распространенная в дорогих рыболовных лагерях практика очень удобна и правильна, так как всегда можно оценить, чего (теоретически) можно ждать от того или иного скрадка. По мере того, как все собрались на базе, следует завтрак (тоже шведский стол — кормят на убой), затем — свободное время: можно поспать, попариться в бане, погулять, искупаться в озере или отправиться вместе с Ласси на отдельно оплачиваемую экскурсию или фотосессию (очень интерено, но довольно дорого). Перед обедом или сразу после него — плановое  выступление Ласси, которое он повторяет при появлении нового участника. Вообще, ситуация меняется довольно динамично: за время моего 9-дневного «загула» люди приезжали и уезжали, особенно в выходные. Ласси неизменно повторял шоу, демонстрируя при помощи видеопроектора свои фотографии и рассказывая историю фирмы всем желающим. Надо сказать, что у него несколько таких программ. Но, конечно, интереснее побеседовать с Ларри лично, в чем он, будучи словоохотливым и не скрытным, никому не отказывал.

Один раз, вернувшись со съемок, я застал вновь прибывшую группу финнов во главе с предводителем — явно профи, зарабатывающим на проведении мастерклассов. Тот долго и нудно объяснял собравшимся правило золотого сечения и прочие «джазовые стандарты», иллюстрируя выступление своими же фотографиями, часто нелучшими. Народ терпеливо внимал. Вообще, удивила обстановка всеобщего спокойствия. За все время моего пребывания на базе ни разу не слышал разговоров на политические темы, никто не спрашивал, кто я по национальности и по профессии, хотя Ласси неизменно объявлял, кто приехал. Порадовала терпимость публики к выступлениям «профи»: если кому-то не нравится, то можно просто выйти. Я не слышал, чтобы родители ругали детей, хотя многие из них периодически не по-детски шалили. Не видел я так же, чтобы люди с пеной у рта спорили между собой, хотя дискуссии между приехавшими велись постоянно. Ласси предоставлял возможность выступить и показать свои снимки каждому — было бы желание.

Ласси за работой. Организатор фотосафари не пропускает шанса снять собственное зачетное фото.

Я довольно долгое время фотографирую живую природу и знаю, насколько сложный бывает процесс предварительной подготовки и организации съемки. Но все это работа. На определенном этапе жизни мне захотелось узнать, каков «фотофастфуд» изнутри. Решение было принято, я отправился на север Финляндии в гости к самому известному организатору WildLife Safari (так фотографирование живой природы называется во всем мире) Ласси Раутиайнен (Lassi Rautiainen) — хозяину фирмы «Articmedia — Wildlife Safaris in Finland». Там я прожил 9 суток.

В первой части я рассказал, как зарождался бизнес Ласси и отметил некоторые особенности фотоохоты в Финляндии. Теперь Вы узнаете о плюсах и минусах этого семейного дела, а также об устройстве финских скрадков.

Взаимоотношения с властями

Организация и поддержание собственного бизнеса, ориентированного на съемку дикой природы и проведение экскурсий, — дело весьма хлопотное. Ласси проводит съемки в 20 различных точках на территории Финляндии. Основная база — в Кухмо, недалеко от российской границы, на севере страны. Но есть точки близ Куусамо и в других местах. Во всех случаях нужно договориваться отдельно и это бывает непросто, особенно если задействована территория национального парка.

Перед тем, как приступать к приваживанию волков на болоте или медведя в чаще леса, необходимо заручиться разрешением властей.

Если говорить об организации процесса, то в первую очередь нужно получить разрешение у владельцев лесов, в которых проходят съемки. А это недешево! Существует законодательство об охране окружающей среды, о защите лесов и водоемов. Согласно правовым документам, перед тем как расставить скрадки, нужно непременно встретиться с представителями соответствующих  министерств и провести согласование. Необходимо также иметь документы на каждое животное, которое покупается в качестве привады — это для финского варианта нашей санитарно-эпидемической службы (тут Ласси, по всей видимости, маленько темнит, так как до этого рассказывал мне, что приваживал выдру зимой мойвой из магазина, а сову — куриными головами оттуда же, но в целом политика партии такая).

Есть и явно положительные моменты: уже несколько лет сотрудничество с министерством лесного и сельского хозяйства скорее плодотворно, чем «крючковато», выгодно и продуктивно сотрудничество с многочисленными частными туристическими фирмами, ориентированными на экотуризм. Вообще, правительство Финляндии настроено весьма  патриотично и скорее помогает развитию бизнеса, чем мешает ему. Важно только все делать «по правилам». Многие частники не могут позволить себе иметь собственные строения для создания базового лагеря, поэтому предусмотрена возможность аренды как у такого же частника, так и у государства. К примеру, основная база семьи Раутиайнен — арендованная у государства.

Семейный бизнес

Финны не склонны к коллективизации — само понятие «село», «деревня» у них отсутствует. Редко встретишь хотя бы 2 дома рядом. Как правило, хутора — один дом, придворные постройки, никогда нет забора. Работают тоже семьями. Бизнес Раутиайненов — семейный: Ласси с супругой и сын Сами с супругой. Сами присоединился к бизнесу Ласси  в 2000 году — пробовал уехать в Тампере, но вернулся, так как не понравилась городская жизнь. В «высокий сезон» приглашаются 2 наемных работника: эстонка-повар (эстонцы традиционно ездят в Финляндию на заработки, многие эмигрировали) и мужичок из местных.

Сами Раутиайнен — сын Ласси, полноправный участник «Articmedia — Wildlife Safaris in Finland». Жизнь в городе парню по вкусу не пришлась, зато у себя дома все ладится.

Организация фототуров — работа довольно своеобразная и сезонная. «Высокий сезон» — с апреля по октябрь. В этот период времени все построено вокруг съемок животных и птиц. Среди животных основная ставка делается на волков, медведей («лицо» торговой марки Articmedia — это волки с медведями), росомах (их немного, по данным Ласси, 5 штук на территории со скрадками). Желающие могут фотографировать бобров — их здесь много, вот только желающих поснимать древоедов я не видел и скрадки для этого не требуются. Весной и в начале лета находятся желающие посмотреть на сов: ястребиную, бородатую, длиннохвостую, серую неясытей, воробьиного сычика. Стоит это удовольствие 100-120 евро с носа за поездку на 3-4 часа. Вообще, к демонстрации и фотографированию сов в Финляндии подходят серьезно: массово вывешиваются совешники, идет активный поиск гнезд, многие фермеры специально подкармливают сов с целью дальнейшей демонстрации желающим. По части Ласси — ястребиная сова и  бородатая неясыть.

 

Ястребиная сова (лат. Surnia ulula). Предмет моих давних вожделений — очень редка в средней России, но обычна на севере Финляндии.	«Бурый медведь метит территорию». Если присмотреться, у самого основания дерева, за которое держится медведь, видна потертость от металлического тросика, при помощи  которого ранее была пристегнута привада.

Глухариные и тетеревиные тока всегда находят своих поклонников по весне. Прикармливать тетеревиных птиц не надо, так что заботы заключаются в основном в расстановке скрадков, развозе клиентов и заботе об их быте. С конца весны до конца сентября — самая горячая пора в маленьком бизнесе Ласси: постоянно приезжают люди — их нужно размещать, кормить, развозить по точкам и увозить со съемок, устраивать презентации, но самое главное — нужно регулярно выкладывать подкормку, иначе звери просто перестанут ходить к скрадкам. Кормят мясом, как правило, свининой. Ласси и его сын договариваются  с местными фермерами о продаже туш животных. Все это нужно найти, привезти, запасти, а потом развезти по точкам. Времени уходит очень много.  Меня заинтересовала методика размещения привады. Что финны прятали ее за деревом, предварительно привязав тросиком, чтобы медведи не уволокли в чащу, не удивило. Так делают все. А вот утопление падали в болоте — незнакомая для меня технология.

У Ласси есть отличное съемочное место — «Paradice». Это лишенное высокой растительности болото, по краям которого растет хвойный лес. Действие разворачивается по краю болота и на опушке леса. Болото торфяное, местами довольно топкое и привада, помещенная в  торфяную «жибель», быстро, но не глубоко в нее погружается. Медведи, по всей видимости, об этом хорошо знают и активно выуживают мясо из болотной жижи.

Медведь не просто так копается в болотной жиже. Он ищет, чем поживиться.

Для приваживания росомахи используется другая технология — мелкие кусочки мяса (чтобы не наелась быстро и шустро бегала по «сцене» (лесу) в поисках пищи), которые помещаются в пропилы, сделанные бензопилой в стволах мертвых деревьев, специально расставленных в живописном беспорядке, а может, и изначально валявшихся в лесу.

Привада для росомахи помещается в пропилы в сухой древесины или под коряги, откуда ее нелегко достать вороны и чайки.	Металлический тросик в кадре, равно как и обрубленный сучок — не лучшие украшения фототрофея из-за границы.

Пропилы сделаны с противоположной по отношению к фотографу стороны, поэтому в кадре их не видно. Финны забивают кусочки мяса в щели при помощи деревянного клинышка, а росомаха их выковыривает. Выкладывать мелкие кусочки мяса открыто  неэффективно — на приваду прилетает огромное количество птиц, как правило, чаек и воронов, и все моментально расхищается.

Не обошлось и без доли пофигизма (как без этого!) — в некоторых местах привада прикреплена к бревнам стальными тросиками так, что их хорошо видно. В результате кадр получается неэстетичным, читай, испорченным. Исправить что либо, когда Вы уже сели в скрадок и увидели проволоку через телеобъектив, понятное дело, невозможно.  

Подивило чрезвычайно широкое использование собачьего гранулированного корма в практике приваживания зверей — как выяснилось, его очень любят медведи. Ребята разбрасывают гранулы, как герой Ильфа и Петрова — «сеятель облигаций».

Финский парень в роли «сеятеля облигаций». Гранулы собачьего корма хорошо привлекают медведей и длительное время удерживают их на «сцене» — пока косолапый не соберет все гранулы, из кадра не уйдет. Главное, чтобы ему не пришло в голову сделать это ночью.	Вороны — не меньшие любители собачьего корма, чем медведи

Гранулы совершенно не выделяются на фоне мха, не портят кадр и, помимо медведей, хорошо привлекают воронов. Вороны набивают гранулами целый клюв, а затем их глотают или отлетают в укромное место.

Взяв на вооружение эту простую технологию, я совершенно неожиданно привадил косуль, а вот барсуку собачье-кошачья еда не понравилась.

Снегоход на болоте летом для финов обычная практика	Снегоходы на краю болота, точнее — «студии Paradise»

Новостью для меня стала  практика развоза кормов на утилитарном снегоходе — не подумайте, что зимой. Финны активно используют снегоход на болоте в летнее время. Я знал о возможности передвижения на снегоходе по незаснеженной заболоченнной местности и даже по воде (на приличной скорости) — мой приятель Веня из села Краснощелье (Кольский полуостров) не раз отмечал, что приходится периодически ездить по незаснеженной тундре, но каждый раз ругался, что износ снегохода велик. По всей видимости, финны не преодолевают больших расстояний или снегоходы у них крепче. Тем не менее, туши зверей они растаскивают по болоту именно снегоходом — на санках-волокуше. Там, где особенно жидко, подкладывают лаги из тонких сосенок, где пожестче не подкладывают ничего. Ради интереса я попробовал пройтись по этой «снежной» трассе и тут же провалился по колено. Стало все понятно. Парк снегоходов небольшой и они древние, по русским понятиям, просто мастодонты. Lynx — один в один наш «утюг» Буран, хотя, скорее всего, именно Буран похож на Lynx, а не наоборот. Утильность техники финнов не смущает — они ребята прагматичные: работает — и ладно! Организаторы фотосафари подъезжают на машинах (по дороге общего пользования — грунтовке), снегоходная техника ждет на краю болота и используется только на нем, ездят строго по накатанной трассе. Уезжая, снегоходы не прячут и не привязывают, дорога к болоту при этом никак не охраняется и не перегораживается. По всей вероятности, воровство отсутствует напрочь.

Завершение активного съемочного сезона — осень. До зимы есть время отремонтировать засидки (их забирают на базу, транспортируя за старинным Mitsubish Pagero второй генерации), писать статьи и книги, обрабатывать фотографии, читать лекции. Как выяснилось, семья Ласси не живет постоянно на базе, расположенной в лесу, — они проживают в маленьком городке неподалеку. Владелец не отрицает явной сезонности своей работы, и не тяготится ей. До прихода зимы есть время  бумажно-компьютерной работы, публикаций, выставок. Зимой наступает пора съемок «зимних птиц» (по терминологии самого Ласси): орлана-болохвоста, оляпки, некоторых сов, свиристелей.

 Орлан-белохвост — обычный гость в студиях Ласси — как летом, так и зимой

Основная ставка — на белохвоста. В Финляндии его много, белохвост активно падальничает и прекрасно приваживается на падаль. Съемки происходят в другой части Финляндии, на арендованной территории: Ласси активно договаривается с соседями о совместном бизнесе. Даже за такой малый срок, как 9 дней, стало понятным, что малое семейное дело, даже в такой стабильной стране, как Финляндия — дело непростое, рискованное и не сильно прибыльное. Судите сами: комплекс коттеджей, где расположена основная съемочная база, арендованный у государства (министерства лесной промышленности — Forestry Government). Ласси не в состоянии выкупить его в личную собственность, о чем открыто заявляет. Рабочая техника — «Паджерик» и снегоходы — более чем утильные. Движок на машине Ласси менял 3 раза — даже для российской глубинки это в дикость. Аренда скрадков стоит дорого, но гости могут и не приехать.

Выступая на очередной «Золотой Черепахе», Ласси во всеуслышание обещал скидки русским «коллегам». Там, собственно, и познакомились. Когда дело дошло до переговоров, выяснилось, что скидок, все же нет, так как «бизнес очень сложный». Дальше случился кризис и я получил от Ласси письмо: он предлагал специальный дисконт «только для русских» — 20%. Такая скидка для финнов — это катастрофа. По всей вероятности, дела идут не так уж и хорошо… И тем не менее, Ласси не бросает своей работы, как и другие финны — его коллеги-конкуренты.

Техническая сторона дела

Организация фотоскрадка — дело творческое. В том смысле, как его обустроить. Здесь сколько фотографов, столько и мнений. Зверям и птицам абсолютно все равно, из чего Вы снимаете — из камуфляжной палатки с раскраской, в точности имитирующей окружающий пейзаж или из брошенного вагончика на колесах — главное, чтобы скрадок «пристоялся» и местные обитатели к нему привыкли.

Все скрадки Ласси (и большей части других финнов) сделаны по типу вагончика-бытовки, установленного на волокуше (полозьях).

Скрадки урочища «Paradise». Ближний — одноместный, формата «конура». Ласси называет его двухместным, но на практике в нем может быть удобно только одному фотографу.

Засидки очень удобны и продуманы до мелочей. За время съемок я долгое время думал, как бы еще что-нибудь улучшить, да так и не придумал. Ласси принципиально не пользуется палатками-скрадками, поскольку это неудобно для клиентов, значительная часть которых не фотографы. Поначалу было странно, поскольку сам я по большей мере снимаю именно из палаток, но потом я убедился, что в случае стационарного применения, вагончики удобнее. Ласси использует несколько типов скрадков: одноместные (по классификации Ласси — двухместные, но вдвоем там находиться совершенно невозможно) и многоместные.

И те и другие собраны по одному принципу: каркас из реек, фанерные стенки, утепление за счет строительного пенопласта, который также выполняет функцию звукоизоляции. Толщина листа пенопласта — порядка 50 мм. Многие скрадки дополнительно утеплены и шумоизолированы изнутри за счет вспененного полимера типа пенополиуретана — из него делают шумоизоляцию и туристические коврики. Все собрано на шурупах, пенка пристреляна мебельным степлером. Шумоизоляция такой засидки, несмотря на значительное количество бойниц под объективы, очень хорошая. Двери — полноценные, на петлях, прилегают без щелей, кое-где есть нащельники от комаров. Многие домики установлены на полозья-волокуши, что позволяет буксировать их внедорожником или снегоходом — на зиму многие скрадки Ласси убирает. Все скрадки оборудованы пассивной вентиляцией, которая обязательно нужна, несмотря на наличие съемочных бойниц. Вентиляционные трубы  крупных скрадков подняты над землей для улучшения тяги. У одноместных такой роскоши нет и летом в жару, несмотря на наличие воздухозаборников, в них довольно душно. Можно приоткрыть дверь, для этого на дверном проеме предусмотрена противомоскитная сетка.

Скрадок средних размеров с тамбуром из ПВХ («Студия No Man»). Вид снаружи и изнутри.

Крупные скрадки, рассчитанные на размещение до 8 человек (на практике — 4-6), имеют пристройку-каркас из толстых реек или сосновых хлыстов, затянутую непромокаемым непрозрачным материалом из ПВХ. Это тамбур, в котором находится туалет, — как правило, фанерный ящик со стульчаком, под которым размещено обыкновенное ведро с крышкой. В ведре — торф. Просто и разумно: торф с того же болота, на котором размещен скрадок.

Санузел финского скрадка	Стеклопакеты в скрадке — не роскошь, но необходимость — фактически не потеют!

В маленьких скрадках такой роскоши нет — приходится пользоваться традиционной канистрочкой или ведром с крышкой. В тамбуре — объявление: «Не оставляйте еду и резиновые сапоги». Первое — понятно, второе — не очень, но, видимо, у медведей сапоги  в цене. Деловые финны не спешат выкидывать деньги на ветер — во многих скрадках ручки дверей выполнены из замысловатой формы сучков, из них же могут быть сделаны крючки для одежды — аутентично и экономно. Но окна-амбразуры при этом из стеклопакетов и это очень разумно, так как их просто монтировать и они не потеют при значительной разнице температур внутри и снаружи скрадка.

Удивил размер окон — по нашим меркам, просто огромный! Никаких зеркальных пленок или тонировки. Максировочный тюль есть, его можно легко поднять и опустить, но Ласси утверждает, что такая дополнительная осторожность не больно-то и нужна — звери не реагируют. Будучи приучен лишний раз не шевелить даже головой, я соблюдал все правила предосторожности. Как делали остальные, не знаю. У меня не сложилось впечателние, что финская росомаха не пуглива.  А вот большие размеры стеклопакетов порадовали — обеспечивают достаточное количество света внутри скрадка.

Затенение окон в скрадке — тюль или просто тонкая материя на шнурках-удавках. Просто и удобно.

Смотровые окна и съемочные амбразуры организованы по 3 сторонам скрадка. Четвертая стена всегда глухая и это правильно — зверь не должен видеть Ваш силуэт. Вентиляционные отверстия в случае необходимости можно закрыть специальными заглушками.

Быт организован по-разному. Учитывая, что в скрадке приходится проводить длительное время, а посетители бывают весьма разновозрастными, в больших скрадках сделаны нары — они смонтированы вдоль длинной стороны скрадка, напротив окон и съемочных амбразур. Сидеть и снимать полагается с нар или с пластиковых стульев. На нарах можно поспать, что весьма актуально, так как, несмотря на внешнее бездействие, от постоянной концентрации внимания сильно устаешь. Да и глубокой ночью все равно ничего не видно, несмотря на полярный день (я был у Ласси в июле, его резиденция находится на широте нашего Архангельска).

Один из скрадков удивил наличием двухярусной кровати — явно армейского происхождения. Очень удобно! В одноместных «номерах» спать полагается на полу — для этого предусмотрен толстый термоизолирующий мат. Но и так спать тепло и не жестко. На стене — неизменное предупреждение: «Пол — это ваша постель, входя в скрадок, снимайте обувь». Для сидения и съемки в малых скрадках предусмотрены небольшие пластиковые табуреты и множество подкладок из того же пенополиуретана — можно запросто подогнать высоту сидения под свой рост. В некоторых скрадках я нашел даже подушки и одеяла, а также керосиновые лампы (ничем не отличаются от наших) и колоды карт — финны предусмотрели даже это.

Отдельно хочется рассказать об организации съемочных амбразур и вариантах крепления для штативных головок — чрезвычайно важных моментов для фотографирования природы из скрадка. Одна из проблем, с которой часто приходится сталкиваться всем, кто снимает из чужого скрадка, — возможное несоответствие его аппаратуры (камера, головка, штатив) со съемочной амбразурой владельца скрадка. У меня были ситуации, когда здоровенное «рыло» 600-го просто не пролезало в скромное съемочное отверстие скрадка, а хозяин не разрешал его расширять. Та же проблема бывает с размещением штатива в и так чрезвычайно узком замкнутом пространстве. Финны решили эти вопросы красиво и удобно — штативы в скрадках вообще не используются! Вдоль 3 стен, имеющих окна и съемочные бойницы, сделаны подоконники (из толстой доски или многослойной фанеры) с отфрезерованными сквозными отверстиями.

На эти подоконники посредством длинных самодельных болтов диаметра 3/8 дюйма с «барашками» и штативной резьбой монтируются штативные головки, на которые, в свою очередь, устанавливаются телеобъективы.

Самодельные болты с резьбой для закрепления штативной головки, а также металлические шайбы и фанерные проставки для подбора оптимальной высоты расположения объектива относительно подоконника и центра съемочной амбразуры.

Подоконник для размещения штативной головки. В некоторых скрадках сделаны просто продольные пропилы (они удобнее), в некоторых — Ш-образные.

И никаких треног, за которые всегда задеваешь. Безусловно, все фотографы пользуются разными штативными головками (разной высоты и конструкции) — для подбора правильной высоты размещения объектива в скрадке имеется огромный запас проставок из толстой фанеры и металлических шайб. Болтов с резьбой под штативную головку также с избытком, при этом все они самодельные. В итоге, какой бы ни была Ваша штативная головка, Вы все рано сможете с комфортом разместить объектив и камеру. Ширина подоконника и отверстия под монтажный болт рассчитаны таким образом, чтобы было максимально удобно пользоваться J-образными головками карданного типа (Wimberley head), наиболее удобными и востребованными в фото и видеосъемке с использованием супертелеобъективов. Я с одинаковым удобством пользовался и карданной, и шаровой головкой  (специализированной для сверхдлинного телеобъектива).

Объективы установлены на штативные головки, смонтированные на подоконнике засидки. И никаких треног!

Встретился и еще один, не менее экзотичный способ фиксации штативной головки без помощи трипода — на подрезанный тормозной диск. У старого тормозного диска большого диаметра срезана часть окружности так, чтобы он хорошо прилегал к стене скрадка, а сверху приварен болт 3/8’’ с резьбой под штативную головку. Конструкция достаточно стабильна для того, чтобы снимать с нее, используя супертелеобъектив.

Альтернативный способ крепить штативную головку — на доработанный старый тормозной диск. Менее жестко, чем непосредственно к подоконнику: есть возможность легко сдвинуть камеру вправо-влево.

Если в силу атеросклероза или простой забывчивости Вы приехали без штативной головки (о ее необходимости Ласси предупреждает заранее), предприимчивый финн предлагает свою — за отдельную умеренную плату. К слову, сам Ласси пользуется шаровыми головками — старинной от Manfrotto и довольно современной, но непривычной — от Gitzo. Съемочные амбразуры имеют прямоугольную форму (длинная сторона расположена горизонтально). В малых скрадках сделано 2 проема для размещения амбразур, в больших скрадках — 3. В проемах натянута ткань, уже в которой вшиты традиционные «юбки» под объективы. Лишних вертикальных перемычек нет — это очень удобно, так как не мешает объективу двигаться вправо-влево по горизонтали. Следует оговориться, что одна из основных ошибок начинающих строителей съемочных укрытий — узкие проемы под съемочные амбразуры. У финнов этот недостаток отсутствует напрочь. «Юбки» под объективы так же имеют свои особенности. Во-первых, они достаточно короткие, что удобно, так как движения объктива в этом случае не стесняются (длинные «хоботы» очень мешают). Во-вторых, они двойные: снаружи — из непромокаемой материи типа нейлона, изнутри — из утепленной ткани типа той, что пускают на демисезонные куртки — 2 слоя тонкого нейлона, между ними синтепон. Это еще один способ улучшить звукоизоляцию скрадка, и он действует.  

«Юбка» съемочной амбразуры финского скрадка — двухслойная. Наружный слой — влагостойкая материя, внутренний — многослойная звукопоглощающая ткань, а заодно и утеплитель.

Очень понравилось соотношенение между смотровым окном и съемочной амбразурой — они расположены четко друг над другом. Не нужно отклонять голову, очень удобно наблюдать за происходящим снаружи.

Снаружи над всеми съемочными амбразурами предусмотрены козырьки, защищающие объективы от засветки лучами солнца, а также от дождя, что очень удобно. Убирать аппаратуру во время дождя не нужно, следует лишь опустить объектив, а можно и этого не делать. Козырьки также чатично отвлекают зверей и птиц от блеска оптики. Изначально Ласси предусмотрел возможность подъема и опускания козырьков, вероятно, на случай транспортировки скрадков, чтобы превратить их в ставни. Летом козырьки зафиксированы «намертво».

Порадовало огромное количество полочек под всякую мелочевку, расположенных под подоконниками. Места в скрадках мало, так что и полочки здесь не лишние. В одноместных скрадках нашлись даже выдвижные ящики, ведущие в расположенные снаружи расширительные ящики, — довольно изысканное решение! В скрадках оставлены средства от комаров: фумигационные пластинки, спиральки, спрей, свечи. На мой вопрос относительно запаха всей этой химии (не отпугнет ли зверя, сам я ими не пользуюсь), Ласси только рассмеялся и сказал, что это из области охотничьих баек, в которые он не верит.  

Фото автора

https://wildlife.by/art/articles/Finskiy%20%C2%ABfotofastfud%C2%BB%2C%20ili%20Kratchayshiy%20puty%20k%20shedevram%20v%20fotoanimalistike.%20Chasty%202/

Как уже говорилось в предыдущих публикациях (часть 1 и часть 2), я отправился на север Финляндии в гости к самому известному организатору WildLife Safari (так фотографирование живой природы называется во всем мире) Ласси Раутиайнен (Lassi Rautiainen), хозяину фирмы Articmedia — Wildlife Safaris in Finland. Там я прожил 9 суток.

В первой части я рассказал, как зарождался бизнес Ласси и отметил некоторые особенности фотоохоты в Финляндии. Во второй — о плюсах и минусах этого семейного дела, а также об устройстве финских скрадков. Сегодня я завершу свое повествование.

Демонстрация дикой природы как бизнес

Мелкий бизнес, ориентированный на демонстрацию красот природы в целом и отдельных представителей флоры и фауны в частности, для финнов довольно обычен. Спрос довольно велик, поэтому есть и предложение. Приведу лишь несколько примеров.

В Похтиолампи (местечко неподалеку от Тампере) есть известный на всю Европу Pohtiolampi Osprey Center — центр, специализирующийся на демонстрации скопы. В позапрошлом году я пытался записаться на съемки и столкнулся с фактом, что сделать это почти невозможно. Скопа-центр занимает территорию форелевого хозяйства, которое, по всей вероятности, было не слишком прибыльным, к тому же скопы активно воровали рыбу.

Вместо того чтобы бороться с расхитителями, финны организовали там съемку этой довольно редкой и красивой птицы. Желающих оказалось очень много.

Действительно, встретить скопу как факт — не такая уж и редкость. Биологи правильно разграничивают редкие и редко встречающиеся виды (животных и птиц) — в этих понятиях есть разница. Скопа именно такова — не так редка, как попадается на глаза. В силу особенностей своей биологии — она питается рыбой, а следовательно, привязана к водоемам. Если фотограф ставит свой задачей сфотографировать охоту скопы, то он сталкивается с серьезной проблемой: необходимостью оказаться именно в том месте, где птица будет атаковать рыбу. Идеальное решение — использование рыбоводческих хозяйств. Водоемы невелики, а концентрация рыбы огромна.

Продажа съемочных мест в Похтиолампи начинается через несколько дней после Нового года. На сайте объявляется час «Ч», в который начинаются торги. Забронировать место на «народной башне» (дешево и очень высоко над водой) — не проблема, а вот попасть в профессиональный скрадок у самой воды очень сложно. Весь сезон продается за 20-30 минут. Я, естественно, не успел, так как находился на съемках в местности, где интернета не было. Чем занимается скопа-центр вне сезона активной жизни этой птицы,  для меня тайна, покрытая мраком. Скорее всего финны принципиально не расширяют бизнес, чтобы не оказаться в патовой ситуации вне сезона. Опыт скопа-центра в Похтиолампи показателен. К  примеру, как неприбыльное дело можно превратить в прибыльное, причем при небольших вложениях. К сожалению, я не знаю подобных примеров на территории своей страны, хотя скоп у нас достаточное количество, хватает также и рыбоводческих хозяйств.

О практике «приваживания» некоторых видов сов в зимнее время на территории Финляндии я уже писал — этим занимается несколько семей. Не сказать, чтобы предложений много, но они есть — при желании можно найти и воспользоваться.

Демонстрация  различных видов сов на протяжении года — мелкий бизнес, распространенный не только среди узких специалистов, но и некоторых фермерских семей, не имеющих ничего общего с природной фотографией. В кадре — слеток ястребиной совы.

(Не) проблема браконьерства

Посещение лесов и водоемов на территории Финляндии бесплатно для всех желающих. Билетик в лес покупать не нужно, на речку и озеро тоже. Из разговора с Сами, сыном Ласси, я понял, что он даже не в курсе, что такое рыболовная лицензия. Финны охотятся, но строго по правилам. Основной объект зверовой охоты  в местах, где я фотографировал, — лось. Его здесь много, и полувышек расположено большое количество.

Попытки браконьерства быстро и жестко пресекаются. Егерей в Финляндии много, дело они свое знают, а штрафы чрезвычайно высокие. К примеру, на момент лета 2014 года штраф за несанкционированный  отстрел росомахи (а официально на нее, как оказалось, охотиться нельзя) — порядка 300 тысяч российских рублей. При старой цене, 36 рублей за доллар, получается, что даже палкой в росомаху кидать не стоит. Штрафы за отстрел рыси и медведя просто астрономические, поэтому местное население даже не пробует «бречить». При такой политике можно строить бизнес, ориентированный именно на демонстрацию дикой природы, а не на ее эксплуатацию.

Честно говоря, обилие зверя и птицы приятно радовало глаз. Вспоминались многочисленные походы и сплавы по Карелии и Кольскому полуострову, также славящимся обилием живности. К сожалению, сравнение было явно не в пользу Родины.

Посещение лесов и водоемов  в Финляндии бесплатно и доступно каждому. А вот браконьерством заниматься не рекомендуется: штраф конкретно ударит по кошельку, да еще и визу в следующий раз не дадут

Extra — за дополнительную плату

Финны зарабатывают на всем. Поначалу это даже удивляет, потом начинаешь понимать, что это вариант работы. Если вы забыли или по какой-то причине не взяли с собой штативную головку, бинокль, камеру или объектив, то Ласси может предложить это в аренду посуточно. Стоит недешево, но это рельный выход из ситуации, если у вас вышла из строя камера или просто нет в наличии 500-мм объектива (Nikon), а поснимать хочется. Все, что не входит в условия тура, финны называют термином «extra», то есть за дополнительную плату. Сюда же входят экскурсии в город или на природу, катание на лодке, аренда рыболовных снастей (очень примитивных). Extra — эдакий «запланированный внеплановый» заработок. Видно, не так уж и хорошо идут у ребят  дела. С другой стороны — почему бы и нет?

В кадре — черный коршун (лат. Milvus migrans), хищная птица семейства ястребиных. Этот коршун попался в кадр случайно, во время скрадывания росомахи. Но мог бы быть и отдельным объектом фотоохоты — уже за дополнительную плату

Бесстрашные финны

Финны не считают фотографирование диких животных опасных занятием. Ласси утверждает, что за все время существования его компании не было ни одного случая нападения дикого зверя на человека.

В скрадках (фанерных!) нет ни фальшфееров, ни хлопушек, ни сирен, даже свистков нет! Про Bear Spray (вариант перцового баллончика, рассчитанный на медведя) никто и не слыхивал. Финны полностью расслаблены и даже не подразумевают возможности нападения зверя на туриста или фотографа.

Когда речь зашла о мерах безопасности, Ласси упомянул лишь, что в период медвежьих свадеб они не допускают в скрадки дам. И это все! Насчет волков и росомах я с ними согласен — первые чересчур осторожны, вторые, хоть и имеют репутацию бесстрашных зверей, на самом деле смертельно боятся человека. А вот насчет медведей, да еще с медвежатами, такой уверенности нет. Я знаю множество реальных фактов нападения медведей на человека. Зверь этот, обычно мирный, имеет одну неприятную отличительную черту — непредсказуемость характера. Медведь вполне может напасть, и это нужно иметь в виду. Впрочем, в моем случае все обошлось. Отправляющимся на фотосафари в Финляндию могу лишь посоветовать брать с собой разрешенные отпугивающие зверей средства, хотя бы шумовые.

Фото снято с очень близкого расстояния из фанерного скрадка, не являющегося для медведя серьезным препятствием. Я до сих пор помню эту слюнявую морду в видоискателе своего фотоаппарата

В заключение

Мне кажется, что обсуждение темы «Хорошо или плохо фотографировать животных и птиц на коммерческих условиях» абсолютно бессмысленно. Любой спрос рождает предложение. Актуально решение вопроса, как именно организовывать этот бизнес так, чтобы он не наносил вреда природе и выглядел цивилизованно.

Существует дурной пример в лице ряда африканских фермеров, специализирующихся на содержании в неволе зверей, предназначенных для коммерческой фото- и видеосъемки. Звери содержатся в неподходящих условиях, подвергаются дрессировке, а сами съемки нередко выдаются за съемку дикой природы. Такой пример, безусловно, не повод для подражания.

С другой стороны, интересен опыт скопа-центра в Похтиолампи или бизнеса того же Ласси Рауитайнена. Развитие туризма, нацеленного на экскурсии в лоне природы, само по себе должно уменьшить потребительский настрой населения, ориентированного в настоящее время в основном на охоту и рыбалку, а это уже хорошо. Безусловно, что все сказанное выше, — мое личное мнение. Интересно было бы услышать мнение читателя или увидеть что-либо подобное в действии в других точках мира.

Фото автора

https://wildlife.by/art/articles/Finskiy%20%C2%ABfotofastfud%C2%BB%2C%20ili%20Kratchayshiy%20puty%20k%20shedevram%20v%20fotoanimalistike.%20Chasty%203/