Как рождается коррупция

В прошлой статье «Держава-проблема или как убить Гитлера…. в себе» я открыто сравнил читателей с Адольфом Гитлером и, по ходу деля, использовал пример субсидий для иллюстрации моих рассуждений. Как и ожидалось, читатели среагировали павловским рефлексом на слово субсидия, и ни один из них не запротестовал против сравнения с Гитлером. Похоже, что просто не поняли причем тут Гитлер. Видимо, я переоценил знание исторического и экономического контекста моего текста. Спешу исправиться. Давайте попробуем зайти с другой стороны, уже без Гитлера.

Зачем нужны деньги в принципе? Давать возможность определять реальную стоимость товаров и труда. Зачем нужно знать стоимость? Чтобы не тратить время, силы и ресурсы на убыточные прожекты, и разумно определять стратегию на будущее. Что дает гарантии реальности этой самой стоимости? Свободный рынок, работающий по принципу предложение-спрос. Как только вы вмешиваетесь в отношения свободного рынка, вы тем самым искажаете реальную стоимость вещей и труда, в следствии чего искажается и сама картина реальности.

Экономическое развитие и инновация — удел предпринимателей, людей, которые рискуют для того, чтобы найти или создать свою нишу на стихийном свободном рынке. Если вы захотите снизить или убрать риски, а, значит, убрать рыночный хаос, вам придется этот рынок контролировать, то есть сделать экономическое развитие и инновацию уделом менеджеров. Что лет 100 назад казалось не такой уж плохой идеей. Централизованная плановая экономика была призвана убрать хаос и риск из экономической, а заодно и политической жизни. Отсюда вышли все корпоративистские режимы: фашисты, коммунисты и национал-социалисты, причем с самыми благими целями и при массовой поддержке трудящихся и оставшейся в живых интеллигенции.

Но тут возникает проблема. Если вы контролируете рынок и сами определяете что сколько стоит, то вы теряете понимание реальной стоимости жизни, которая никуда не исчезает, понятно, и продолжает вам гадить при первом удобном случае.

Поэтому, бессмысленно, скажем сравнивать заплату украинских врачей с их американскими, для идеального сравнения, коллегами. В Америке, более менее, доходы определяет предложение-спрос, а в Украине часто правительство,  исходя из каких-то своих сложных критериев, надо полагать. Отсюда и разница в доходах. Американский эскулап легко вытянет 200 тысяч реальных долларов в год, а его украинский эквивалент будет рад и 6 тысячам в месяц. Гривней, конечно.

И это, как ни странно, справедливо и соответствует реальности каждой страны. Американский доход есть результат рыночного спроса и предложения. Он не гарантирован. Украинские же, как, впрочем, любые на свете зарплаты и пенсии, начисляемые государством, по определению берутся с потолка. Вы считаете, что нужно платить достойную зарплату? Окей, сколько? И на каком основании? Вы не знаете, никто этого точно не знает. Если вы, и только вы решаете, сколько кому платить, то, естественно, ваш взгляд на вещи будет определяющим. Дорожный патрульный получает больше хирурга? Почему бы и нет? Вот вам и рецепт коррупции. Коррупция- это не примитивное воровство, а возможность единолично определять стоимость вещей и людей, независимо от рыночной ситуации. Коррупция буквально значит разврат, а власть, как известно, развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно.

Посему, государство коррупционно по своей сути, а уж тем более авторитарное и тоталитарное. Отсюда и Гитлер моей прошлой статьи. Когда государство с ногами залезает в экономику, та просто теряет связь с реальностью. Единственным экономическим отношением становиться близость к тем, кто определяет ценность вещей и людей. Отсюда слияние бизнесов и государства, условия для возникновения и существования олигархов. А как иначе в условиях очень условного рынка экономических отношений? И никакие антикоррупционные суды тут ничего не исправят.

Свободный рынок непредсказуем. Отдельный человек — вполне предсказуем, даже если это президент или глава национального банка, особенно если он открывает рот. В любой стране, как только начинается вмешательство в рыночные отношения или финансовую политику, начинаются экономические и валютные проблемы, на которых наживаются только приближенные к власти и спекулянты, потому что для них убирается риск. И винить их тоже нельзя, ведь так устроена система. Вы же не вините  вирус за то, что у вам никудышный иммунитет? Вы начинаете заниматься зарядкой и есть здоровую пищу. Нет? А, ну тогда, конечно…

Но, допустим, что у вас, как мечтают украинские политические фантазеры, государство идеальное, а в правительстве и парламенте сидят не просто вдохновленные идеей бессребреники, а еще и невероятно компетентные профессионалы своего дела. Вы знаете из скольких деталей состоит современная экономика? Конечно, нет! Никто не знает. Поэтому любой контроль, любое вмешательство будет неизбежно вести к ее упрощению,  так как контролировать, субсидировать и распределять можно только ограниченное количество вещей. И, как следствие, будет упрощаться и инфраструктура. И никакие профессионалы в правительстве этому не смогут помочь.

А что может? Я недавно поинтересовался, сколько зарабатывают айтишники в Украине. Ответ меня заинтриговал — 4 — 6 тыщ долларов (!!!) в месяц. То есть, как и в Америке, а учитывая, что Украина страна бедная и многое в ней дешевле на порядок, то в реальных доходах даже больше, чем в Америке. Врачи — нет, программисты — пожалуйста! Как же так? Очень просто. Специалист программного обеспечения имеет возможность участвовать в глобальном свободном рынке, где его предложение находит спрос, определяя его ценность. Не государство определяет, а спрос черт знает где. А налоги программист платит, если, конечно, платит, в стране. И выгода казне от свободного рынка получается значительная. При том, что оно ничего не контролирует, кроме налогов, и ни во что не вкладывается, кроме образования. Чем меньше государство присутствует в экономике, тем богаче оно становится. Чем больше экономика интегрирована в глобальный рынок, тем стабильнее она будет.

Это отнюдь не парадокс. Разнообразие и многовекторность балансируют любую систему, будь она социальная, экономическая или биологическая. Одной из первых биологических катастроф в истории Земли было кислородное отравление — однообразные примитивные микроорганизмы вдохнули весь углекислый газ, которым питались, а выдохнули кислород, которых их отравил. А сейчас все довольно мило — растения по-прежнему оборачивают углекислый газ в кислород, который животные превращают в углекислоту. Взаимосвязанная сложность является залогом относительной стабильности. То же самое в обществе и экономике. Решить проблемы упрощением условий можно, но только за счет уменьшения стабильности. Тогда, вместо распределения давления по широкой поверхности относительно равномерно, проблема превращается в качели нестабильности, где все сводится к полным противоположностям, которым никогда не сойтись.

Спору нет, нет в мире стран с абсолютно свободным рынком, куда государство совершенно не вмешивается. И бывает, что такое вмешательство своевременно и оправданно. С другой стороны, практически все экономические и последующие социальные проблемы последних столетий,  связаны с вмешательством государства в экономику. Что в Зимбабве, что в Украине, что в Америке. Из самых лучших побуждений, чтобы помочь людям.

Мы как-то свыклись с тем, что государство должно давать, обеспечивать и создавать. Не только обездоленным и только то, что необходимо для выживания, а всем и все. Как я заметил, в Украине нет политической силы, заинтересованной в максимально возможном отдалении государства от экономической и культурной жизни. А значит даже теоретически не возникнут кластеры высоких технологий, финансовых центров, венчурного капитала, не потребуется современная инфраструктура. Как не потребуются нюансы восприятия, без которых культура и наука не продвигаются. Скачка не произойдет, а будет мучительно долгий путь в неизбежное будущее.

И мне в очередной раз скажут, что я ковыряю язвы, а рецептов лечения не выписываю. На что я отвечу, что рынок всегда все расставляет по своим местам. Я знаю, что есть полно людей, которые ведут очень даже комфортабельное существование, высказывая свои мысли по разным поводам. Я же остаюсь неизвестным нищим. У меня не просят интервью, не зовут на политические шоу, не предлагают издать мои труды,  или снять фильмы по моим сценариям. О чем это говорит? О том, что мое предложение не находит спроса, неважно по какой причине. Нет людей, готовых вкладывать в меня время и деньги, ибо это рискованно, что понятно. И, следовательно, я стою ровно столько, сколько за меня готовы заплатить.

То же самое происходит с политическим изменениями. Если вы не готовы тратить свои деньги и время на изменение политического ландшафта в стране, то ничего в ней не изменится. Деньги — лучший показатель истинного отношения к чему-либо. Не сколько человек их имеет, это дело везения, а сколько он готов отдать. И вот на что он их отдает и будет определять его жизнь и будущее.

Деньги дают возможность определять реальную цену всего. Теперь и вы ее знаете.

 Держава-проблема или как убить Гитлера…. в себе

Дмитрий Бергер, Канада, “Хвиля”

04.09.18

Перефразируя Маяковского: все мы, деточка, по своему, гитлеры, и каждый из нас, по своему, Гитлер.

У меня было жуткое искушение провернуть с вами троллинг, который устроили в Америке на демонстрации так называемых прогрессистов, ну, которые за все хорошее, и против всего плохого. К ним явился юноша, и стал цитировать размышления фюрера об экономике и капитализме, понятно, не озвучивая происхождение автора, чем вызвал бурный восторг и аплодисменты собравшихся. Но я решил так не делать,  так как провоцировать людей вообще, а украинцев в частности, на одобрительную реакцию на вяканья Гитлера даже и не нужно. Они сами с удовольствием высказывают мысли, удивительно схожие с мыслями вождя нацизма.

Хотя Адольф Алоизович добился своего места в истории в основном развязыванием Второй мировой войны и Холокостом, не стоит сбрасывать со счетов его взгляды на жизнь вообще. Данный геноссе имел фетиш державности. Все на свете, по его мнению, решалось государственной политикой. Или должно было решаться. Все. Экономику, как науку, он отвергал полностью, как еврейскую штучку. Особенно рыночную. Ведь нельзя же кому угодно позволить делать, что ему угодно как угодно. А вдруг он сделает не так как угодно государству? Зачем нужна личность, с индивидуальными запросами, если есть государство, которое решает, что такое хорошо, а что такое плохо? Вот, пресловутый Запад загнивает, и только мы можем его спасти. Гитлер восхищался Сталиным. Вот так, исключительно волевыми решениями, презрев всякие экономические рычаги всяких там адамов смитов, большевики создали военно-индустриальный комплекс из ничего. А что несколько миллионов при этом погибли, то такова цена построения державности. Государство превыше всего.

Экономическая реальность,конечно, от этого не исчезла. Поэтому ее следовало подогнать под идеологию. Проблему безработицы в СССР решали тотальным закрепощением населения. В Германии из статистики исключили женщин, исключили евреев, а остальных, не спрашивая, загнали в Трудовую армию. В результате такой гениальной политики Германия к 1938 году приближалась к банкротству. МВФ еще не придумали,  и деньги приходилось искать на стороне, прикрывая свой финансовый интерес националистической риторикой. Аншлюс Австрии, чудесным образом удвоил бюджет Третьего Рейха,  а оккупация Чехословакии сделала Германию очень даже прибыльной страной. Основой невероятно рискованной внешней политики Гитлера были проклятые финансы, удел презренных евреев. Тем не менее, истинные арийцы деньгами тоже, как ни странно, не только не брезговали, а прямо-таки без них не могли прожить.

То, что в 1930-е произошло в Германии и СССР, было результатом огосударствления общества. И главным наследием фашистских, нацистских и коммунистических режимов являются не памятники, названия улиц и символика, а всеобъемлющее государство. Как определить, какое у вас государство? Просто. Если у вас цены на колбасу и уровень зарплат связывают напрямую с премьер-министром или президентом — у вас вполне тоталитарное государство, какими бы демократическими и республиканскими вывесками оно не прикрывалось. Иначе бы никто не полагался на волевые решения властей, чтобы сотворить чудеса из ничего.

В западной демократической традиции государство — необходимое зло. Его терпят. В восточной авторитарной традиции государство — необходимое добро. Ему молятся. Почему диктаторы всегда великие государственники? Государство — это прежде всего монополия на контроль и насилие. Многим кажется, что коррупция — результат недостаточного контроля и насилия. На самом деле, концентрация власти в лице государственного чиновника, и есть рецепт коррупции.

Рискуя показаться похожим на нелюбимую мной Ауд Ранд или представителей австрийской школы экономики, повторюсь в очередной раз — жизненными окажутся только те нововведения, которые имеют экономический смысл, определяемый свободным рынком. Иначе придется наращивать аппарат насилия, чтобы поддерживать у населения интерес к решениям правительства. Политические волевые решения, не приносящие выгоду большинству, внедряются и поддерживаются силовыми способами. Что очень дорого и невыгодно, особенно в долгой перспективе. В отличие от рыночных механизмов.

Простой и очень упрощенный пример. Субсидии. Они нужны для того, чтобы сознательно или несознательно, неважно, закреплять статус кво. Скажем, у вас один патронный завод на страну, и, допустим, он убыточный. Вам придется его субсидировать, чтобы не зависеть от других стран в таком важном для обороны деле. Но также можно субсидировать частные квартиры, что, по слухам, происходит в Украине. Как можно субсидировать частную собственность, которая не представляет стратегического интереса? Ведь если владелец не в состоянии себя позволить свою же собственность, он  не должен ею владеть. А мне скажут, а где людям жить? Где они могут себя позволить. Так ничего такого нет! Правильно, потому что жилье субсидируется и изменять инфраструктуру жилья неинтересно. Все же взаимосвязано. Вам кажется, что государство помогает людям, на самом деле оно парализует экономический прогресс, создавая условия постоянной зависимости населения от государства и поощряя бедность. Что хуже, это закрепляется в культурном коде и начинает восприниматься как обязательная норма.

Частная собственность на то и частная, что независима от государственного вмешательства, даже с самыми благими намерениями. Конечно,  на современном государстве лежит обязанность поддерживать людей в нужде. Владельцы частной собственности таковыми по определению не являются, если их собственность имеет рыночную стоимость. Далее, субсидии на жилье еще не дают расти зарплатам, так как снижают напряжение между работниками и работодателями. У работника меньше стимула требовать повышения или искать другое место, а у предпринимателя меньше стимулов искать более рентабельное место для производства. А у городских властей меньше стимулов менять инфраструктуру. Продолжать можно долго только на одну эту тему.

Но вернемся к Гитлеру. Читаю я его разглагольствования, и с ужасом начинаю осознавать, что его подходы к экономике вполне разделяются если не большинством, то значительной частью украинцев. И не только украинцев, не устаю повторять, но пишу я в первую очередь для них. Украинская держава, это такая историческая фиксация, но люди просто сводят это понятие к языку и атрибутам. А державные функции состоят не в этом. Поэтому сказать, что нам нужна сильная держава, это ничего не сказать. Держава бывает разной. Одна имеет свободный рынок с минимальным вмешательством государства и сильна своей мощнейшей экономикой, позволяющая ей иметь мощнейшую армию Другая подзаняла по случаю деньжат и заимела много танчиков и эскадренных миноносцев. Тоже сильная держава, если прикинуть. В любом случае, быть сильной державой стоит денег. И если вы не планирует оккупировать Чехословакию, а внешние кредиторы не желают давать вам много и сразу, то единственный способ найти деньги на сильную державу — экономика, основанная на свободном рынке и частной собственности, с незначительным вмешательством государства.  Томос, или как там это называется, прибыли стране не принесет, хотя отдельным гражданам вполне.

Меня волнует недостаточное обращение к экономическим рычагам в украинском дискурсе, и пугает постоянные желания использовать машину государства для решения любых вопросов. Меня удивляет, что ведутся разговоры о создании партии среднего класса, вместо партии свободного рынка, который этот самый средний класс и создает. (5-10 не предлагать, это несерьезно). Четыре года назад я надеялся, что именно необходимость создания экономической мотивации для изменения общества позволить выделиться и организовать политическим силам, понимающих и продвигающих идею свободного рынка. Увы, моим надеждам сбыться не суждено. Организации не видно. А значит кого бы ни выберут, он или она окажется государственником-популистом. Каким был и Гитлер.

Грустно, что в стране, в которой происходил безгосударственный эксперимент, названный по имени человека, 130-летие которого будет отмечаться через два месяца, потеряны традиции самоорганизации. Грустно, что в стране, где так много образованных и талантливых людей, не признают экономической необходимости, зацикливаясь на политической воле и отождествляя себя с государством.

Закончу немецким анекдотом времен нацизма.

Чем отличается большевизм от национал-социализма? Большевики сразу и целиком забирают у кулака корову. А при нашем национал-социализме, государство забирает только молоко. А кормить и  заботится о корове ты обязан сам.

В общем, убей в себе Гитлера!

http://hvylya.net/analytics/society/derzhava-problema-ili-kak-ubit-gitlera-v-sebe.html